– Ничего не пропускать, в каждую щель заглянуть, – продолжил инструктаж Антонов. – Попытки сопротивления подавлять решительно, своими силами, на комендачей и разведбат не рассчитывайте – они будут только в оцеплении, нашей специфики они не знают. Так, старшим у нас будет Дмитрий Витальевич, все фамилию его не запомню никак. Он обычно оперативным дежурным ходит, крепкий такой сутулый дядька с налысо обритой головой. Никогда с ним не работал, но слышал, что мужик он толковый и решительный. – Мне мотоцикл выгонять? – спросил я у Власова тихо. – Не, не надо, на нем уже другой, и он к дежурной группе прикреплен. Гранаты сейчас получишь – и вместе с нами, – также прошептал он в ответ. Антонов замолчал и уставился на нас. Власов смутился, а мне как-то по фигу. Собрать по тревоге получилось почти тридцать человек, не так уж и плохо. От нашей группы набрали примерно половину. После окончания инструктажа начали раздавать гранаты, кто-то побежал в оружейку. Грузились в машины прямо с крыльца: те – сплошь немецкие «носатые» с тентами – по одной выезжали с территории и останавливались на улице. Там же нас дожидался АР-43 комендатуры, который встал во главе колонны после того, как машины тронулись с места. Замкнул колонну полугусеничный американский М2 с тараном и цепями на корме, работой которого было или вышибать двери с воротами, или выдергивать. Город только проснулся. Магазины открывались, люди спешили на работу. Навстречу прошла небольшая колонна в промзону – смену рабочих повезли. У «Делового клуба» увидел ночного дежурного, который лопатой откидывал снег от крыльца. Площадь Коминтерна была почти пустой, лишь возле базы разведбата было заметно какое-то шевеление. Едва наша колонна заехала на площадь, ворота базы распахнулись и оттуда появились сразу три «скаута», разъехавшиеся в стороны: наша поддержка пулеметами – их на каждой из этих машин аж по три штуки. И в пешем порядке вышло до взвода. – Начали! – послышался голос Дмитрия Витальевича, который выбрался из-за руля перекрашенного в серый цвет «виллиса» с эмблемами Горсвета на бортах. Группа с головного «носатого» ломанулась в автосервис прямо с главного входа. Послышались крики, ругань, из гаража начали выбегать перепуганные механики, которых сразу выстраивали вдоль стены с руками на затылке. Бронетранспортер, выставив с кормы два дырявых ствола пулеметов «браунинг», задом сдал к воротам внутреннего двора, двое бойцов накинули на них цепи с крючьями. Взревел мотор, машина рванулась вперед, ворота распахнулись настежь со звоном и грохотом. И тут уже пришла наша очередь ломиться внутрь. Вбежали, засели за припаркованными рядами машинами, взяли на прицел все окна и двери. Вновь серая туша американского бронетранспортера сдала задом во двор, поводя стволами пулеметов, – на этот раз цепь прикрепили прямо к петлям висячего замка. Эти ворота были деревянными, так что створки не распахнулись, но замок выдрало с мясом, вместе с петлями. – Там машины с кунгами внутри, с ними осторожно! – заорал я. – В кузовах твари могут быть! Машин было две – тот самый «жук», что мне так понравился, исчез, но вместо одного «газончика» стояло два, оба с кузовами-ящиками. В углу гаража стоял еще целый штабель капитально сколоченных ящиков, добротностью своей как нельзя больше напоминавших тот, через который «ушел» Серых. Было даже несколько «чемоданчиков» – ящиков поменьше с ручками для переноски, – мне сразу вспомнился рассказ Семака из Захолмья. – Осторожней! – опять заорал я. – Это, кажется, питомник. Тут что угодно может быть! – Осторожно! – повторил за мной Власов, который командовал группой. – Все назад! Народ шарахнулся обратно во двор. Дверь рядом с воротами тоже была выбита, и из офиса как раз вывели двоих крепких мужиков в добротной дорогой