Впередиидущий турок обернулся на звук, и к нему выскользнули из кустов две тени. Раздался сдавленный стон, и он упал на землю. Федор вытер свой кинжал об одежду трупа. – Тела убираем с тропы – и вперед, – махнул он рукой. – Времени мало, братцы, совсем скоро наш дозор выплывет. – А я ведь тебе говорил, что костром пахнет! – Дед Дорофей толкнул легонько локтем Лужина. – Раз, два, три, четыре… – Федор считал сидящих и лежащих у костерка в небольшой ложбинке турок. – Всего восемь, двоих мы вот только что срезали. Похоже, что это весь караул с этого малого обходного участка. Хорошо устроились, с реки даже всполохов от костра их не видно. Половина сейчас спит, а вот трое сидят, бодрствуют. На охране только лишь один. Будем брать их! Если мы весь этот десяток тут вот без шума снимем, сами понимаете, у турок тогда на линии небольшая брешь образуется, и в нее потом можно будет тихонько аж целую роту протискивать. – Так, распределяемся, братцы, я беру на себя караульного. Соловей, вы с Малым режете бодрствующих. Мишаня с Ужом и дедом заходят на спящих, – ставил задачу разведчикам Лужин. – Вперед по-тихому, – и пополз в траве к костру. Караульный подбросил пару больших веток, а один из сидящих у костра разворошил его. Пламя разгорелось сильнее, и турки чуть зажмурились от яркого света. «Хэк!» – швырковый нож вошел под лопатку стоящему. Он не успел даже еще рухнуть, а тот, кто его метнул, уже выскочил из низкого приседа вперед. Ух! Кровавые брызги из подрезанной шеи слетели на спящих. Один из них, вскакивая на четвереньки, потянулся было к ружью и упал на землю, проколотый кинжалом деда. - Öldürme, beni öldürme![17] – дрожа всем телом, молодой турок молил о пощаде, стоя на коленях среди трупов. – Тихо ты, зараза! – прошипел Федор. – Sessiz ol dedim![18] – и приложил палец к губам. – Evet, evet, her şeyi anlıyorum, susacağım efendim! Sadece beni öldürmem![19] – согласно закивал пленный. – Если будешь делать все как нужно, то останешься жив, – пообещал ему Лужин на турецком. – Отвечай на мои вопросы, но только тихо. Пока все остальные разведчики обыскивали трупы, прятали их в кусты и собирали в одно место все захваченное оружие, сержант вел допрос пленного. – Их десяток стоит тут третий день, – Лужин кивнул на языка. – Его сотня прибыла из Очакова и сменила здесь тех, кто дежурил до этого. Говорит, что раньше войск вокруг стояло очень, очень много, и караулов на реке было тоже гораздо больше. Но три дня назад те конные алаи, что стояли выше по течению, у большого оврага, снялись и ушли в сторону крепости. И пехотные части, что были около берега, якобы тоже позавчера снялись и ушли вслед за конницей. В той деревне у большого оврага, где нас Архипович давеча прятал, осталась только лишь пара сотен конницы и немного пехоты. Для каждого караульного десятка сейчас определен участок – сто шагов в одну сторону и сто в другую. А раньше, как он говорит, участок под охраной десятка был гораздо меньше. Так что у нас, братцы, здесь вот, в османской линии, имеется дыра в две сотни шагов. И об этом нам нужно срочно доложиться командиру. Так, турка связываем, и кляп в глотку, я ему обещал жизнь. Соловей с Малым, вы спускаетесь вниз по течению вдоль тропки и залегаете там. Мишаня с Ужом, вам на сотню шагов вверх пройти. Сторожите внимательно края этой дырки на турецкой линии и, если что, предупредите нас, но только старайтесь все делать тихо. А мы с дедом выходим к тому месту, где нас высадили, и подаем сигнал батальону. Будем принимать наш десант. На огонек в руке у Лужина из реки вынырнул небольшой рыбацкий челн. Федор передал послание для командира, и лодка опять нырнула в темноту. Через полчаса пять баркасов высадили первые три десятка из дозорной полуроты и еще пару из первой. Сразу же за ними подошли еще три больших лодки, и егеря, мягко спрыгивая на прибрежную гальку, выбегали на склон. – Ваше