Сакура ощутил, что стремительно краснел, и закашлялся, пытаяь унять смущение. Они пересеклись взглядами, и бровь у Акеми дернулась. — Тебе не знакомое, да? Уела. Он беззлобно от нее отмахнулся и услышал позади смешок. Ее взяла. Продолжить дальнейший разговор у них не получилось, потому как рядом материализовался Ягью: и Сакура был готов поклясться, что сейчас его глаза сверкали, словно два алмаза, потому что он занимался любимым делом. Хотя лицо, откровенно говоря, было все таким же невыразительным. — Надо подобрать фасон, я обо всем договорился, — он смерил их двоих взглядом. — Тебе, Хацунэ, подойдет… И, в общем, Ягью начал свой Треп. Иным словом Сакура это описать не мог. Он долго и упорно расписывал, что именно пойдет Акеми — намекал на классический стиль, то есть, роскошное кимоно, при этом сетовал на ее дешевую краску для волос. Мода интересовала Сакуру мало, он привык к корпоративному стилю, а потому смыслил в ней ровно столько, сколько было нужно для поддакивания Иккуко, когда о ней же начинала трепаться и она. За этими мыслями он едва не проворонил, как Ягью указал на него и заметил, что ему пойдет как и классический, так и официальный. — Какой выбираете? Сакура предпочитал пиджаки, но его схватила за руку Акеми и наперерез рявкнула: — Классический! Будем сочетаться! Видимо, ей и правда зашло кимоно, в котором вечером была Кайя. Затем они направились в примерочную; на цифровом манекене хозяйка ателье вывела шаблон кимоно, и Ягью привычным нудным тоном продолжил: — К сожалению, ты попортила волосы некачественной краской, а восстанавливать их у нас времени нет, — Акеми рядом лишь фыркнула. — Придется подстраиваться под твою нынешнюю прическу. Хорошо, что сейчас в Киото набирает моду стиль гранж, из этого можно что-нибудь придумать. Он начал менять изображения на кимоно: сначала там появились рекламные баннеры, как были у Кайи, затем рисунок начал меняться: вырезки с форумов, дорожные знаки, даже целая куча «ахегао». Акеми просматривала все это жутко голодным взглядом, словно наконец дорвалась до своей потайной мечты. Кошмар какой, подумалось Сакуре, который узнал с последнего рисунка добрую половину выражений. — Целиком, конечно, это не подойдет, — продолжал рассуждать Ягью. — Мы сделаем акценты на рукавах и нижней части кимоно. Что ты предпочитаешь? Акеми завороженно наблюдала за меняющимися рисунками, и затем с кислым выражением лица взглянула на телохранителя Юасы. — Может, на Ваш вкус? Что-то мне не кажется, что я подберу что-то подходящее. Ягью нервно дернул бровью, и затем с жутко задумчивым лицом закивал. Выглядело так, будто сейчас он скажет что-то жутко смешное и оскорбительное. — Понимаю. Тяжело признать отсутствие вкуса. Я жутко благодарен, что ты не стала навязывать мне свое несовершенное чувство прекрасного. Ага, бинго. В ответ Акеми натянуто улыбнулась. — Я уже думал об этом, — ну конечно, — поэтому подобрал кое-что. Кимоно, которое он представил, было не настолько вызывающим (как то с ахегао). Внизу и на рукавах были изображены волны как на «Большой волне в Катагаве» Хокусая, но, если присмотреться, то на они состояли из множества пиксельных изображений, которые постепенно складывались в микросхемный рисунок. Как обман зрения — никакого иного рисунка, лишь элементы схем. — Довольно иронично, что вы будете притворяться бизнесменами, и такое двойное изображение это лишь подчеркнет. Невольно, — с гордостью отозвался Ягью, явно довольный своей идеей. — Такой же рисунок и на спине. Затем его взгляд опустился на Сакуру, и тот ощутил, как по виску катится пот. — Инами. Для тебя все просто. Обычное черное кимоно его почти что смутило. — И что, без выпендрежа? — В Киото, — отрезал Ягью, смерив его взглядом, — мужчины предпочитают классику. Там в строгих костюмах ходят только белые воротнички. Даже менеджеры надевают кимоно. Я никогда не был в Киото, но я выписываю оттуда модные журналы. Интересное… увлечение. Впрочем, не Сакуре его критиковать уж точно. — Разумеется, для нас киотская мода выглядит странно, но ничего не поделать. Придется соответствовать. Черный цвет, серый, их сочетание хорошо подойдет к твоим волосам. Также, — он взял со стола небольшую коробочку, — тебе пригодится это. Внутри была… это что, косметичка? — Мужская косметика, — отчеканил Ягью. — Внутри инструкция. Подведи глаза. Немного губы. Ты достаточно бледный, но, наверное, придется использовать белила. — В Киото реально все настолько плохо? Сакура с надеждой взгляд на Ягью, надеясь, что тот просто пошутил и отдал ему косметичку Акеми, но тяжелый взгляд в ответ сработал лучше слов. О черт, о нет. Видимо, придется звать Иккуко помогать, потому что сам он в этом деле не соображал совсем, а Хотару с Акеми были явно не из того слоя общества, которые разбирались, как именно красятся там, в высших кругах. Хотару… Если бы тут была Хотару, она бы уже сбежала. Сакура вдруг понял, что, в отличие от возни с ней, с Акеми Ягью обращался достаточно просто и вежливо, не переходя границы. А вот с Хотару у них явно было