– Лисица звонит. – В такой час? Для него это слишком рано! Что-то случилось! Но оказалось, что ничего ужасного не случилось. А сам Лисица вовсе не проснулся в такую рань, он только еще собирался ложиться спать. Зевая, он продиктовал подругам адрес Галины Павловны, который они поручили ему раздобыть еще вчера. Оказалось, что даже спустя двадцать лет после переезда с Московского проспекта вдова профессора Иванова по-прежнему жила на улице Подводников в том самом доме и той самой квартире, на которую они с сыном Тимофеем обменяли на трехкомнатные апартаменты у метро «Сенная площадь». – Можете смело к ней рулить. Уверен, она дома. – Не учи ученых, – проворчала Кира. – Сначала мы ей позвоним! – А вот это вряд ли. – Почему? – У вашей Галины Павловны нет домашнего телефона. – Как же так? А сотовый? – А ее сотовый ваш Лисица так и не смог добыть. К сожалению. – Что же ты тогда нам звонишь в такую рань? – рассердилась на него Кира. – Будишь! Вся эта информация была у нас и без тебя! – Ну извини. Дольше ждать не могу, ложусь спать! После звонка Лисицы подруги уже не стали снова устраиваться на боковую. Чего ложиться, если весь сон им Лисица перебил. Позевывая и ежась от утреннего холодка, они начали собираться в гости к Галине Павловне. Умылись, привели себя в порядок, даже позавтракали. И тут раздался еще один звонок. – Василий звонит. – Что-то случилось с Анфисой! Кира почти угадала. Случилось не с Анфисой, случилось с самим Василием. Голос Василия срывался от волнения, так что подругам даже не сразу удалось разобраться, в чем там дело. – Анфиса… она тут… лежит… А они говорят, что она была там. С ним!.. Я им не верю! Последняя фраза прозвучала четко и ясно, но увы не несла в себе никакой информативной нагрузки. И Кира попыталась выяснить: – Кто говорит, Вася? И что говорит? – Следователь… следователь сегодня спозаранку в больницу заявился, – почти внятно начал объяснять Василий. – Говорит, что у Анфисы роман был с этим Кешей. Василий замолчал, явно ожидая реакции Киры. – Я точно не знаю, как и что у них происходило, – попыталась увильнуть от прямого ответа Кира. – Я сама за Кешу замуж собиралась, так что… – Так что мы с тобой в одной лодке оказались, – подхватил Василий, но в голосе его теперь слышалась горечь. – Но это еще не все! – А еще что? – Врачи сроки Анфискиной беременности установили, уже почти двенадцать недель. Следователь это узнал и заявил, что никак она не могла от Кешки забеременеть! – Погоди, что за следователь? Откуда он взялся? – Я не знаю. Взялся откуда-то. А еще следователь говорит, что у них свидетели есть, так эти свидетели все в один голос твердят, что у Анфисы с этим Кешей роман начался два месяца назад, никак не больше. Да я и сам то же самое могу сказать. Два месяца назад Анфиса еще в Тарасовке жила. – Ну и что следователь? – Так вот, он подсчитал, что если роман у Анфисы с этим Кешей два месяца длился, то есть у нее срок беременности мог быть максимум тоже восемь недель! Ребенок не от Кеши! И так как они прежде считали, что ребенок у Анфисы от него, от Кеши этого, то менты сначала ее не очень сильно заподозрили, а теперь вот сильней начали подозревать. Врет он все! – Насчет чего? – Насчет Анфисы! У Анфисы от меня малыш будет, я это точно знаю. Я и Анфису знаю лучше, чем все следователи в мире. Она бы не стала меня обманывать, да еще соблазнять и убивать этого Кешу. Кто он вообще такой? Кто он ей?! Где она его откопала? Увы, скрывать правду от Василия больше было невозможно. Но при этом Василий упорно не хотел верить в очевидное. Да, у Анфисы были с Кешей весьма тесные отношения, чему как раз Кира и являлась свидетельницей. Вот только лезть со своими показаниями к следователю Кира не собиралась. Ну, было у Анфисы и Кеши что-то там такое в постели, и ладно. Кеша все равно мертв. А Анфисе еще жить с ее Василием. – А что за свидетель-то? – попыталась уточнить Кира у парня, заодно попытавшись вновь отвлечь Василия. – Как его имя? Но Василий уже и сам отвлекся, к Анфисе пришли делать процедуры, так что он должен был следить, чтобы ей не навредили. Несмотря на расстроенные чувства и подозрение в неверности Анфисы, парень не забывал о своем долге в отношении матери своего будущего ребенка. Кира была этому очень рада. Что бы там ни крутила Анфиса с Кешей, какие бы финты ни проворачивала с подозрительным нотариусом за спиной последнего, она и так уже достаточно наказана. И хорошо, что Василий прибыл вовремя, чтобы уберечь свою Анфису от еще более опасных шагов. Подруги попытались дозвониться следователю Фокину, но он трубку не брал. То ли был занят, то ли не считал нужным общаться с девушками. Ведь ничего полезного они ему сказать не могли, а