высокоблагородие, – приглушенно докладывал командиру батальона Лужин, – пленный рассказал, что ближе той деревни, где наш проводник Тарас живет, больших подразделений у турок нет. Только в ней самой сотни три-четыре, не более того, ну и по берегу караульные десятки, конечно, раскинуты. – Так, все ясно, – кивнул Алексей. – Ждем подхода еще двух наших рот. Затем первая Хлебникова идет от берега прямо на версту, а третья Кулгунина и четвертая Дементьева атакуют деревню за сухой балкой. Вторая полурота Скобелева спускается вниз по течению версты на полторы-две. Тимофей, Федор, перед нашими ротами идут ваши разведчики, сколько сможете, снимайте караулы по-тихому. Ну а как только вы шуманете, так это и будет сигналом для атаки островов. К ним уже сейчас выдвинулась первая полурота Самойлова с батальоном из Бугского корпуса. По два караула вниз и вверх по течению дозорным удалось снять без шума, и уже ближе к сухой балке раздался резкий крик и грохнул первый выстрел. Скрываться более смысла не было, и весь берег с островами на реке осветился от ружейных залпов и разрывов гренад. Егеря из полуроты волкодавов Самойлова, разбитые на пятерки, первыми выскочили на три самых больших острова с расположенными там турецкими укреплениями. Разрядив свои ружья в неприятеля, они пустили в дело и гренады. Укрепления здесь были непрочные, они состояли из выложенных мешков с песком и набитых камнями корзин. По ним и прокатилась волна наступающих. Большая часть турок погибла или была взята в плен. Несколько десятков бросили оружие и пустились вплавь, их никто не преследовал. А третья и четвертая роты волкодавов в это время вели бой уже на околице станицы. Вылетевшие из нее две сотни турецких всадников наткнулись на плотный огонь шеренг егерей, понесли потери и бросились прочь вглубь своей территории. Цепи русских стрелков скорым шагом сблизились с турецкой пехотой и с громовым «ура» бросились в штыки. Османы не выдержали натиска и в панике отступили вслед за своей конницей. – Ваше высокоблагородие, мои солдаты начальствующего турка захватили, – доложился разгоряченный боем поручик Дементьев. – Тихон Мухин отличился, заранее его заприметил, когда он своими людьми командовал. А потом, как мы в атаку бросились, те деру дали, и Тишка ногу ему прострелил. Егошные попытались было его вынести, да Мухин одного там же рядом положил, а вот его дружок Федотка – второго. Ну, остальные, видать, испугались, бросили своего командира – и бежать. – Где он? – спросил поручика Алексей. – Да во-он у того сарая сидит, а стрелки его охраняют, – ротный указал рукой на противоположную сторону улицы. – Перевязывают, чтобы он кровью не изошел. – Ясно, сейчас поглядим, что там за птица к вам попалась, – кивнул Алексей. – Никита, продолжай бить атаку! – приказал он старшему барабанщику батальона. – Захваченный плацдарм расширяем и ждем нашу конницу, вот-вот уже казачки должны вплавь реку перемахнуть. Потом они порезвятся в степи, панику наведут и назад отойдут, а вот мы будем к обороне готовиться. Поручик, ты бери всю свою роту и прочесывай станицу, чтобы ни одного турка где-нибудь на сеновале не затаилось, – приказал он Дементьеву. – Не хватало нам еще здесь в спину пулю получать. Я командир тех русских егерей, которые взяли вашу деревню, – Егоров представился сидящему на земле турку. – Кто вы и откуда? Советую говорить правду. Обещаю, что вы останетесь в живых. Невысокий турок, без шапки и с распоротой окровавленной штаниной, испуганно посмотрел на русского офицера. – Я субаши[20] из пехотного алая. Меня зовут Сайфулла, и ни я сам, ни мои люди ничего не сделали плохого русским. Мы только вот месяц назад прибыли морем в Очаков, а до этого стояли в гарнизоне крепости Дамаск, в Сирийской провинции империи. В боевых действиях здесь я поучаствовать не успел. В десанте на русский берег Буга ходили другие, а мы