что-то не так. Его это изрядно развеселило, а потому он, когда Ягью повторно объяснил им все и поинтересовался, нужно ли было что-то повторять, задал свой вопрос: — Он не по теме, ответишь? — Ягью лишь вскинул бровь, но кивнул. — У вас с Хотару какие-то особые отношения? Она так сторонится тебя, как-то подозрительно. — Мне кажется, — с абсолютно серьезным лицом ответил Ягью, — она не привыкла к отношениям с мужчинами. Позади громко хрюкнула Акеми, и Сакура мужественно сдержал желание засмеяться с ней, вспоминая, как нагло Хотару ворвалась к нему домой и начала там фактически жить. Ягью, кажется, все же углядел это и подозрительно сузил глаза: — Ты знаешь про нее что-то, чего не знаю я? — Да так, любопытно стало просто… Серьезно. — У нее серьезные проблемы с алкоголем, — тем же жутко серьезным тоном произнес он. — Не исключено, что это просто защитная реакция на окружающий ее мир. Но так просто изменить ее не получится, она должна прийти к этому сама. К чему эти вопросы вообще? Пока Акеми продолжала тихо посмеиваться сзади, Сакура лишь пожал плечами. Ну право слово, а что он мог сказать? Просто любопытно стало, ничего серьезного. Но его изрядно веселило, как Ягью с лицом человека, что легко мог сломать шею, имел… страсть к таким вещам. Моде, странной помощи Хотару… Это, несомненно, делало его образ куда человечней, чем когда Сакура знал его лишь как простого телохранителя Юасы. Напоследок Ягью всучил в руки Акеми чип. — Там инструкции по завивке самых простых причесок. Можно постараться, вдвоем точно получится. Он еще и этим увлекался, да?.. Сакура успешно проигнорировал часть про «вдвоем». — Вам придется делать все самостоятельно. Нельзя, чтобы какая-либо информация всплыла. Что-то пойдет не так — и вас идентифицируют. В местных людях, — он кивнул в сторону хозяйки ателье, — я уверен, но так ли хороши будут те мастера, к которым обратитесь вы? Сомневаюсь. Как бы парадоксально это не звучало, но это имело смысл. — Если это все, пройдемте. С вас снимут мерки. Одежда будет готова в течение недели. Вам доставят ее, не светите ею ни перед кем. В нужный день за вами приедет нужный человек. Вы вдвоем поедете на автомобиле, который Юаса-сан специально для этого достал. Это бронированная «хонда» на четыре персон. Водителем будет человек, которому я доверяю, он же вас оттуда и заберет. Цель положите в багажник. Он кивнул, и жестом указал Сакуре вперед — как тому, чью одежду делать было проще всего. На пути к кабинке он краем уха услышал короткий диалог Ягью и Акеми, вызвавший у него нечто сродни ехидной улыбки: — Что вы подразумевали под всем этим про Хотару? — Ну, ты же сам сказал — она должна сама решится… — Акеми натужно вздохнула. — Не хотел бы этим заняться? Помочь ей прочистить мозги и все такое? Некоторое время висела тишина, и, перед тем, как дверка кабинки закрылась, и Сакура остался наедине с хозяйкой ателье, он услышал ответ: — Я над этим подумаю. Затем, когда мучительные пытки, связанные с модой и прочими приблудами, закончились, их наконец отпустили. Сакура с Акеми ждали в коридоре финальный вердикт и возможного нового сообщения Юасы, когда как Ягью продолжал о чем-то говорить с женщиной из ателье. У них были странные отношения: слишком формальные для деловых, Ягью даже позволял себе с ней спорить, хотя даже Акеми не сказал ничего, когда та просила ту или иную деталь. — Я думаю, — донеслось до него из-за двери, — на рукавах следует сделать чуть поярче. — Ну, сынок, тебе бы вечно поярче сделать. Давай чуть-чуть более классическое. Лицо у Сакуры вытянулось и он едва сдержал лицо, надеясь, что Акеми ничего не заподозрит. То, как много это объясняло, словами было не описать, и он мысленно злорадствовал над тем, что узнал. Хотя, не то, что ему и правда что-то давала эта информация, но, значит, это была матушка Ягью… Интересно. То-то он сюда их оба раза и притащил. Пока они дожидались его, Сакура скосил взгляд на стену, где рядом с дверью в ателье висел небольшой голографический экран. На нем вновь крутили рекламу чайных домов, и он мысленно цыкнул, думая, что, казалось, будто бы «Йошивара» их преследует. — Самый нежный цветок дома Цветов и Ив готов распуститься перед Вами. Юная, непорочная и совершенно искренняя Кумогакурэ! Когда там появилось лицо молодой девушки, Сакура невольно засмотрелся. Она была чуть старше Иккуко, но что-то в ее аккуратном лице заставило его смотреть эту дурацкую рекламу дольше положенного (для человека, который хаял всех, кто ходил в чайные домики). Лицо у нее было беспристрастным, но лишь на первый взгляд — Сакура, как человек, который запросто видел такое, заметил, что она лишь старалась изобразить спокойное покорное выражение гейш. Роскошное кимоно с золотом, дорогие заколки — вот уж она-то легко походила на аристократку, в отличие от них с Акеми. Последняя, впрочем, мгновенно почуяла, куда он смотрел: — Ага, а меня за поход к Онагишицунэ осуждал! — Было бы куда более странно, если бы я на нее не засмотрелся. — Ну, тогда я бы подумала, что Ямаока нам не соврал.