– Ведь уехали, даже с нами не попрощались. – И адреса своего нового Галя не оставила. – Даже телефончик не захотела чиркнуть. – Сказала, что не помнит наизусть новый номер, что сама позвонит потом, но так ни разу она нам и не позвонила. Подруги переглянулись: – Как же так? Ведь соседи же! – Вот и мы удивлялись, а потом рукой махнули. Решили, что Галине неприятно вспоминать былое. А мы, как ни крути, были частицей ее прошлой жизни и невольными свидетелями того кошмара, который обрушился на них. – А что же у них произошло? – Ну, для того чтобы хотя бы отдаленно понять, что у них случилось, видимо, надо начать с самого начала. И потерев виски, словно у него начиналась мигрень, Андрей Семенович прикрыл глаза, веки у него оказались совсем пергаментными, довершающими сходство с лесной птицей, и заговорил. Галина Павловна, или просто Галочка, была моложе своего супруга-профессора на добрых сорок лет. Кто-то скажет, что такое невозможно, но факт остается фактом. Когда Галочка выходила замуж, ей едва минуло восемнадцать. А вот Владимиру Григорьевичу уже подкатывало к шестидесяти. Тем не менее неравный брак оказался вполне удачным. У супругов появился сначала Тима, а потом и Петенька. Владимир Григорьевич даже замахивался еще на одного малыша, но врачи отговорили папашу. Петенька оказался слабеньким, врачи полагали, что это барахлят изношенные хромосомы отца. – В вашем возрасте уже не следует экспериментировать. Следующий ребенок может появиться на свет неполноценным. Такого ужаса Владимир Григорьевич ни для себя, ни для своей обожаемой Галочки, конечно же, не хотел. Да и она сама, редкий случай для женщины, уже имеющей двух мальчишек, совсем не хотела девочку. – Мои мальчики – моя радость. Я даже не представляю себе, как бы воспитывала девочку, ведь я уже привыкла, что у меня мальчики. Вопрос о продолжении рода был закрыт. Двое наследников – этого казалось вполне достаточно обоим супругам. Итак, мальчики росли вполне себе ничего. Старший, Тимофей, отлично успевал в школе, был заводилой и экспериментатором. От его хулиганских выходок частенько страдали окна соседей, но Владимир Григорьевич пользовался большим авторитетом, так что одного его появления в школе хватило, чтобы к Тимофею еще долго относились снисходительно. Другое дело – Петенька. Еще в первом классе Галину Павловну вызвала к себе учитель рисования и сказала: – Ваш ребенок просто уникальный случай! Уникальнейший! Привыкшая, что ее ругают за поведение старшего, Галочка схватилась за сердце. Но оказалось, что учительница совсем не хочет высказывать претензии, совсем наоборот. – Ваш Петя – необычайно одаренный ребенок. Он рисует так, что хоть прямо сейчас может поступать в художественное училище. Разумеется, учительница в порыве добрых чувств слегка преувеличивала. Но рисовал Петя и впрямь отменно. И главное, усердно. По мнению его родителей, даже слишком усердно. – Петя, рисовать – это хорошо, но не в ущерб же точным наукам! – веско гудел профессор, который не понимал, как можно иметь в одной четверти сразу пять двоек по математике, и это всего лишь в первом классе! – Петенька, надо и стишки поучить! – расстраивалась Галочка, для которой именно этот аспект казался наиболее важным. Увы, ни стихи, ни задачки, ни изложения не давались Петеньке. Возможно, приложи мальчик немного усердия, чтобы изучить и другие предметы, он бы смог учиться относительно неплохо. Но Петенька проявлял удивительную для него твердость. – Мама, я хочу рисовать, только рисовать, – тихим и необыкновенно проникновенным голосом говорил он рыдающей родительнице. – Ну как ты не понимаешь, это дает мне радость. Когда я рисую, я счастлив. А когда решаю задачу, то мне очень плохо. Я все время думаю о том, что должен еще нарисовать. Любя