Впрочем, Энтони, сам того не зная, оказал жене услугу. К тому времени Денизу вся столичная суета утомила. Выросшая в соседнем графстве, Дейвоне, виконтесса Сен-Клер чувствовала себя гораздо более счастливой здесь, в глуши, чем на тесных улицах Ландау и на роскошных приемах. В городе ее раздражало все: дома, грязные булыжные мостовые, постоянный шум, проникавший сквозь толстые стекла дома на Роуз-сквер, которым так гордился ее муж. Она тоже была его приобретением. Таким же, как дом или породистая лошадь. Дениза поняла это слишком быстро, впрочем, виконт Энтони Сен-Клер даже не пытался это скрыть, выставляя ее в свете как свой очередной триумф. Это было очень больно. Она любила Тони. Вернее, думала, что любила, — до того момента, пока не обнаружила, что и после свадьбы у мужа были женщины. Много женщин, на которых было потрачено и состояние самого виконта, и приданое Денизы. Когда это вскрылось, виконтесса Сен-Клер устроила скандал. Энтони не стал отрицать, просто ушел из дома, а на следующее утро Денизе передали письмо, в котором ей приказали уехать в Клер-холл. Девушка подчинилась. Поначалу, полная надежд, что все образуется, она ждала, что муж приедет за ней. Но дни шли за днями, надежда угасала. До виконтессы иногда доходили слухи об очередном увлечении Тони. Умея читать газетные статьи между строк, она прекрасно понимала, что означает фраза «в сопровождении прекрасной спутницы», но к этому времени любовь окончательно угасла, а имя мужа стало восприниматься как пустой звук. В какой-то момент Дениза вдруг поняла, что она счастлива в своем одиночестве, ведь в Клер-холле была магия. Древняя, как сама жизнь. Она чувствовалась в каждом камне скал, в каждой травинке. Магия плескалась радугой в белой пене волн, шелестела ветром в голубых васильках и разноцветном вереске. Даже солнечный свет, казалось, был пропитан ею. Кровь древних королей, струившаяся в венах Денизы, бурлила, и никогда еще девушка не чувствовала себя столь свободной. С почти детским восторгом виконтесса бродила по неухоженному парку, бывшему когда-то священной рощей древних богов. Верная традициям предков, виконтесса всегда оставляла на обломках каменного круга приношения для пикси — шаловливых маленьких фейри. Не прошло и недели с приезда, как Дениза различила в траве хитрые мордашки и рыжие вихры. От нечего делать девушка поделилась своим открытием с экономкой, но та лишь осенила себя священным крестом и предложила вызвать священника. — Не стоит, — поспешно ответила виконтесса. — Скорее всего, мне просто показалось. — Должна быть, так, миледи, — согласилась экономка, опасаясь, что за имением закрепится дурная слава гиблого места. — Их только маги видят, так что… С тех пор Дениза больше не говорила о фейри, но постоянно встречала их, замечая сморщенные маленькие мордашки. Поначалу пикси смотрели на нее настороженно, но потом любопытство взяло верх. — Я не обижу вас, — обещала девушка, видя, что маленькие человечки с интересом следят за ней, прячась в вереске на пустошах. Маленькие фейри достаточно быстро прониклись симпатией к хозяйке этих мест и теперь сами показывали дорогу, заставляя обходить опасные, на их взгляд, тропинки. — Нельзя, нельзя! — Там зло! — Опасно! — пищали они. Именно пикси и привели Денизу к Неметону — огромному дубу, у узловатых корней которого проходила Грань — едва заметная граница между двумя мирами. Корни дерева уходили глубоко в землю, а в темной листве по вечерам порхали эллионы — эльфы-светлячки, готовые заманить неосторожного человека в свой мир. Вот и сейчас, выйдя из конюшни, виконтесса огляделась в поисках своих приятелей, но жара даже маленький народец заставила вернуться в свои небольшие жилища-норы. Все еще досадуя на солнце, Дениза поднялась на крыльцо старинного особняка, сама открыла дверь и вошла в полумрак холла, много веков назад бывшего рыцарским залом, где собирались все члены рода. В период расцвета Корнуи на месте каменного дома возвышался мрачный замок. Сен-Клеры владели им с незапамятных времен, постоянно перестраивая, и теперь о его первоначальном предназначении напоминала лишь покосившаяся дозорная башня. Восточное крыло стояло без кровли, а от западного, как и от самой крепостной стены, остались покрытые мхом развалины. Несмотря на сухую погоду, в холле пахло сыростью. От нее не спасали ни деревянные панели, облицовывающие стены, ни побитый молью ковер, расстеленный на каменном полу. От сырости лестница из мореного дуба, по обе стороны которой стояли ржавые рыцарские доспехи, рассохлась и скрипела. На стене, над огромным, почерневшим от копоти камином, висел старый щит. На нем был изображен герб Сен-Клеров: на алом фоне — вставшие на дыбы единорог и дракон. Призванный подчеркивать величие рода, щит давно треснул, а краска выцвела и облупилась. И зрелище было жалким. Дениза несколько раз порывалась приказать слугам убрать весь этот хлам в кладовку, но каждый раз что-то ее останавливало. Виконтесса уже шагнула на первую ступеньку, когда ее окликнули по имени. Женщина вздрогнула и замерла, прежде чем обернуться. При виде высокого, слегка сутулящегося мужчины с каштановыми волосами рука непроизвольно сжала перила. — Ты?! — с изумлением произнесла она, бледнея, словно увидела призрака. Впрочем, это