— Пока нет. — Окажешь мне одну услугу? — Разумеется. — Позвони мне на пост, когда будешь готова. Я должен знать, когда ты ушла с работы и когда приедешь — домой. — Хорошо, но тебе придется немного подождать. — Это почему? После последних двух ночей я бы не советовал тебе засиживаться долго. Лучше побереги силы. Боюсь, нас ждет марафон, а не спринт. Если честно, она бы предпочла это не слышать. Пусть все окончится прямо сейчас. — Просто я жду, когда придут уборщики. — Зачем тебе их ждать? — Они единственные, у кого есть ключ от кабинета Фицпатрика. И вновь молчание. — Ты решила попасть к нему кабинет? Зачем? — наконец спросил Амарок. — Хочу взглянуть, что там у него. — Что-то не нравится мне эта твоя затея, Эвелин. Что если он тебя застукает? Или узнает позже? — Фицпатрик явно что-то замыслил. И я должна выяснить, что именно, — чтобы спасти свою работу, свою карьеру, свою психику. Может, даже жизнь. — Тебе не кажется, что риск слишком велик? — Он неспроста запирает свой кабинет. Остальные этого не делают. В конце концов, вокруг нас тюремные стены! Что наводит на мысль, что ему не хочется, чтобы я или кто-то из докторов заглядывал к нему. — И каков твой план? — Поскольку кроме него ключ есть лишь у уборщиков, я хочу налепить на дверь липкую ленту или жвачку, чтобы, когда они уйдут, она не захлопнулась. — Похоже, твои отношения с Фицпатриком испортились. — Мы всю неделю были готовы перегрызть друг другу глотку, а сегодня ситуация и вообще накалилась до предела. Эвелин поведала ему о том, что Гарза пырнул Хьюго, рассказала про подделанную подпись на приказе о переводе из одиночной камеры и даже про то, что она обвинила Фицпатрика в обоих убийствах. — Ни фига себе, Эвелин. Зачем тебе его провоцировать? Лично мне этот тип подозрителен. — Вдруг он, услышав мои обвинения, испугается и со страха совершит какую-нибудь ошибку? — Или же попытается тебе отомстить? — Только не говори мне, что ты поверил Хьюго! — Просто я рассматриваю все возможности. Если, по твоим словам, психопаты не так уж редки, то почему Фицпатрик не может им быть? — Не все убийцы психопаты. — Сотворить то, что мы видели, способен только психопат. — Согласна. Но… тебе не кажется безумием, что я скорее склонна поверить заключенному в тюрьму убийце, чем собственному коллеге? — Для этого должны быть основания. Ты сама упомянула, что Фицпатрик приказал пырнуть Хьюго, желая наказать его за болтливый язык. К тому же в блокноте Даниэль значится некий Тим. — Я видела. Но как я уже сказала, у нас есть работник с таким именем. — Тим Хэнкок. Похоже, он изучил присланный ею список. — Верно. Поэтому я не уверена, что мы можем делать из этого далеко идущие выводы. — Я при первой же возможности нанесу визит вежливости мистеру Хэнкоку. Возможно даже, завтра утром. Попытаюсь определить, был ли он с Даниэль. Если нет, то мой следующий визит будет к Фицпатрику. — Эх, хотела бы я во время него присутствовать. Вы с ним совершенно несовместимы — как масло и вода. — Я же сказал тебе, что не доверяю ему. — Теперь и я тоже. Но даже если мистер Хэнкок скажет, что Тим в блокноте Даниэль — это не он, это ведь еще не значит, что это непременно должен быть Фицпатрик. — А каковы наши шансы, что это может быть кто-то еще? Городок небольшой, народу немного, особенно в это время года. — Согласна, шансы невелики, но я сомневаюсь, что прокурор будет готов предъявить обвинения лишь на основании имени. — Будут и другие основания. Мы всегда можем взять в руки линейку и изменить обоих Тимов. Представив себе эту картину, Эвелин едва не расхохоталась. — Если Фицпатрик входил в число клиентов Даниэль, то он не переживет, когда узнает, что она занесла в блокнот эту информацию. — А вдруг это просто длина их носов? Тогда действительно их просто измерить. — Неплохо бы в придачу к имени иметь и фамилию. Ведь у некоторых мужчин она ее указала — например, Сноуден, Дугалл. Почему же не сделала так в этом случае? — Может, он был такой важной фигурой, что все было ясно и без фамилии? — Или же во избежание скандала. Так или иначе, но в отличие от остальных ее партнеров, его фамилию она предпочитала держать в секрете. — Оба сценария указывают скорее на Фицпатрика, чем на надзирателя. — Верно. — Скажи, Фицпатрик часто общается с надзирателем по имени Эмилио Куш? — Мы все с ним часто общаемся, — ответила Эвелин. — А в чем дело? Его не было в списке, который ты мне прислал. Я бы тотчас узнала его — будь то по имени или по фамилии. — В той части, которую я оставил себе, его тоже не было. Но он был в курсе подвигов Даниэль. Волосы на затылке Эвелин встали дыбом. Эмилио Куш отправился прямиком к Фицпатрику, когда она попросила доставить к ней Гарзу. — Откуда тебе это известно? — Он и еще один надзиратель, Эдди Петровски, были в задней комнате, следили, как движется очередь к ее телу, и делали ставки, выдержит ли она всех желающих ее трахнуть или нет. Эвелин печально покачала головой. — Не поверю, что кто-то из наших надзирателей к этому причастен. Особенно Эмилио Куш. Он такой… приверженец правил и инструкций. — Несколько партнеров Даниэль назвали мне одни и те же имена. Так что вряд ли здесь какая-то ошибка. Эвелин сдула от лица прядь волос. — Они брали плату за секс с ней? — В «Лосиной голове» — нет. Но некоторые из тех, с кем я разговаривал, слышали их разговоры, из которых напрашивался вывод, что в отношении обитателей Ганноверского дома у них с ней имелась некая договоренность. — Это означает… Что они брали деньги только с заключенных? — Да, похоже на то. — Но отправлять ее в камеру к любому из них — это ведь огромный риск. Если бы она пострадала или же ее убили, это было бы на их совести. С какой стати им идти на это? — Потому, что они имели с этого хорошие деньги. Поскольку для заключенных это единственный способ трахнуть бабенку, я уверен, они были готовы раскошелиться. И добывали деньги всеми правдами и неправдами. — Неужели Куш настолько глуп, что сразу во всем признался? — Вообще-то я узнал это от Эдди Петровски. Он был пьян и не устоял перед искушением прихвастнуть. Думаю, Куш пытался утверждать, что это все вранье, что не стоит верить ни единому его слову, но, что касается меня, именно это и придает рассказу Эдди правдоподобие. Эвелин представила Эмилио с хорошенькой женщиной, которую он привел на Рождественскую вечеринку, его жену. У этой пары было трое маленьких детей. Эдди Петровски был холост и лет на десять младше Куша, — где-то около тридцати. На первый взгляд общего между ними было мало. Эмилио — среднего роста, коренастый, темные волосы и глаза. Эдди — высокий и сухопарый, рыжие волосы, голубые глаза. Но едва ли не с первого дня, как открылся Ганноверский дом, эти двое были неразлучны. Неужели Куш испортил Эдди? Он наверняка лидер в их тандеме. Потому что из Эдди лидер никакой. В нем нет начальственной жилки.