просто стояли и ждали своего часа. На моих руках нет крови русских, и я очень надеюсь на снисхождение уважаемого офицера. – Я уже вам пообещал, Сайфулла: вы все честно и подробно рассказываете – и живете дальше, – кивнул Алексей. – Что было потом, когда мы отбили ваш десант? – Десантную операцию совсем отменили. – Пленный дернул ногой и зашипел от боли. – Что у него там? Сильная рана? – спросил подполковник у стоящих рядом молодых егерей. – Никак нет, вашвысокоблагородие, – помотал головой Мухин. – Я ему аккуратненько дырку в ляжке сделал, он как раз в полуобороте тогда был. Орал что-то своим, командовал ими. Ну, вот я ему саму мякотку и прострелил. – Да вы не волнуйтесь, ваше высокоблагородие, – перебил товарища Федот. – Жила не перебита, мы его сразу же перевязали и даже крепким хмельным рану пролили. Ну и в глотку маненько плеснули, чтобы он в беспамятство не впал. Понимаем же, что ценный это пленный и что он полезным может быть вам. – Молодцы, егеря, правильно все сделали, – похвалил стрелков Алексей. – Считайте, что на волчий хвост вы сегодня к своему головному убору оба заработали. Ну, так что там дальше, Сайфулла, почему десант за Буг отменили? Говори все, что знаешь! – потребовал строго у турка Егоров. – Господин русский офицер, я ведь не все знаю, я самый обычный сотенный командир, – забормотал пленный. – Нам сказали только, что у русских за рекой оказалось очень много сил и что они, ну, то есть вы, приготовили там большие укрепления с пушками. Поэтому наступать на вас теперь будут в другом направлении, где вы не ожидаете, и с поддержкой орудий многочисленного морского флота. Здесь же нашим большим морским кораблям не развернуться, а вот вы можете со своих береговых батарей много тех судов потопить. Нас оставили тут нести караульную службу и демонстрировать силу, а все остальные части вывели в сторону Очакова. – Где именно, в каком месте ваше командование планирует нанести по нам удар? Ну-у, Сайфулла, говори, я же вижу, что ты что-то знаешь! – Егоров склонился над турецким сотником, пристально глядя ему в глаза. – Обещаю, что никто не узнает о нашем разговоре. Хочешь, мы тебя спрячем здесь в кустах и ты вылезешь из них, когда мы уже уйдем на свой берег? А своим ты расскажешь что-нибудь героическое. Ты ведь раненый, и тебе поверят, еще и героем у себя будешь. Ну-у, так куда планируется нанести удар, прикрываясь морскими орудиями кораблей? – Кил-бурун. Я слышал от своего знакомого из уходящего обратно к Очакову алая, что их будут перебрасывать под эту крепость. И он сказал, что они ее обязательно возьмут, потому что за них там будут сотни больших морских пушек. Мимо егерей по главной улице станицы с посвистом прошла первая сотня казаков. – Эге-ей, с дороги, пяхота! Зашибем, затопчем ненароком! Отойди-и! – Где ваш командир, где подполковник? – группа всадников, гарцуя у крайней хаты, расспрашивала стрелков. – Да вона их высокоблагородия, с пленным они беседуют, – махнули те рукой в другой конец улицы. – Алексей Петрович, я все четыре своих эскадрона сюда переправил, что делать далее будем? – Спешившись рядом с Егоровым, командир Бугского казачьего полка крепко пожал протянутую ему для приветствия руку. – Сергей Федорович, дорогой, рад тебе. Как переправились? Надеюсь, без неприятностей обошлось? – поинтересовался у него Лешка. – Да ничего, только вот вымокли изрядно, – махнул тот в ответ рукой. – Некоторые растяпы даже порох замочили, да и Бог с ним, у нас и пики с саблями есть. Твои ребятки подсветили нам берег удачно, вот мы на них-то прямиком и выплыли, а там пологий подъем. Чай не впервой такое, не раз уже упражнялись в этих переправах. Ну, и как дальше-то будем турок крошить? – Версты три-четыре вниз и еще полверсты вверх по течению мы их и сами уже хорошо покрошили, – Алексей кивнул на своих егерей, стаскивающих трофейное оружие в одну кучу. – По берегу все