одежде, по виду – сущая братва. Мужиков поставили у стены, лицом к ней. – Что в ящиках? – спросил я у них, встав за спиной. – В каких ящиках, командир? – включил дурака один из них, повыше и поуже второго, который по сложению больше всего напоминал квадрат. – Которые в гараже. – Ну открой да глянь. – Да? – Я поднял карабин и довольно сильно ударил его углом приклада по затылку, так что он еще лбом в стену въехал. – Еще хочешь? Если хочешь – сразу скажи, чтобы я на разговоры не отвлекался. По стриженому затылку стекла за воротник дубленки струйка крови – рассек неслабо. Но это фигня, из головы всегда много крови даже при самых маленьких ранах – «течет как из свиньи, а заживает как на собаке». – Не знаем мы, слышь, – сказал второй. – Мы не по этим делам, гараж – это главного замутки, там другие люди. Че там и как – не сообщают нам, а мы не интересуемся. – Какие люди? – подступил к нему Власов. – Да ездят сюда трое – то все вместе, то по очереди. Но кто они и откуда – мы без понятия, в натуре говорю. Имен даже не знаем, только в лицо. – «Фольксваген» здесь стоял… – Это их, – заговорил второй. – Там такой Расул есть, он на нем ездит. Только он не за главного, а так, шестерит. Главного привозит и увозит. Они тут нечасто и бывают, так, раз в пару недель. – А за главного кто? – Ну есть такой… худой, роста такого вот… – он показал себе рукой примерно под подбородок, – одет прилично, ни с кем никогда не говорит, даже из машины не выходит, когда с Расулом приезжает, так в гараж и закатывает. – А еще кто? – Толстый еще есть, – заговорил «низкий шкаф». – На брюхе не сходится ничего, рожа красная. Я его в «Березке» часто видел, к слову, только он там дуру включает, типа незнакомы. – Понятно… Задержанных отвели в подкативший к самым воротам «пепелац» с решетками на окнах – он в Горсвете вроде как за автозак. В офисе шел обыск, к которому подключились комендачи, а вот мы прикидывали, как наиболее безопасно открывать ящики. Определить, есть ли где-нибудь тварь или нет, получилось легко – достаточно было на стенку ящика руку положить. Ощущение описать трудно, но было оно настолько мерзким, что рука немедленно отдергивалась сама по себе, ее как током дергало, хотя на самом деле и не дергало… хрен его знает – не опишешь, и все тут, может, и дергало. – Вы мне просто улики дайте, чтобы сфотографировать можно было, – приказал Дмитрий Витальевич. – А тварей живых мне не надо. Так что… сами знаете, рикошетов только опасайтесь. И машины выгоняйте на улицу – они тоже вещдоки. В них ничего нет? – Нет, – ответил стоявший возле одного из «газонов» Трахомыч. – Но тут целая система открывания двери из кабины. Выпустил тварь, а сам смываешься. Я подошел к той же машине, посмотрел, куда он показал. И верно, все очень хитро – тросик, рычаг, замок серьезный и дверь притягивается герметично, похоже. И вправду настоящий «монстровоз» сделали. Небось с ним Рому тогда и того… В гараже загрохотал РПД, дырявивший ящики длинными очередями. Закончилось все довольно быстро: ящиков с «содержимым» было всего три. Потом их открыли и вытащили убитых тварей багром. Два «пионера» и мартыхай. Не супермонстры, но на одного человека, да еще и неожиданно, – вполне достаточно любого из них. Темные туши на бетонном полу сразу начали исходить Тьмой. Из офиса между тем вытащили аж два десятка пулеметов, РПД и РП-46, новеньких, в пушечном сале и обмотанных бумагой. Это уже криминал, и, в общем, владелец бизнеса накрылся по-любому – его свои сдадут теперь. В другой действительности он бы отмазаться мог, свалил бы на подчиненных, но тут не получится – и методы дознания здесь не очень, и наказания за серьезные преступления, так что сдадут как пить дать. Только мне что с того? Это Тенго должен радоваться – теперь точно в почетную