Но это все позже, возможно, завтра. А сегодня, по словам самой же Вероники, у нас с ее сыном более важные дела. Я удивилась, когда узнала, что наши с Ником мамы были дружны в молодости. Вернее, три подруги — Зоя, Вика и Вероника — не расставались с самого детства. А потом случилась трагедия, моя мама погибла. И Зоя, которую я всегда знала как Зою Карловну, нанялась на работу в офис, а потом и вовсе трудилась в должности секретаря Ника. Вероника, она же мама Никона, стала работать в доме Давыдова и присматривала за мной. Еще тогда, много лет назад, женщины догадывались, что моя мама умерла не случайно. И мечтали узнать правду. Но доказательств не было. А потом все улеглось, забылось, да и сами подруги отдалились друг от друга. Ведь Вероника вышла замуж за моего отца, и прямолинейная Зоя Карловна сочла этот факт предательством. Много лет женщины не общались, даже отец, кажется, не подозревал о дружбе двух своих жен и секретаря моего брата. Но наступил момент, когда мачеха все же отыскала косвенные улики виновности отца. И сразу же связалась с подругой. Зоя Карловна в свою очередь поделилась столь важной информацией со Львом, а потом уже с Ником. Ник хотел защитить мать, спрятать ее, увезти от Давыдова. Но Вероника настояла на том, что будет и дальше искать что-то более существенное, чем намеки на вину моего отца. Вероника с Ником разругались, но мачеха все равно поступила так, как сочла нужным. У брата с матерью сложились натянутые отношения. А поскольку Ник в моем присутствии всегда вел себя подчеркнуто холодно и, как я тогда думала, идеально, то я даже и не подозревала об их разладе. Кажется, отец тоже. И, к счастью, у Вероники все получилось. Я слушала, как она вкратце рассказывает мне почти шпионскую историю. А сама думала о Нике. Выходит, что о подлых поступках отца Никон знал задолго до моего возвращения. И уже тогда начал спасать меня, пытаясь защитить от корыстного папочки. Эта мысль прокралась в мои мозги внезапно и неожиданно. Стало легко на душе. Я даже и не догадывалась, что меня опекает и любит сразу столько людей, которым я не всегда отвечала взаимностью. По сути, ласково и по-дружески я общалась только с дядькой. А вот всех прочих воспринимала исключительно в штыки. Возможно, мачеха прочла мои мысли. Подошла ближе, обняла за плечи. — Все будет хорошо, — пообещала Вероника. — Мы непременно поговорим о прошлом. Я расскажу тебе про маму. А сейчас оставлю вас. Думаю, Ник уже на пути сюда. Я и сама прекрасно понимала, что Никон за компанию со Львом способны горы свернуть, если захотят этого. И что-то мне подсказывало, Ник хочет. Ну а Лев… Дядьки тоже выгодно, чтобы я максимально быстро освободила его жилое пространство. Если верить частым сообщениям от Дайкири и странно-хмурому выражению физиономии дядьки, весьма скоро эта квартира превратится в поле боя. И, надеюсь, бой закончится в пользу обеих сторон. Я отправилась проводить мачеху, вышла в коридор, но не успела закрыть двери за Вероникой. Охрана, стоявшая на посту, тут же доложила о появлении Вершинского. — Привет, сынок! — услышала я голос Вероники. Я не сумела разобрать, что именно ответил Ник. Я слышала лишь звук его голоса, бархатистые нотки в нем. Они словно обволакивали мое сознание, превращая во фруктовый зефир. Я так и стояла, на пороге, перед распахнутой дверью. А в метре от меня замер Ник. И весь мир вокруг поблек и будто испарился. — Не уехала, — глухо проговорил он. Я отрицательно качнула головой. И ждала, что будет дальше. Я не видела Ника всего лишь пару часов, а показалось: прошла безумно долгая вечность. Ник шагнул вперед, приподнял меня за талию, и сделал еще шаг. Мы оказались за запертой дверью. Одни. И впервые в жизни я не знала, что ему сказать. Люблю тебя? Фраза слишком избита. Спасибо за