– Ты знаешь! – слова уже вырывались криком, а настроение рухнуло вниз. Теперь еще невыносимее хотелось уйти отсюда. Вжаться в любой угол и разреветься. Потому что решение оказалось не решением, а каким-то тупиком. И Дима зачем-то зацепился, захотел, чтобы я сказала об этом вслух. Я и сказала: – Я бы тоже согласилась, если бы предложил ты! Потому что… да ты и сам знаешь почему. – Знаю, – он начал медленно передвигаться ко мне. – Знаю. А ты знаешь? Меня бесил и он, и Егор, который теперь сидел и не двигался, будто бы все шло по какому-то оговоренному сценарию, а теперь была не его очередь для реплик. Ждал чего-то. – Да о чем ты говоришь? – я вновь посмотрела на Диму, не дождавшись поддержки Егора. – О том, что ты не будешь с Егором. И со мной ты не будешь. Не сможешь ни уйти, ни выбрать одного. Любой выбор будет неправильным, так выбери уже никого не выбирать. Все проблемы только у тебя в голове, царевна. И они закончатся сразу, как ты признаешь, что проблемы нет. Я прекрасно понимала, о чем он говорит. И да, если выберу любого из них, то второго все равно буду любить и хотеть. Рано или поздно это разрушит любые отношения, потому что неполнота разъедает даже самые лучшие чувства. А полнота возможна только в случае… Посмотрев на Егора, я поинтересовалась сухо: – Так ты этого от меня добивался? Чтобы выбрав тебя, я сразу поняла, что этого будет мало? Ну, хорошо, я поняла. И что же будет? – А все нормально будет, Саш, – Егор улыбался мягко, а смотрел так, будто взглядом ласкал. – Та же самая семья, та же самая любовь. Вот только в семейной жизни есть один недостаток – со временем все приедается, интимная жизнь становится пресной. Секс втроем оказался круче в тысячу раз, чем с одной девушкой, он эмоционально более насыщен. Отношения втроем оказались в миллион раз круче, потому что всегда находится третья сторона для сглаживания возникающих углов. Не знаю, о чем ты там врешь себе вечерами, но я себе не вру: я теперь не хочу ничего банального и скучного. Но ты правильно выразилась раньше – ты трусиха. Хотя мы тебе даже выходы для всего окружения предложили. Но ты уже не осуждения боишься, а того, что счастье окажется совсем не там, где ты искала. Влюбилась сразу в двух, а они и не против, они очень даже за. Лучше саму себя на костре сжечь, чем это признать. О боже, это же так страшно для маленькой запуганной девочки! – Дело не только в этом! – теперь я злилась и на Егора, неожиданно превратившегося в почти-Диму. – А в чем еще? – он тоже поднялся на ноги. – В какой-нибудь ерунде, типа сколько человек зарплату в дом будут приносить или на сколько персон готовить ужин? Я зарычала от бессилия, но почему-то все аргументы закончились. Наверное, он прав. В смысле, они оба правы. И если даже возникнут еще какие-то вопросы, то и на них найдутся ответы – просто такие ответы не хотят приниматься легко, а маленьким девочкам неизвестно, что такие вопросы вообще могут существовать. Чтобы я сейчас ни сказала – обязательно услышу ответ, и рано или поздно сдамся на милость победителей. Так и будет, я это уже всей кожей ощущала. И единственное, чего мне теперь захотелось, – принять это решение самостоятельно. Да, уже безнадежно капитулировать, вывесить белый флаг и позволить себя закружить снова, но хотя бы решение о капитуляции принять самой. Потому я остановилась, медленно втянула воздух, собралась и сказала как можно мягче: – Я услышала вас обоих. Сейчас мне нужно уйти… Но я позвоню. Обещаю. Думаю, я очень скоро позвоню. Выйти из вип-комнаты мне не удалось. Дима настиг меня первым и резким движением руки захлопнул едва приоткрывшуюся дверь. Я попыталась развернуться, но была прижата к гладкой холодной поверхности. Его рука тут же скользнула на мой живот, чтобы вдавить меня в его тело еще сильнее. – Дим! – я едва не задохнулась от неожиданности. – Перестань, отпусти, мне нужно… Он уже прикусывал мне кожу на шее и шептал, не заботясь о том, чтобы я все могла расслышать: – Знаю я, что тебе нужно. Остыть и подумать. Но надоело ждать, пока ты этот гребаный самоанализ приведешь хоть к какой-то точке. Егор с самого