караулы турок выбиты, а сама станица взята с хода, ее гарнизон частично истреблен, а по большей части пустился в бега. Гнаться за ними пешком я считаю неразумным, а вот вы у нас на конях, вам и карты в руки. Мое предложение такое, Сергей Федорович: разбивай свои эскадроны на сотни, да и прогуляйтесь ими по османской земле. Добьете всех беглых, вырубите слабые встречные подразделения неприятеля, наведете панику в глубине их земли, а как только сильные войска противника появятся, так сразу же отходите сюда к нам, обратно. Мы их здесь хорошо встретим, придержим немного, а вы в это время переправитесь обратно наплывом на наш берег. Как вам такой план? – Годится! – тряхнул головой Касперов. – До рассвета еще часа два, мы как раз верст на десять успеем уйти в глубину степи. У меня в полку есть казаки из местных, вот и посечем встречные мелкие гарнизоны, ну и так, тех, кто только под руку попадется. Эх, погуляем! По коням! – выкрикнул он и вскочил в седло. – В станице мы оборону держать не будем, – отверг предложение Гусева Алексей. – Сухо, на хатах крыши соломенные, все же вокруг из дерева, а оно сухое. Вспыхнет так, что мало никому не покажется! И сами рубеж не удержим, и мирных совсем без жилья оставим. Предлагаю занять лучше вот тот холм у реки, что рядом с сухой балкой. С него и обзор хороший, и вести стрельбу удобнее. Турки не дураки, как только они напорются на наш огонь, так откатятся назад, а потом обойти попробуют. Самый лучший подход к противнику – это тот, который скрытный, а здесь, в степи, такой только лишь по дну сухой балки. Тем более она расчищена там турками. Ее нужно заминировать и замаскировать там роту стрелков. Ну а дальше уже по ходу боя будет видно. Нам край нужно продержаться дотемна. Если при свете дня мы будем переправляться к себе, так перестреляют наш отходящий заслон. Всех егерей, которые последними уходить будут, перебьют на берегу или же рядом на воде. С раннего утра и до самого обеда волкодавы без устали сооружали временные укрепления. Оружейники и пионеры Афанасьева колдовали в балке и на подступах к холму, устанавливая фугасы. Стрелковые роты таскали бревна и камни, набивали рогожные мешки песком и сооружали из всего этого временные укрепления. Имеющимся шанцевым инструментом выкопали даже неглубокую траншею по всей протяженности холма. Жители станицы, узнав, что егеря не будут занимать оборону в их селении, отдали им старые сани, телеги, корзины, всякий хлам и даже плетень с заборов. На холме буквально на глазах вырастала небольшая крепость. Пообедали вяленым мясом и сухарями, размочив их в воде. Заниматься серьезной готовкой пищи было некогда. Одна за другой мимо работающих егерей проносились возвращающиеся с рейда казачьи сотни. – Турки рядом! – кричали станичники. – Много! Уходите, братцы, не сдюжите их! – Давай, бяжите дальше! – махали в сторону реки егеря. – А мы пока здесь вам хвост прикроем. – Да мы и не бяжим! – обижались казаки. – Богато в степи басурман посекли и дальше бы с ними ратились, дык ведь начальство более не велит. Отходить, говорит, нам к реке скорей нужно. – Ну, начальству оно завсегда виднее, – соглашались егеря. – На то мы и служивые, чтобы его слушать. Последним отходил на рысях эскадрон во главе с подполковником Касперовым. За ними, растянувшись широким полукругом, неслось несколько сотен турецких всадников. – Батальон, к бою! – отдал команду Егоров. – Без команды не стрелять, подпустить врага как можно ближе! Казаки пролетели мимо холма и поскакали далее к реке. Собравшись в плотную колонну, за ними вдогон бросились и турки. – Пятьсот, четыреста, триста! – громко отсчитывал расстояние до цели Гусев. – Огонь! – скомандовал Алексей и сам же выбрал свободный ход спусковой скобы штуцера. Бам! Удар приклада в плечо, запах сгоревшего пороха, а зубы рывком уже скусывали бумагу с кончика патрона. «…Пять, семь, восемь, – отсчитывал