и был почти призрак. Тот, о ком Дениза предпочитала не вспоминать и кого любила когда-то: виконт Энтони Сен-Клер, ее муж. В брюках-галифе и кожаной куртке, с белым шарфом на шее, он неуместно смотрелся на фоне камина. Это была первая мысль, пришедшая Денизе в голову. Виконтесса вдруг поняла, что муж очень изменился с их последней встречи. Он похудел, черты лица заострились, а в когда-то презрительно смотревших на мир глазах плескался страх. Все чувства обострились до предела. Всмотревшись, Дениза увидела, что виконта окутывает едва заметная дымка магии. Грубо сплетенные охранные заклинания, которые необходимо постоянно обновлять. Не лучший выбор для того, кто хочет сохранить себе жизнь и рассудок. Девушка знала: такая защита требует слишком много сил, изматывая и буквально доводя до безумия. Дениза с беспокойством посмотрела на мужа, гадая, что могло случиться, если Энтони, пренебрегая всеми правилами, отважился на такое. — А ты осталась прежней, — заметил виконт, внимательно рассматривая свою жену. Дениза вдруг осознала, что ее амазонка слишком старая, волосы растрепались и вся она покрыта пылью после долгой скачки. — Зачем ты приехал? — спросила она, заметив, что все еще с силой сжимает ручку хлыста. — Это мое имение, ты не забыла? — В голосе мужа звучала насмешка. — Я помню… — Дениза хотела добавить, что помнит и все остальное, но сдержалась, и оттого на душе стало еще горше. Виконт Сен-Клер кивком указал в сторону гостиной: — Может быть, поговорим там? — Как пожелаешь. С насмешливым поклоном Тони пропустил ее, зашел следом и плотно прикрыл дверь от любопытствующих слуг. С присутствием человека, являвшегося ее мужем, Дениза вдруг заметила, что мебель здесь очень старая, портьеры — с обтрепанными краями, а на одной из стен слегка облупилась краска. — Я слушаю! — Женщина повернулась, но садиться не стала, вынуждая хозяина дома стоять. Сен-Клер прошелся по комнате, похлопывая перчатками, которые держал в одной руке, по ладони другой, как он делал всегда в минуты сильного волнения. Дениза хорошо это помнила, как и многие его привычки. Когда-то она даже специально запоминала их, желая быть послушной женой. Вот человек, бывший ее мужем, останавливается, сейчас бросит быстрый взгляд в окно, куда-то вдаль, поверх мелкого переплета рамы, словно силясь там найти правильные слова, затем развернется и скажет… — Мне нужен наследник. Слова прозвучали как гром среди ясного неба. Девушка почувствовала, что у нее задрожали руки, в голове зашумело. Все-таки развод. Виконтесса Сен-Клер буквально увидела, как газетчики бегают по улицам между домов, выкрикивая звонко: «Последние новости! Скандальный развод Сен-Клеров!» А ведь Тони наверняка укажет в качестве причины развода измену жены. Беспроигрышный вариант, чтобы не выплачивать Денизе часть приданого. Ей придется идти в суд. Рассказывать чужим мужчинам о своей жизни, терпеть насмешки черни, которая явится на бесплатное развлечение. И все равно вердикт будет один: «Виновна». Скандал, презрительные взгляды родных, которые давно позабыли о ней, газетные статейки… Дениза прекрасно понимала, что после такого ее не возьмут ни в один дом даже прислугой. Без денег, опозоренная, она вынуждена будет или умереть от голода, или… Дениза несколько раз в Ландау видела женщин, торгующих своим телом. Вульгарно одетые, они улыбались, хотя в глазах была тьма… Погруженная в грустные мысли, девушка не обратила внимания, что муж произнес свою тщательно подготовленную речь и теперь молчит, ожидая ответа. — Прости? — Ноги не держали, и Дениза буквально рухнула в кресло, вцепившись в подлокотники. — Мы будем жить вместе, пока ты не родишь мне наследника, — хмуро повторил виконт. — Что? — Она не поверила тому, что услышала, сердце забилось, готовое вот-вот выскочить из груди. — Тони… — Меня зовут Энтони, — холодно перебил ее муж. — Энтони, — послушно повторила Дениза и слегка насмешливо кивнула: — Конечно. Как пожелаешь. Тони смотрел на жену с явным раздражением. — Прошу, не изображай мученицу. — Он взмахнул рукой, словно отметая все возражения, которых не было. — Мы — муж и жена, рождение наследника — твоя прямая обязанность! От этой грубости дыхание перехватило, Дениза закашлялась, но заставила себя продолжить: — Раз уж ты так откровенен, то я хотела бы знать, что будет потом, когда ребенок родится? Виконтесса всматривалась в лицо мужа, надеясь увидеть там хотя бы какой-то проблеск чувства, но в янтарных глазах была лишь злость. Интересно, на кого Тони злится больше, на себя или на нее? — Потом я позволю тебе уехать. — Энтони сел в соседнее кресло, закинул ногу на ногу и холодно взглянул на жену. — И если ты будешь послушна моей воле, выделю содержание, мне помнится, ты этого хотела при нашем последнем разговоре. Дениза вздохнула и отвела взгляд, смотря куда-то вдаль. Все происходящее в комнате напоминало кошмар. — Дениза, ты меня слышишь? — Недовольный голос мужа ворвался в ее мысли. Захотелось вскочить, затопать ногами, выгнать его из комнаты, но она сдержалась. Лишь спокойно произнесла: — Уехать? Куда? — Куда пожелаешь. — Ты считаешь меня способной оставить своего ребенка? — Женщина говорила глухо, словно этот разговор причинял ей боль. Тони раздраженно посмотрел на нее: