– Посмотрим, что здесь можно найти. Я не боялась темноты и пустоши, раскинувшейся передо мной. Но сердце тяжело застучало в груди, когда ветер взъерошил волосы и начал теребить одежду, словно меня окружил целый рой привидений. Над головой сгущались тучи, и задушенные ими звёзды гасли одна за другой. Пахло дождём. Нужно было торопиться. Я вслушивалась в каждый звук и пристально вглядывалась в заросли вереска и папоротника: не мелькнёт ли Мэйзи светлым пятном. Это было близко к месту, где прошлым летом мы с мамой собирали чернику. Тогда я нашла там заброшенную барсучью нору. Если Билл старался держаться подальше от Дайспер Холла, он точно не мог наткнуться на нору. Мэйзи, наверное, заблудилась где-то поблизости. – Пойдём, Мерлин, уже недалеко, – подбадривала я старого коня. Мы шагали по овечьей тропе, огибающей Дайспер Холл, держась поодаль от высоких серых стен. Я трижды громко свистнула, сунув пальцы в рот, и стала внимательно слушать. Кажется, до меня донёсся ответный вой, но такой слабый, что я даже не была уверена, не почудился ли он мне. Я свистнула снова. На этот раз вой прозвучал явственно. – Сюда, Мерлин! – скомандовала я. Овцы на болотах паслись вместе с неприрученными животными, поэтому пастбище выглядело полудиким. Здесь можно было встретить и дичь, и охотников, и птиц, круживших в небе, и всякую живность под землёй. Ледяной воздух пощипывал лодыжки и бросал в дрожь. Свистнув вновь, я замерла и затаила дыхание. Кто-то заскулил совсем рядом, слабо, но вполне различимо. Это собака. Не лиса и не барсук – именно собака, испуганная, потерянная и одинокая. – Мэйзи! – позвала я. В ответ раздался отчаянный визг, и я поспешно бросилась на звук. В барсучьей норе мелькнула чья-то пасть. – Мэйзи? – спросила я и наклонилась к отверстию. Оттуда высунулся маленький нос и донёсся благодарный вой. Я разгребла колючие кусты, легла на живот и просунула руку в нору. Суетливый комок шерсти и слюнявый язык бурно приветствовали меня, и я засмеялась от радости. Мэйзи запуталась в зарослях вереска, многочисленные колючки застряли в густом мехе овчарки. – Держись, Мэйзи, – успокоила я собаку. Я нырнула в нору глубоко, насколько могла, а потом принялась карманным ножом осторожно разрезать стебли, опутавшие Мэйзи. – Потерпи немного. Наконец я высвободила бедняжку, и она сразу ринулась наружу, пытаясь протиснуться у меня между коленями: в итоге мы обе повалились на землю. – Глупая девочка, как ты нас напугала! Когда тёплое дыхание Мэйзи коснулось моей щеки, на меня нахлынуло блаженное облегчение. Собака жива и в безопасности. – Поедем домой, Мэйзи! Я подвела коня к пеньку, посадила Мерлину на спину овчарку, а затем запрыгнула туда же сама. Мэйзи была небольшой собакой, да и Мерлина оказалось трудно чем-то смутить, и вскоре мы очень удобно устроились. – Молодец, Мерлин! – похвалила я старого коня, а моё сердце наполнилось гордостью за верного друга. Неприступные стены Дайспер Холла теперь были справа, загораживая море, однако до меня явственно доносился плеск волн о скалистый берег и долетал запах соли и водорослей. Мерлин быстро нёсся вперёд, забирая влево, как будто путь ему преграждали невидимые враги. Я заметила, что он старается держаться как можно дальше от Дайспер Холла. Нервная дрожь коня передалась и мне: я едва не подпрыгивала от каждой тени и каждого звука. Ветер то и дело набрасывался на нас и яростно трепал гриву Мерлина и мою одежду. – Ого, Мерлин! – восклицала я, стуча зубами, но стараясь успокоить и подбодрить скакуна. Внезапно наверху громыхнуло. В лицо брызнул дождь. Болото