своих родителей, Петенька старался по мере сил. Но лишь по рисованию и позднее по черчению у него были твердые пятерки. Все прочие предметы Петенька освоил на оценку «три», да и те тройки ему в большинстве случаев учителя ставили по доброте душевной. – Мой сын – неуч! – частенько восклицал старый профессор. – За что такое наказание! Тимофей частенько потешался над своим младшим братом. Крепкий, атлетичного телосложения, он был уверен в своем превосходстве над братом. Так что Пете доставалось от Тимы, но он не умел обижаться на своих родных. Мальчики росли, превратились сначала в подростков, потом юношей, а потом стали мужчинами. – И вот тут дали знать о себе Петины детские проблемы. Эту фразу Андрей Семенович произнес совершенно особым дрогнувшим от волнения голосом, так что слегка задремавшие под его рассказ подруги мигом пробудились и стали внимательно слушать дальше. Но нет, Андрей Семенович снова вернулся к далекому прошлому, к детству сыновей Ивановых. – Как я вам уже говорил, Петя был мальчиком болезненным. Он частенько простужался. И в отличие от своего брата – крепыша и здоровяка – совершенно не переносил физические нагрузки. Родителям это не нравилось. Они оба считали, что мужчина должен быть приспособлен к ожидающим его в жизни трудностям. И по этой причине было решено – Петю надо закаливать. А для этого отдать его в спорт! Выбор спорта не занял у родных много времени. Ни о каком боксе, футболе или гимнастике речи не шло. Петю бы просто не приняли в эти секции, но бассейн показался заботливым родителям оптимальным вариантом. – Плавание – замечательный вид спорта. В нем задействованы все мышцы тела. К тому же водные процедуры помогают закаливанию. А нашему мальчику это просто необходимо. Однако Петя сходил в бассейн всего четыре раза и вместо порции закаливания получил тяжелейшее двустороннее воспаление легких. Оно дало осложнение на внутренние органы, а также мозг. И после больницы Петенька стал еще более странным ребенком, полностью погрузился в свои рисунки. Но родители, которые уже мысленно попрощались со своим младшеньким, решили не гневить судьбу, больше не «закаливать» мальчика и вообще оставить его в покое. – Толку из него все равно не выйдет, – решил профессор. – Но ведь у нас есть Тимофей! С возрастом, когда братья получили паспорта, их различия стали еще более заметными. Тимофей очень успешно закончил школу, поступил в Политехнический институт, где сразу же занялся общественной работой и вообще был на хорошем счету. Что же касается Пети, то он также поступил в Академию художеств, но учиться в данном учебном заведении не смог. Несмотря на явную одаренность, Петя оказался чрезвычайно рассеянным и несобранным, что превосходило все допустимые нормы. – Поймите, мы не можем учить студента, который рисует на всех занятиях. Да, мы понимаем, что именно за этим молодые люди к нам и поступают, но ваш сын не слушает лекции, он рисует. Мы не можем аттестовать его ни по одному предмету, кроме специальных – графики, живописи, портрета. Ваш сын не способен усваивать учебный материал. Несмотря на его несомненную гениальность, мы не можем его оставить у нас. И ректор прибавил еще несколько штрихов к своему рассказу, после чего профессору стало совершенно ясно, его сын не просто гениален, он ненормален. Петя не признавал учебной дисциплины. Мог встать и выйти из аудитории прямо посредине занятия. Галина Павловна ничего не возразила ректору. Она и сама отлично знала горькую правду. Управлять Петей было очень трудно, и с каждым днем становилось все трудней добиваться от него, чтобы он выполнял элементарные гигиенические процедуры. Мыться, менять белье, бриться – все это казалось молодому человеку ненужным и лишним. Все это вызывало недоумение