— Составишь мне компанию? — Я… нет, конечно, нет. Что за странное предложение? — Ничего такого, просто просмотр фильма. — Это как "просто кофе", да? — Не хочешь? — Не понимаю, что происходит! — взрываюсь я и начинаю размахивать руками. — То мы с Вами словно не знакомы, то "кофе". То мне "не светит", то фильмы посмотреть… У Вас, может, есть брат-близнец? Или раздвоение личности? Босс смотрит на меня, как на дурочку. — Что? Я отрабатываю версии! Потому что вконец запуталась. Может, это мужская версия ПМС? Я то попадаю на затишье, то на рецидив? Александр Германович запрокидывает голову и громко смеётся. Запускает обе руки себе в волосы и взъерошивает их сзади. Затем хватает меня за руку и тянет к себе. — В тебе сочетается диаметрально противоположное: непосредственность ребенка и дикая сексуальность. Он произносит эти слова просто и легко, но в миллиметрах от моего лица, и я вся покрываюсь румянцем. Почему сердце провалилось в желудок и стучится в животе? — И, кажется, пора проконсультироваться со специалистом, раз мне это нравится. Его губ касается сексуальная ухмылка, и я чувствую жар, приливающий к низу живота. Что тут можно сказать? — Похоже, не достаточно, раз мне не на что надеяться… Я не упускаю шанса поддеть Босса. Хотя чувствую себя растаявшим на солнце мороженым от его близости и хриплого голоса. — Я передумал. Он снова впивается в мои губы. Почему-то это становится для меня неожиданностью. Я отскакивают от него, как ошпаренная, и тут же спотыкаюсь о кочку позади. Больно приземляюсь копчиком на землю, и твердая шишка врезается мне в ягодицу, отчего я тихо шиплю. Александр Германович присаживается напротив меня на корточки и заглядывает в глаза. Затем его взгляд опускается ниже и останавливается на моих красных коленках. Почему-то их вид вызывает у него очередную ухмылку. — Где ты успела? — обводит покрасневшую кожу пальцем. — На волейболе. — Ах да, ты отлично брала пасы. Раньше занималась? — Вы видели? — приглушенно спрашиваю я, потому что была уверена, он не провел рядом с полем и минуты. — Завтра здесь будут синяки, — игнорирует он мой вопрос, как и я его. Я выдыхаю — медленно и рвано. Его кожа жжется сильнее, чем ушибы. — Это еще что, какой синяк будет здесь, — преувеличено-радостно произношу я, приподнимая шорты на бедре. — Так проехалась по песку… Взгляд Босса скользит по ноге, а вслед за ним и его пальцы. Касаются мягко, едва-едва, но все равно обжигают. Он останавливается недалеко от ссадины и проводит подушечкой пальца вокруг нее тоже. — Ты сплошное несчастье, Лея, — выдыхает он и поднимает взгляд. Голубые глаза смотрят в самую душу, тянутся к сердцу, проходятся разрядом в двести двадцать по венам. "Ты же обещала себе, Лея, обещала" — проносится в голове, а мои руки уже блуждают в каштановой шевелюре. "Тебе не стоит на что-то надеяться" — материализуется на кончиках губ. Но я всё равно прыгаю в этот омут с головой. Прикасаюсь к мягкому рту, прижимаюсь к мужскому телу, издаю стон прямо ему в губы. Я снова проиграла самой себе. Глава 17 Никогда такого не творила. Чтоб голову отключить и только чувствовать: руки, губы, жар. Шишки. Если бы не они, я, наверное, уже уплыла бы в мир своих грез и помахала белым флагом разуму окончательно. Но колючие бугорки, впивающиеся в мягкие ткани, напоминают: я сижу на жесткой земле и позволяю мужчине творить со мной сумасшедшие вещи. Александр крепко сжимает меня в объятиях, его ноги по обе стороны от меня, держат, словно в капкане, а руки путешествуют по спине и волосам. Губы… это отдельная статья на сегодняшнем заседании. Мягкие, жгучие, невозможно сладкие они оставляют следы сначала на моих собственных губах, а потом на лице и, наконец, клеймят шею. Я никогда не думала, что одни только поцелуи способны довести до такого невыносимого удовольствия. До грани бессознательного. Жесткие ладони перемещаются на мою грудь, сжимают ее аккуратно поверх плотной ткани. Затем сползают вниз к краю футболки и забираются под нее. Кожу опаляет от первых прикосновений. Я