все? Банальщина! И я сказала совершенно глупые, абсолютно неожиданные для меня слова: — Поехали домой? *** Глава 37 — Голодная? — спокойно произнес Ник, когда мы вышли из Левкиного дома и оказались в машине. Отрицательно затрясла головой. О еде не могло быть и речи, когда каждая мышца напряжена настолько, что я едва могла бы проглотить хоть кусок. Я устроилась в пассажирском кресле. Никон помог, пристегнул ремень безопасности. И вдруг замер, задержался, так и не закрыв дверь. Брат не торопился занимать место водителя. Смотрел на меня напряженно, проникновенно, словно видел насквозь. Я откинула голову, уперлась затылком в подголовник кресла. Напряжение буквально витало в воздухе. И я начала бояться. Кто знает, а вдруг мое слишком живое воображение дорисовало то, чего на самом деле нет. Я смотрела на Никона, пыталась заметить на его лице хоть какой-то знак того, что мы вместе. Что он говорил правду на том видео. Что он любит меня. Улыбнись! Я мысленно просила его об этом. Мне так хотелось видеть его улыбку. Ведь он редко улыбался. Его взгляд потеплел. Я видела, как уголки его губ едва заметно взметнулись вверх. Брат легко прикоснулся указательным пальцем к кончику моего носа. — Знаешь, мне нравится, когда ты улыбаешься, — выдала я все, что было на сердце. — Только для тебя, малыш, — подмигнул Ник и, наконец, аккуратно закрыл дверь, а спустя уже пару мгновений, завел двигатель и пустил автомобиль вперед. Мы передвигались с черепашьей скоростью. Дохлый трафик, постоянно «зеленые» светофоры. И вот такая «пенсионерская» манера езды. Я все же не выдержала, рассмеялась. И вместе со смехом исчезало все, что тяготило меня, прижимало к земле, не позволяло дышать полной грудью. — Что? — буркнул Ник. — Ничего, — покачала головой, смеяться перестала, а вот улыбка намертво приклеилась к моим губам. Ник, вопреки моей просьбе, повез меня не домой. И не в загородный дом отца. Не в свою квартиру. А, что крайне удивило меня, в риэлтерскую контору. — Ник, у тебя странное чувство юмора, — усмехнулась я. — Посидишь минутку? — подмигнул брат, а я даже не стала возражать. Знала, Ника трудно остановить, если он что-то задумал. Никон вернулся в машину с яркой папкой в руках. Сел за руль, устроил папку на моих коленях, даже откинул первую страницу для моего удобства. — Ты сказала «домой», — глухо произнес он. — А я понял, что у нас с тобой нет нашего дома. Нужно это менять. — Хочешь, чтобы я купила тебе дом? — поддела я брата. Понимала, что юмор был «черным», нечестным. И готова была пояснить, что мне одной не нужны такие огромные суммы денег, которые лежали на моих счетах. — Хочу, чтобы выбрала, Сань, — сверкнул лукавым взглядом Ник. — Так и быть, сам куплю. Но дизайн нам ты делаешь бесплатно. Или согласен платить «натурой». Я сделала вид, что призадумалась. — «Натурой»? Ну, я даже не знаю…. — протянула я. — Если только ты будешь ходить голышом. — Для тебя, маленькая, все что угодно! — хохотнул Ник, перехватил мою ладонь, сжал аккуратно пальцы. *** Мы не занимались сексом. Я и раньше остро чувствовала Ника, его руки, требовательные, но нежные касания, обжигающие объятия. А сейчас все было иначе. Трепетно. Нежно. Так, словно нам некуда больше торопиться. И каждое движение было томительным до исступления. Мы занимались любовью. Именно так. А Ник улыбался. Лежал, пытался восстановить дыхание, сжимал меня своими надежными, крепкими и дарящими наслаждение руками, и улыбался. Я обводила кончиками пальцев контур его губ и купалась в отголосках пережитого оргазма. Люблю тебя! Ник не сводил с меня взгляда. Его глаза, потемневшие от страсти, обволакивали меня. Кричали о своих эмоциях. Ничего не скрывали от меня. — Скажи это, — хрипло потребовал Ник, очевидно, теряя терпение. — Можешь даже соврать. Я поверю.