наоборот, хотели сами попользоваться сведениями, которые имелись у Фокина. Потерпев неудачу со следователем, девушки позвонили Лисице. Тот трубку снял и сонно пробормотал: – Как раз собирался вам сам звонить. Цените мой порыв, ведь я только что избавился от Аннушки и собирался завалиться спать. – Аннушка – это та, которая звезда твоих очей? – Весьма навязчивая девица. Только ради вас я согласился с ней встретиться. Вы хотя бы это цените? – Да, ценим, ценим! А что тебе удалось узнать? – Так я же вам уже все рассказал. – А зачем говоришь, что собирался нам сам звонить? – Ну вы даете! Звонить хотел за новым заданием. Разве у вас нет для меня нового задания? Верно, Кира и забыла совсем, что хотела поручить Лисице прощупать нотариуса, у которого Кеша оформлял свое завещание. – Сделаем! – сонно и совсем не радостно откликнулся Лисица. – Хотя нотариусы совсем не так часто оказываются злодеями, но вдруг именно вам и не повезет! Как его фамилия? – Вот с этого ты и начни. – Ладно. Пока вы к Галине Павловне визит нанесете, я для вас нотариуса вашего уже на блюдечке с голубой каемочкой преподнесу. Итак, пока Лисица по своим каналам наводил справки о нотариусе, подруги отправились на улицу Подводников в гости к Галине Павловне. Дом, возле которого затормозил «гольфик» подруг, был самой обычной девятиэтажной коробкой, растянувшейся на полквартала. Квартира Галины Павловны находилась на первом этаже. И прежде чем подняться к ней на несколько ступеней вдоль разрисованных подрастающим поколением стен, у подруг было время обсудить, что же они скажут женщине. – А чего тут думать, как есть, так и скажем! Дескать, ваша внучка Анфиса лежит при смерти, приходите проститься с девушкой. – Ага! А эта Галина Павловна так прямо и поскачет в больницу. Она всю свою жизнь прекрасно обходилась без Анфисы, с чего вдруг теперь затрепыхается? – Тогда скажем, что мы по поводу ее сына – Петра! Идея задействовать имя младшего сына Галины Павловны показалась Кире более выиграшной. Но что именно сказать? Тут надо было действовать осторожно. Ведь подруги даже толком не знали, что с мужчиной в конце концов произошло. По одной версии, он был мертв и умер уже давно. По версии другой, парень сидел за решеткой. А еще была версия, что Петю поместили в сумасшедший дом, так как он был психически болен и опасен для окружающих. – Назовем адрес ее коммуналки на Новгородской улице, скажем, что делали недавно ремонт, разбирали всякий хлам и нашли вещи, принадлежащие ее сыну – Пете. На этой версии подруги и остановились. И когда за дверью женский голос осторожно поинтересовался, кто там и по какому поводу, подруги выдали свою заготовку. Пауза за дверью возникла лишь на мгновение, а затем дверной замок заскрежетал, и дверь открылась. На пороге, сгорбившись, стояла старушка с белыми, волосами. Фигура ее была согнута старостью, а сама она куталась в большой шерстяной платок. Платок был некрасивого серого цвета, и местами его то ли проела моль, то ли нити сами истончились и истерлись. В любом случае вид этой сгорбленной спины, закутанной поверх полинявшего халата в этот платок, сразу же сказал подругам, что в квартире помимо Галины Павловны поселились еще две жилички – бедность и старость. Самой Галине Павловне должно было быть, по прикидкам подруг, слегка за шестьдесят. Эта ветхая бабушка никак не могла быть ею. – Здравствуйте, – поздоровались подруги. – Вы извините, что мы вас потревожили. Может, мы и не туда попали. Но нам нужна Галина Павловна Иванова. Она живет тут по-прежнему? – Да. Живет. – А вы?.. Вы, наверное, ее мама или тетя? Но тут сгорбленная старушка подняла к подругам лицо, и девушки в изумлении ахнули. У древней старушки было лицо совсем еще не старой женщины. Морщин почти не было. – Заходите, девочки, – пригласила их хозяйка. – Галина Павловна – это я. А что за вещи вы принесли? Подруги мысленно обругали себя. Надо было захватить пакет с каким-нибудь тряпьем. А то Галина Павловна ощупывала их взглядом, и на лице хозяйки квартиры уже отчетливо проступило недоумение. – Вы сказали, что принесли какие-то вещи, принадлежащие моему сыну, – тихо, но твердо произнесла она. – Где они? Я их не вижу! – Вас интересуют только вещи? Вас волнует, куда они делись? А то, куда делась Мила – жена вашего сына и его новорожденная дочь – Анфиса, вас не интересует? Галина Павловна отступила на несколько шагов. Лицо у нее сильно побледнело, почти сравнявшись цветом с волосами. – Кто вы? – прошептала она, попытавшись выпрямиться в полный рост. – Кто вы такие? Но тут же она вскрикнула, как от боли, побледнела еще сильней, глаза у нее закатились, и женщина упала на пол. – Кира! – испугалась Леся. – Посмотри, она в обмороке! Что делать?