издаю тихий стон, не в силах поглотить его. Босс притягивает меня ближе, а потом и вовсе усаживает себе на колени. Я тут же ощущаю выпуклость в его штанах, и это ужасно возбуждает. Его движения становятся смелее, ладони пробираются под шорты, сжимая ягодицы, язык вторгается в рот — властно и настойчиво. А я трусь о него сильнее, желая немного снять напряжение, или напротив, разжечь посильнее. Наше дыхание напоминает рваные хрипы, я чувствую влажность у себя между ног, а затем и пальцы там, где их быть не должно. Отскакиваю от мужчины, резко выпрямляюсь у него на коленях. И смотрю огромными круглыми глазами в его голубые омуты. Уже который раз позволяю ему то, что никому ранее. И это беспокоит меня. То, как он способен отключать мой мозг парой прикосновений, то, как распутно я веду себя под его чарами. — Я знаю, знаю, — он мягко поглаживает пальцами мою щеку. Теми самыми, что секунду назад были у меня в трусах. — Не лучшее место. Но с тобой так трудно остановиться. Его голос больше похож на хрип. Взгляд с поволокой вызывает дикое томление внизу. Он скользит им по моей коже вниз вместе с ладонями. Приподнимает футболку и осматривает кожу живота. Широко расставляет пальцы и сжимает ими талию. — Такая тоненькая, — снова низкий шепот у моей шеи. Ряд коротких сводящих с ума поцелуев, а потом все прекращается. Одним резким движением он снимает меня с себя и сажает рядом. Я ничего не понимаю. Смотрю на него с недоумением и морщусь от очередной шишки в самом неподходящем месте. Александр складывает руки в замок на своей шее сзади и протяжно выдыхает в районе своих согнутых колен. Встаю на плохо слушающихся ногах и немного отхожу от него, даю ему время успокоиться, знаю, мужчинам оно необходимо. Прислоняюсь спиной к широкой сосне, прислушиваясь к сумасшедшему сердцебиению. Никакие канаты не способны так разогнать адреналин в крови как этот мужчина. Никакая трапеция. — Ты очень красиво улыбаешься. Александр уже на ногах и идет в мою сторону. Пытаюсь спрятать свою улыбку, но это чертовски сложно, когда все внутренние органы во главе с вагиной танцуют ламбаду. Он берет меня за руку и отрывает от дерева. — Идем. Мы выходим к полю для соревнований буквально через минуту. Все это время мы были так близко… Хотя площадки уже пусты, народ явно переместился к следующему пункту на повестке дня. Пальцы Босса переплетаются с моими. Такой, казалось бы, простой жест, но отзывается миллионами бабочек внутри. Мы совсем как пара. Идем бок о бок, за руки, глупо улыбаемся. Что же будет дальше? Я строю сотню теорий, пока мы подходим к базе. Моя бедная губа вся изжевана от внутренних переживаний. Мы останавливаемся за одним из домиков, прячась от любопытных глаз, которые непременно встретят нас, покажись мы вот так за руку. Мое лицо вновь оказывается в плену сильных ладоней. — Возьми свои вещи и через десять минут я буду ждать тебя в пятнадцатом домике. Он с другого конца базы. Глаза Александра прожигают во мне дыру. — Я думала сейчас бассейн, — лепечу я, как дурочка. Он коротко смеётся в ответ. — В домике есть джакузи, думаю, мы что-нибудь придумаем. Он впивается в мой рот с жадным поцелуем, вторгается языком внутрь, распаляет затихшее было либидо, а потом вновь отстраняется. — Жду тебя. И уходит, огибая сооружение, за которым мы прятались. Даю себе несколько минут прийти в себя, немного отдышаться и спрятать дурацкую улыбочку и иду к камерам хранения. — Вот ты где, — перехватывает меня на пути Руслан. — А я тебя искал. Где бродила? Он широко улыбается мне, впрочем, как и всегда. Но меня это только раздражает, потому что он стоит на моем пути. Том самом, где я решилась прыгнуть в омут и ни о чем не жалеть после. Не замедляя шаг, иду за своими вещами. — Да так, прогулялась, — пространно машу в сторону леса. — Ты знал, что здесь есть белки? — хочу пресечь все его вопросы на корню. — Нет. Покажешь? — подмигивает он. — Я вообще нагулялась уже, хотела отдохнуть, — придаю лицу выражение сожаления. Как бы от него отвязаться?