отставку может выйти, ну и все начальство, вроде как искоренили гнездо зла, а я к своей цели пока ни на шаг не приблизился. Хотя новые следы появились – тот же толстяк, что ходит в «Березку», тот же Расул на «жуке» – где-то ведь ездит, и таинственные худой с толстым. Но искать их будут. А если найдут, то результатами дознания делиться со мной не станут. Да и вопросы будут задавать совсем другие, для меня малополезные. А это значит, что надо не расслабляться, а шевелить булками дальше. Ну и расслабиться все же можно немного. Наверное. После примерно часа бестолкового стояния мы отпросились у Власова, напомнив, что мы вообще сейчас в командировке. Главный начальник к тому времени уже обратно уехал, с обысками справлялись без него, так что на наше исчезновение никто внимания уже не обратил. Вышли и потопали пешком в сторону Советской, к Горсвету, где осталась моя машина. Было морозно, вышло солнце, такое яркое, что, глядя на маленькие еще сугробы, приходилось щуриться. Снег звонко скрипел под сапогами. На улицах становилось все оживленней: город работал. Вышли на Советскую, где Федька забежал в маленький и грязный ликеро-водочный, расположившийся в тесном подвале, и вышел оттуда с десятком пачек папирос. Одну вскрыл и сразу начал прямо на ходу перекладывать ее содержимое в свой роскошный портсигар. Потом закурил с явным удовольствием. – И че дальше делать будем? – спросил он после первой затяжки. – Дальше? – Я сам задумался, потому что никаких конкретных планов у меня сейчас не было. – Дальше позавтракать – да по домам можно, вздремнуть чуток. И почитать надо, что с Паши снял. – Хороший план, я что-то вообще выдохся, – сознался он. – Всю ночь на нервах, а сейчас отпустило вроде как. Я бы даже пожрал в буфете в общаге, если честно. И баиньки. – Да без проблем, завезу. Когда прошли мимо Крупы, широкой, уже заваленной снегом в середине и с расчищенной проезжей частью, Федька показал на защитного цвета «олл-карри», стоявший в ряду других машин, припаркованных возле центра власти Углегорска: – Гля, Милославский здесь, не на Ферме. – Уже в курсе всего, наверное, – предположил я. – Не знаю, как насчет нас только. – Насчет нас бы не надо… – поморщился Федька. – На это я бы рассчитывать не стал. А рассчитывал бы на то, что он уже в курсе всего. – И чего делать будем? – А ничего не будем, – пожал я плечами. – Мы выполнили гражданский долг – и все, кто нам что может сказать? Случайно раскрыли деятельность преступной организации, так сказать, нас вообще награждать надо. – Может, и надо, – задумчиво сказал Федька, – но вот как-то нет ощущения, что награждать будут. Вот нет его – и все тут. Ну я бы так однозначно не рассматривал случившееся – все же поляна для дальнейших наших действий подрасчистилась, но что будет дальше – никак не просчитывается. А это плохо. Когда сели в «кюбель», поделили пополам деньги, что я вытащил из сумки самоубившегося Паши. Действительно очень, очень немало на каждого пришлось: Паша совсем не бедствовал, хоть и изображал из себя сироту и трудягу на две ставки. Умел образ выдержать, получается. А вот с чего он эти деньги получал, интересно? Откуда доход? Даже злодейства должны кем-то оплачиваться. – А неслабо, неслабо, – покачал головой Федька, убирая свою долю во внутренний карман дубленого полушубка. – Вот и я о том же. Ладно, поехали. Высадив Федьку у общаги и убедившись, что с ним ничего не случилось, я посмотрел на часы. Насти уже дома нет, погода летная, насколько я понимаю. Так что лучше сначала где-то позавтракать. Где? Пока все закрыто – раньше двенадцати ни один кабак не открывается. Хотя нет, вру: бар в гостинице Шалвы работает чуть ли не с восьми утра, насколько я помню, там накормят. Развернувшись с заносом на скользком укатанном снегу, поехал