озарилось вспышкой слепящего света, и новый удар грома прокатился по небу. Мерлин громко заржал и попятился. От пронзительного звука вся моя храбрость разлетелась на мелкие кусочки. – Тише, Мерлин! До дома уже недалеко. Я изо всех сил вцепилась в поводья. В который раз мне приходилось возвращать коня на тропу. – Не надо сворачивать с дороги. Иначе мы потеряемся на болоте, – повторяла я, стараясь, чтобы голос звучал как можно спокойнее. И вдруг я различила то, к чему, наверное, Мерлин так чутко прислушивался всё время. Это был звук, который я слышала раньше: он походил на стон разверзающейся земли или глухой обвал в пещере. Он пробирал до самых костей, и я чуть не свалилась со спины коня от испуга. – Ого, малыш! – вскрикнула я, чтобы прогнать страх. Мэйзи дрожала и льнула ко мне, спрятав морду у меня под мышкой. Я крепче прижала собаку к груди. Стон прозвучал снова, переходя в рык, от которого кровь вскипела в жилах и застыла, а затем – в протяжный вой, такой пронзительный, что уши сразу заложило. Мерлин вздыбился, запрокинув голову. Я потеряла равновесие и, не выпуская Мэйзи, грохнулась на землю. Овчарка вывернулась из моих рук и бросилась прочь по тропинке, ведущей к дому Билла. Конь помчался следом. Вскоре они исчезли в темноте. Я осталась одна, глотая ртом воздух и ощупывая себя. Убедившись, что вроде бы ничего не сломано, я осторожно встала. – Как-то не очень здорово получается, Кора, – пробормотала я сердито. Дождь уже не просто накрапывал, а лился потоком, просачиваясь сквозь свитер. Я знала, что во время грозы лучше не шататься по болотам под открытым небом. Рядом находились только стены Дайспер Холла. Можно, наверное, укрыться возле них: я ведь снаружи, а не внутри? Собственно, выбора-то у меня и не было. Я прислонилась к стене и стала ждать, когда закончится гроза. Глава 4 Вой до небес Я, должно быть, заснула: меня разбудила песня жаворонка. И хотя одежда ещё была мокрой от дождя, я чувствовала солнечное тепло. Вдруг на колени упал камешек. Я с удивлением подняла его. Откуда он взялся? Подняв голову, я увидела каменную арку. Тяжёлые металлические ворота под её сводом были наглухо закрыты. Причудливые завитушки на них покрылись ржавчиной и буйной порослью сирени, в которой копошились бабочки. Сквозь решётку я разглядела дубы и заросли терновника, а ещё тропинку, уходящую куда-то вправо. Дрозд-белобровик яростно верещал: «Йак! Йак! Йак!» – и крошечная птичка испуганно упорхнула от его крика в густую зелень. С противоположной стороны ворот на меня глазел белобрысый неумытый мальчишка примерно моего возраста. – Привет! – сказал он и расплылся в улыбке, обнажив два ряда кривых зубов. – Я кидал в тебя камешки, чтобы разбудить. Ты храпела. Что? Ведь Дайспер Холл закрыт для публики много лет. Может, мальчик – член семьи Кавендиш? Парнишка переминался с ноги на ногу, словно под ним была не земля, а горячие угли. Он напоминал лягушонка с большими бледно-голубыми глазами. – Я Грифф. Я тут садовником работаю, – сказал он. Теперь понятно, откуда у него взялись полоски грязи на лице. А я-то уж было подумала, что единственный работник здесь – хмурый мужчина, которого я видела на рынке. Грифф оказался не старше меня. Странно, что я никогда раньше не сталкивалась с ним в школе. А он уже не просто переминался с ноги на ногу, а подпрыгивал как мячик. – Что ты делала ночью в грозу? Как тебя зовут? Ты живёшь рядом? Вопросы сыпались градом, а у меня все слова застряли в горле. Я попятилась. Глаза Гриффа сузились. – Не уходи! Похоже, он ужасно огорчился, и я шагнула к воротам.