– Ой, ребзя, че-как? Че такие понурые? – придурковато протянул он. Глеб рассмеялся, каким-то отцовским движением потрепал Лешу по волосам и рухнул на кресло, Марго с Севой остались стоять. – Как дела, Муть? – Да супер, Глеб-Фадей, все как обычно. Вот со звуком ковыряемся, в Питер думаю мотнуться туда-сюда, отыграть по доброте душевной пару сетов, повидаться и так далее. Леша Муть выглядел как человек, у которого по жизни была только одна проблема: у него на ноутбуке не осталось свободного места, чтобы клеить новые стикеры. Два года назад тусовка «Мясо» ездила в Питер для коллаборации с финской водкой. Они устраивали серию масштабных вечеринок и полным составом приехали покорять Северную столицу. Через пару часов после прибытия Глеб уже сцепился в баре с их основным диджеем. Они набили друг другу морды, устроили скандал, и в итоге диджей, который работал с ними первые два года, с криком и проклятиями ушел, заблокировав все контакты и смачно послав каждого. Из-за чего они поссорились с Глебом, уже никто не помнил, а вот панику из-за того, что у них послезавтра вечеринка на две тысячи человек по заказу крупного бренда и с серьезным контрактом, а диджея нет, запомнили надолго. Первой очухалась Марго. Она взяла Севу и Глеба за руки и повела на Думскую. Среди смрада и вечеринок они нашли его, их тусовочного ангела, менеджера по вайбу, Лешу Муть. Высоченный и худой, типаж фигуры – «макаронина». Отросшие волнистые волосы, одежда из секондов. Он выглядел так, словно сбежал с канала «Никелодеон», словно вот-вот достанет вейп. Очаровательный дурачок играл такое техно, что людей размазывало по стенке, а толпа устраивала слем. Это была любовь с первого взгляда. Леша Муть оказался Моцартом в мире рейверов. Вечеринки прошли даже лучше, чем планировалось, и, когда их питерский сезон закончился, ребята поняли, что Лешу нельзя отпускать. Леша и сам не хотел. Он по характеру был щенком-щенком и, в отличие от остальных, не воспринимал «Мясо» как работу. Он сразу понимал, что к чему. «Мясо» было семьей. – Чего, когда следующая тусовка? Уже второй месяц тишина, – поинтересовался Муть. – Я такое намути-и-ил. Марго прокашлялась, привлекая к себе внимание, присела на капот ретроавтомобиля. – Вы же понимаете, что у нас положение бедственное? – настаивала Марго. Глеб закатил глаза, Сева наблюдал за ним внимательно, настороженно. – Просто не сезон. – Глеб показательно зевнул. – Как раз-таки сезон. В прошлом году у нас было пять заказов в месяц. Вы сами это помните. А сейчас мы сидим без дела. Глеб хмыкнул, потянулся к мини-холодильнику за пивом. У Марго опасно раздулись ноздри. – У нас нет денег, Глеб. Никакого дохода. Никто не соглашается с нами работать. Даже если мы попытаемся воссоздать «Мясо» самостоятельно, у нас нет средств на аренду зала. – Мы начинали ни с чего, Маргош. – Мы начинали как группа студентов и мелкий квартирник. Ты хочешь вернуться к квартирникам? Мы уже не студенты. У нас уже репутация. Мы не можем сделать шаг назад. – А может, можем? М? Типа, возрождаемся, ностальгия, давайте как в первый раз. Марго фыркнула и обиженно вскочила с места. Сева глубоко вдохнул. – Глеб, ситуация реально серьезная. – У вас всегда ситуация «реально серьезная». За эти четыре года во что мы только не влипали! Помните, как у нас отрубило электричество? А как приехал наряд полиции? А как нам пришлось продавать паленку? Как в день заказа нам аннулировали аренду? Наша работа – тусовки. Тусовки не знают ни порядка, ни серьезности, это закольцованный в пространстве хаос, – Глеб поднял палец и описал круг. – И наш процесс соответствует нашему продукту. Я не понимаю, почему вы нервничаете, что вы сидите с такими серьезными лицами? – Он расхохотался. – Все же хорошо. Сейчас не сезон, потом ворвемся снова. Люди любят «Мясо». Мы стабильно собираем тысячу. Мы мелькаем в СМИ. Мы – целый культ. Нам нечего бояться. Бог тусовок держит нас под своим танцующим крылом. Глеб не хочет этого замечать, правда, совсем не хочет, но он чувствует какое-то немое напряжение. Как Марго и Сева переглядываются друг с другом, как поджимают губы. Они явно ему что-то недоговаривают, что-то скрывают от него. – Мне предложили другую работу, – выдал наконец Сева. Глеб округлил глаза, зловеще рассмеялся. – Ты первый, Брут? – Глеб, нам нужно на что-то жить. – Нам