обратно к центру города. И вправду жрать хочется куда больше, чем спать. Выехал на Советскую, остановился у самого входа в гостиницу. Прямо передо мной стоял «газончик» с кузовом-ящиком, по которому я едва сразу стрельбу не открыл, прямо через лобовое стекло «кюбеля», и лишь тогда успокоился, когда увидел, что кузов кое-как сделан: щели в палец, и никакая тварь там ни за что и никогда не заведется. Просто развозка товара. И действительно – стоило об этом подумать, как из подъезда гостиницы вышел мужик в спецовке, несущий три поставленных друг на друга пустых ящика. Не обращая на меня ни малейшего внимания, он открыл дверцы кузова и забросил ящики внутрь. Я перевел дух, потом убрал американский карабин под заднее сиденье. Все, нечего с ним в городе мельтешить. Толкнув легкую металлическую дверку, вспомнил, что утеплить машину мне вроде как и не светит уже: сервис-то разгромлен. Или сам сервис останется, что ему накрываться? Разве что владельцев наверняка сменит. Хорошо бы: я от мысли об утеплении своего немецкого автомобильчика пока не отказался. В баре было пусто – постояльцы уже позавтракали да разошлись по своим делам. Недаром даже стоянка перед гостиницей была практически пустой, хотя к вечеру машины целой вереницей вдоль тротуара выстраиваются. Буфетчица была незнакомая, тоже в теле, но темноволосая, смуглая, что-то южное в крови явно. Ира, я так понимаю, ближе к вечеру на работу выходила. Или не каждый день. – Яичницу с беконом, белые гренки, клубничное варенье, чай, – сделал я заказ, присаживаясь в самую дальнюю кабинку. – Сейчас принесу. Достал карту, взятую с Паши, развернул. Карта подробная, военная, с пометками. Что означают пометки – черт его знает, никакой легенды не видать. Может, в блокноте что есть разве что… Так, где моя «точка входа» в Отстойник? Прямо по дороге поехали, от КПП… Я достал карандаш и повел его острием по коричневой полоске дороги. Вот поворот на город… вот отсюда мы ехали. Даже развалины есть, где я от дождя прятался. Так… и вот отсюда я вышел. Точно. И вот развалины, возле которых мой сарайчик материализовался. И пометка есть. Просто косой крестик красным карандашом, заключенный в кружок. Есть еще такие? Один нашелся, совсем рядом с Митином. Что это может быть? Место убийства? Или места, через которые кто-то провалился, откуда-то срисовали? Кстати, если последнее, то опять свидетельствует о том, что у злодеев есть доступ к информации на Ферме. Или была. Или все же есть. Был же Валиев, который как раз секреты и хранить должен был. Был или есть, к слову? И вообще, кто на самом деле «ушел»? Тоже еще вопрос. Это в начале поисков все было ясно и просто – вот кучка людей, кто-то умер, кто-то ушел, – а тут целая организация, похоже. Кстати, у Паши денег больше сальцевских оказалось, чем углегорских. Это случайность – или под этим что-то лежит? Паша как-то к Сальцеву вроде бы никакого отношения не имел. Надо бы в его книжечке покопаться. Так, что еще по пометкам? А много пометок, но что это… никаких объяснений придумать не получается. Но карту Паша носил с собой и в свой последний рывок прихватил – нужна она, значит. Ему нужна или еще кому-то? Думаю, что и еще кому-то. Ладно, надо бы над картой еще с Иваном посидеть – может, его на мысль какую-то натолкнет? Вспомнит что-то из деятельности Фермы и сравнит. Или с какой-нибудь тамошней картой сличит, к какой у меня доступа нет. Мало ли! Ладно, навестим Ваньку. Ругаться будет, кстати, за то что вообще пропали и на всю работу положили. Ну бывает. Кстати, и Лену бы тоже надо навестить, порасспросить. Пришла буфетчица с подносом, выставила передо мной яичницу с хорошо прожаренным беконом, гренки, масло, розетку с вареньем – все как и просил. Чай был в чайничке, накрытом стеганым колпаком, заваривался.