и разочарование у родных, особенно нелицеприятно отзывался о младшем брате Тимофей. К этому времени профессор уже не преподавал, ему перевалило за восемьдесят, и возраст начал давать о себе знать. У Галочки на руках оказалось сразу двое нуждающихся в уходе мужчин. Ни о какой работе не могло быть в данной ситуации и речи. Да и куда пошла бы Галочка? Она в своей жизни не проработала ни одного дня. И просто не представляла, чем бы могла заняться. Тем не менее семья Ивановых не терпела откровенной нужды. Старший Тимофей взял обеспечение родных на себя. Однако если он был готов заботиться о матери и отце, то вид паразитирующего Пети вызывал в нем всплески откровенной злобы. – Кончай валять дурака! – частенько орал старший брат на младшего. – Или вовсе проваливай вон! Надоело тут всюду натыкаться на твою постную рожу, малахольный! Скандалы стали повторяться так часто, что даже Петя был вынужден вынырнуть из своего глубокого омута и предложить вариант: – Я отправлюсь жить в мамину комнату. – Ага! Счас! – вознегодовал еще больше Тимофей. – Мы ее сдаем. И вообще, с какой это стати ты тут принимаешь решения? Но родители встали на сторону младшего сына. Они устали от скандалов, которые затевал Тимофей. И Петя перебрался в коммуналку, где никто не мешал ему творить сколько угодно. Как ни странно, оказавшись один, Петя не пропал. Он продолжал усердно рисовать. И время от времени его картины кто-то покупал. Запросы у Пети были самыми скромными, на жизнь ему хватало. – Одно время мне казалось, что все у наших соседей наладилось. Петя изредка заходил к своим родителям. Мне он казался более адекватным, чем раньше. Я даже радовался, что парень вырос, возмужал. А потом произошло убийство. – Скажите, а вы не видели вместе с Петей молодую женщину? – Петя всегда приходил к родителям один. – А ребенка он им не приносил? – Ребенка? – Да, девочку – малютку, свою дочь. – У Пети была дочь? Это известие произвело на стариков сильное впечатление. Они явно ничего не знали об этом. – Наверное, вы ошибаетесь, – наконец неуверенно произнесла Генриетта Семеновна. – Не может такого быть, чтобы Галочка не поделилась бы с нами такой новостью. Ведь это же потрясающе! У Пети была дочь! И когда он только успел? Вот так тихоня! Нет, наверное, вы все же ошибаетесь. Галочка бы обязательно рассказала нам. – Или сам Петр мог вам сказать, – предположила Кира. Но брат с сестрой обменялись в ответ такими недоверчивыми взглядами, что Кира быстро поняла, рассеянный Петя мог просто забыть о таком важном факте. – Но его мать вам точно ничего не говорила? – Нет. Ничего. – А профессор? – После того как Петя отселился от родных, Владимир Григорьевич сильно сдал. Годы наконец сказались и на нем. Не побоюсь вас обмануть, он стал совсем плох. И из квартиры почти не выходил, вплоть до самой смерти. – Как же умер профессор? – Разве вы еще не поняли? Его убил Петя! И самое ужасное, что вина Пети была изобличена и доказана. Его отправили за решетку. А Галина Павловна с Тимофеем поспешили обменять свою квартиру и перебраться в другое место. Как уже говорилось, нового адреса своих прежних соседей Андрей Семенович не знал. Как не знал он и подробностей трагедии, которая произошла в семье Ивановых. – Честно говоря, в последние годы мы с ними не так уж часто и общались. Тимофей стал взрослым, он все больше забирал власть над пожилым отцом и матерью. Наблюдать за тем, как грубо он общается со своими родителями, было крайне неприятно. К тому же Тимофей контролировал каждый шаг родителей. И мне кажется, что это он запретил им общаться с нами. – Запретил? Но почему? – Тимофей был крайне самолюбив. Пара замечаний, которые я сделал в его адрес и по поводу его грубого поведения, как мне кажется, послужили тому причиной.