всем нужно на что-то жить. И что же за работа, Сева? Будешь оформлять витрины в ЦУМе? – Рейвы «Матадора». – «Матадор»? Эта безвкусная, бездушная хрень, которая дышит нам в спину уже который год? – Заткнитесь, мальчики! – скомандовала Марго, комично топая ножкой. Леша наблюдал за ними с открытым ртом, будто за ссорой родителей. – Слушайте сюда, мальчишки, потом будете устраивать разборки, кто здесь Брут, кто здесь брат, наиграетесь в свою бригаду. Семья семьей, мясо мясом, тусовочный бог и прочее – оставь это, Глеб, для своих телок в барах и низкосортных интервью. Ситуация такая, – она скрестила руки на груди и прокашлялась: – «Мясо» либо будет гнить, либо оживет. – А еще мне что-то бузит про метафоры, – шепотом прокомментировал Глеб, отпивая пиво. Марго обводит их решительным взглядом. Диктатор тусовок. В этом щупленьком тельце заключалась мощь всей армии, в ней решительности и силы было больше, чем во всех, кто имел с «Мясом» дело, – от приглашенных диджеев до компании байкеров, которых они как-то позвали на фейсконтроль. – Я вообще собрала вас с одной целью. – Опять она переглянулась с Севой. В последнее время это происходит слишком часто. – У нас наконец-то появился заказ, но заказ… стремный. Леша нахмурил брови, вопросительно взглянул на Глеба, ожидая его реакции. – Опять какой-то спортивный бренд? – Нет. Гуру. От Глеба не скрылось, что Сева остался таким же безэмоциональным, скрюченным и ни капли не удивленным. Марго достала из сумки телефон, села рядом с Глебом и показала ему имейл. – Он живет на Бали. И хочет заказать у нас вечеринку. Леша сразу потянулся к ним, заглядывая в экран. «Благо ДАРЮ! Я Светозар Брахман, гуру, йогин, мистик, мастер тантрических практик и Отец заблудших. Наслышан о “Мясе” и хочу предоставить вам шанс выйти за рамки обыденного, расшатать свою реальность, уничтожить себя до основания, познать свою сущность и создать нечто новое. Моя цель – дать вам возможность. Особый заказ. Я готов подарить вам все условия для его выполнения. Авиабилеты, мою частную виллу в Убуде, поддержку духовную и материальную. Все ради одной ночи. Все ради одного перерождения. В рамках моего ретрита: “Умри и воскресни”. Суть своего предложения я готов изложить при личной встрече. Мне нужно лишь получить ваше искреннее “ДА”. Благо ДАРЮ!» Леша, как обычно, отразил всеобщее настроение: – Что за дичь вообще? Глеб выхватил телефон, прочитал еще раз, манерно подняв бровь. Рассмеялся как-то по-волчьи, утробно. – Что по деньгам? Глеба, кажется, ничто не смутило. А вот Сева продолжал заметно нервничать. – Он не сказал. – Марго отложила телефон. – Только при личной встрече. Я пыталась ему дозвониться, трубку взяла его ассистентка, настойчиво спрашивала данные наших паспортов. Светозар отказывается называть все условия, но уже готов взять билеты до Бали. – Подожди! – Глеб приподнял палец и набрал кого-то на смартфоне. – Я сейчас узнаю о нем… – Я уже гуглила и… – Кристина, милая, привет! – Сочетание этих слов для Марго было словно красная тряпка для быка. От Севы не скрылось, как опасно раздулись ее ноздри. Пару дней назад Марго ворвалась в мастерскую и устроила Севе полномасштабную истерику. Он запостил фотку с ней! Запостил! Не сторис, целый пост! Для этих инста-выродков это все равно что заявление в ЗАГС. – Марго, какая тебе разница? – устало спросил Сева, покрывая лаком столик из светлого дуба. Он знал, какая разница. Откровенно говоря, все знали. Но Марго почему-то было важно сохранить эту нелепую претензию на «невлюбленность» каким угодно образом. Стоило хоть кому-то намекнуть на ее чувства к Глебу – тут же начинался страшный скандал. У Марго за спиной годы администратором и хостес в самых мажорных и мерзких местах, она терпела унижения если не ежедневно, то точно еженедельно. На работе она – ласковый дипломат, терпеливая и улыбчивая, может даже в слезы удариться, если надо. Но стоило ей уволиться и полностью переключиться на «Мясо», как запас терпения исчерпался. Началась ее искренняя вендетта. Теперь она говорила, как хотела, что хотела и в любой манере. Ругалась и скандалила. Больше никаких фальшивых улыбок из надежды на чаевые. Искусством скандала Марго владела виртуозно, у нее были лучшие учителя: посетители фешенебельных ресторанов – чиновники и бандиты. После того, что она пережила на своей