он про себя по привычке, проталкивая „быструю пулю“ в ствол… – Одиннадцать, двенадцать, тринадцать…» Курок на боевом взводе, а ружейная мушка уже совмещалась с целиком на размахивающем саблей всаднике. – Огонь! Огонь! Огонь! Последний залп смахнул на землю очередные жертвы, вырвав их из толпы мечущейся в панике турецкой кавалерии. – Огонь по готовности! Вслед отступающим ударила россыпь выстрелов, выбивая и так уже поредевший алай. – Прекратить стрельбу! – скомандовал Егоров. – Всем осмотреться, оружие почистить и привести в боевую готовность. – Ну куды ты целишь, дурень?! – Капрал показал здоровенный кулак Федоту. – Дык сбегает же турка! – шмыгнув носом, ответил солдат, но все же опустил свое ружье. – Да и пусть он себе бяжит! – ответил Герасим Матвеевич. – Оружие вон свое обиходь покамест спокойно! Они-то ужо все помятые, гляди вон, как бедолаги ковыляют, – махнул он в сторону нескольких фигурок турок, которые кто ползком, кто на четвереньках, а некоторые вприпрыжку на своих двоих устремились за своими более удачливыми товарищами. Подальше от этой кровавой свалки из побитых людей и коней! Подальше от этих страшных русских, выбивших разом треть их алая! – Кто даже и не ранетый сурьезно, Федотка, тот однако же теперь шибко духом будет сломленный, – пояснял молодому егерю усач Филимон. – Такой воевать стойко уже точно не сможет, будет больше назад он глядеть, как бы опять в такой же вот куче не оказаться. При первой же заварухе побежит, а за ним и десяток-другой следом устремится. Так что правильно Герасим Матвеевич тебе говорит, огляди вон фузею повнимательней, затравочное отверстие в замке проверь, кремень подтяни и поправь, ствол с замком хорошенько вычисти и смажь. Вот и будет тебе дело. – Час или даже чуть больше покоя, я думаю, у нас есть, господа, – объяснял обстановку всем собранным командирам подполковник. – Но дотемна турки точно сюда большое подкрепление подведут и потом уже серьезно ударят. Так что нам нужно крепко здесь держаться. При дневном свете переправа через реку на свой берег приведет у нас к огромным потерям. Сами видите, он здесь высокий, и нас, как куропаток, можно будет с него на выбор аж чуть ли не до самой середины русла выбивать. Объясните это все своим людям, пусть и они тоже знают, для чего мы здесь стоим. До темноты ни шага назад, стоять твердо, не сдавая позиции! – Главное, чтобы они пушки сюда не подтянули, Алексей Петрович, – вздохнул Гусев. – Мы-то и своим стрелковым от наскоков их кавалерии отобьемся. Да и от пехоты тоже сумеем отстреляться, хотя, конечно, это уже потяжелее будет. А вот коли они сюда свои орудия подтянут, то нам даже и самыми дальнобойными штуцерами с ними не совладать. – Не успеют, – отмахнулся Милорадович. – Вспомни, Сергей Владимирович, какие у них топчу неразворотливые. Это ведь не наши полковые канониры, которые свои единороги по полю верстами могут таскать. С атакой турки не спешили. Их кавалерия группировалась примерно в версте от боевых порядков егерей. Изредка из общей массы выскакивал десяток-другой всадников и подъезжал поближе, словно бы высматривая удобное направление для наступления. Отборные стрелки из плутонга Афанасьева делали несколько выстрелов из своих длинноствольных штуцеров, и, подхватив трупы павших, османская разведка отскакивала обратно к основным силам. Наконец, как видно, получив подкрепление и определившись с местом для удара, неприятельская конница пошла на занятую русскими егерями возвышенность широким полукругом. – Хитрят турки, а ну-ка, Живан, глянь во-он туда! – Алексей передал подзорную трубу Милорадовичу и протянул руку в ту сторону, где пыль, поднятая кавалерией, клубилась особенно сильно. – Пошли все так они, пошли в балку! – воскликнул тот возбужденно, приглядевшись к тому месту, на которое ему показали. – Ну, теперь вся надежда у нас на роту Хлебникова и пионеров.