работе, Марго должна была бороться со злом, но в итоге примкнула к нему. – Маркетолог, – фыркнула она, открывая «Инстаграм» той самой Кристины. – Двести тысяч подписчиков, половина из них – «ноготочки», другая – куколды. Трэвелер, инфлюенсер, эстет, model, – передразнивала она, чуть ли не плюясь ядом. – И мое любимое: «Я сделаю из тебя бренд»! – Марго зловеще расхохоталась и рухнула на диван. – Это ж как жестко ее парень должен был бросить, раз она так в «Инстаграм» ударилась? – Что, прости? – Сева совсем притих, методично и вдумчиво водя кисточкой по столику. – Пф… Для таких как она «Инстаграм» – инструмент мести. Кого ни возьми: начинающую миллиардершу, феминистку или такого же маркетолога – прежде чем стать ими в шапках своих профилей, все они – брошенная девочка, которая мечтает только об одном – показать, как ей без тебя хорошо. У Марго были какие-то особые отношения с «Инстаграмом». Для нее он прежде всего был платформой для аналитики успеха вечеринки «Мясо», способом коммуницировать с друзьями, но никогда – способом самовыражения. Иногда Марго заходила на страницы инста-блогеров только ради того, чтобы посмеяться над ними. Иногда находила бывших одноклассников и тогда уже смеялась громче. И всегда, всегда следила за Глебом. И вот он, пост. Глеб и маркетолог Кристина. Она – глянцево-красивая, совсем неживая. Безупречный платиновый блонд, каре словно только из салона. Пухлые губы, голубые глаза. Скулы. Фото всегда в три четверти, чтобы их показать. Пиджаки, каблуки. Насмотрелась «Дьявол носит Prada», – цокала языком Марго. – @rubinskaya.kris, сделала из себя бренд. Очки, стрелки – из раза в раз. Она сама была похожа на свою выцветшую, серую, минималистичную ленту, изобилующую пресетами. Макет человека, абсолютно нереальная, спроектировавшая сама себя. «Я для себя – самый важный проект». Ха! И вот двести тысяч человек видят в ее ленте черно-белую фотографию со вспышкой. Наманикюренные пальчики держатся за лацкан пиджака, шея Глеба, во всех контрастах и экспозициях, словно произведение искусства. Следы помады у кадыка. Минималистично, без лиц, но с отметкой. Этого хватило, чтобы в тот же день подарить Глебу еще десять тысяч подписчиков, разрываемый директ и пару сплетен в местных пабликах. «Мой новый проект: love» – читает подпись Марго. Потрясающе. Просто потрясающе. Никто не спрашивал у Глеба в открытую, было ли между ними что-то серьезное. Никто даже не догадывался, при каких обстоятельствах и где была сделана фотка и как они познакомились. Но Рубинская Крис мелькала в разговорах все чаще и чаще, сообщения ей Глеб строчил с несвойственной ему регулярностью – и, кажется, этого было достаточно для любви. – Ты знаешь некоего… Светозара Брахмана? – спросил Глеб у Кристины. Марго делает глубокий вдох и отворачивается. Севу всегда одновременно и забавляла, и тревожила ее реакция на Крис. Ему почему-то было предельно понятно, что между Марго и Крис разница заключалась только в фильтрах. Они обе были абсолютно self-made, с деловой хваткой, упорством и желанием подмять под себя весь мир. Отличие имелось лишь одно: Крис была искренна в своих желаниях и не чуралась славы, Марго же предпочитала действовать за кулисами. Леша в это время прогуглил Светозара и расхохотался, показывая Севе: смотри, какой чудила. – Это точно, – пробасил Сева. – Ага. – Понял. Проверенный, да? – все продолжал обсуждать заказчика Глеб. Сева заглянул в глаза Марго. – Ты думаешь, это хорошая идея? – спросил он очень тихо. Та в ответ только больше нахмурилась, развела руками. – Да че, классно же, – подал голос Леша. – Погнали на Бали. А?! Прикиньте, Бали! Будем жрать манго на завтрак, обед и ужин. Волны, серф, обезьяны! Обезьяны! Кайф же! Поедем на сказочное Бали, там такие рейвы на Чангу. Будем тусить до утра, а по дороге падать в океан, чисто чтобы волны качали! Пить кокосы… Да-а-а… кокосы. Что нам на месте, в столице, сидеть? Тут погода – суицид. Я уже метро это видеть не могу. Мне песок нужен. Сниму рейтузы, надену шорты. Как я скучаю по шортам! Куплю себе рубашку гавайскую и вылезать из нее не буду. Кокосы вам руками рвать буду! Пинать кокосы, весь день пинать кокосы! И какую-нибудь папайю. Я вообще ни разу в жизни папайю не пробовал. – Бля, Ле-е-еша, – протянула Марго. – А то, что нас позвал чокнутый гуру, тебя не смущает?