начала был прав: как раз остывать тебе и нельзя позволять. Его движения становились совсем уж откровенными. Я протяжно выдохнула, забыв свою следующую возмущенную реплику, а в ответ услышала тихий смех. Когда пальцы сжали мою грудь сквозь ткань платья, я опомнилась и снова попыталась его оттолкнуть. Разумеется, ничего не вышло, и я уже не сдерживалась: – Перестань, прошу же! Между прочим, я пятнадцать минут назад назвалась девушкой Егора! – А, точно, Егора. Ну, без него и не обойдемся, не переживай, – ответил он мне, уже задирая подол платья. – Дима! Он не давал мне возможности обернуться и посмотреть на третьего участника событий, но почему-то я и без того догадывалась, что Егор совсем не против того, что происходит. Я невольно заводилась, наслаждалась такими долгожданными прикосновениями, силой, вызывающей во мне желание подчиниться, но когда сквозь шум возни явственно расслышала короткий звук расстегиваемой молнии, замерла. – Только не здесь! – в моем шепоте послышались истерические нотки. – Не здесь! Да что ты творишь?! Но Дима не отвечал, с силой водя горячей рукой под платьем и раздвигая коленом ноги. Дышал все труднее, словно мои попытки вывернуться его только распаляли. Он пошло терся стояком о мои ягодицы, не давая возможности усомниться в его намерениях, – и это одновременно возбуждало, и вгоняло в панику. Перегородки здесь вряд ли толстые, все может быть слышно… – Дим, да подожди ты, – мои слова перемешивались с короткими стонами. – Кто-нибудь войдет! Он перехватил меня за запястья и приставил мои руки к двери, отводя бедра чуть назад. – Тогда держи, чтобы никто не открыл дверь, – прозвучало почти издевательски. – Давай уже, царевна, это все равно случится, а тебе только выбирать – будешь ли ты стонать на весь ресторан или постараешься сдержаться. Разгоняйся быстрее, чтобы тебя на двоих хватило. Он сдернул с меня белье одним рывком, но спустил его всего лишь до коленей, с силой надавил на поясницу, подстроился и вогнал в меня член. Вряд ли я за несколько секунд стала внизу мокрой, но почувствовала не боль, а невыносимую тесноту. Заскулила, стараясь закусить губы, зажмурилась, но на втором толчке выгнулась дугой и судорожно заскребла ногтями по двери. Как я вообще могла думать, что смогу обойти без такого удовольствия? Если бы Дима сейчас остановился, то я сама начала бы умолять его продолжать – еще резче и сильнее, пока сама не начну захлебываться стонами. И он будто бы почувствовал рывок моего возбуждения – вдруг замер и потянул меня на себя, отрывая от двери. Развернул к столу, толкнул вперед, но удержал за бедра, чтобы не упала. Передо мной уже стоял Егор, медленно расстегивающий брюки – так медленно, словно самому ему не хотелось спешить. Лишь лихорадочный блеск в глазах говорил об обратном. Теперь войти в комнату мог кто угодно, да тот же официант! Я не могла не подумать об этом, но когда Егор обнажил член, податливо открыла рот, принимая и его внутрь. Дима замедлился, снизил темп, не давая мне возможности кончить быстро. Я немного остывала, но притом чаще думала о том, какую картину застанет кто-нибудь, если войдет… И все равно сосала самозабвенно, забывая обо всем на свете, кроме внутренней пружины, скручивающейся все сильнее и становящейся уже болезненной. Мужчина сзади вцепился мне в бедра с силой – точно синяки останутся – и чуть присел, меняя угол. Толкнулся несколько раз и с последним рывком тихо зарычал, кончая. Егор почти сразу отстранился от меня, прекращая этот сумасшедший минет. Меня закрутили в руках, я, не в силах открыть глаза, даже не сразу поняла, с кем целуюсь. Но притом ощутила, как белье с меня стягивают до конца, заставив поднять сначала одну ногу, а затем другую. Дима не разорвал поцелуя, удержал, когда я услышала тихий стук двери – кто-то, кажется, все-таки заглянул и сразу исчез. Однако в этот момент я могла только отмечать факты, а не реагировать на них. Он оторвался от моих губ и снова повернул меня к Егору, подхватил под бедра вынуждая обвить следующего любовника ногами. Егор входил быстро и резко, а я на весу не могла уже подстроиться. Оргазм меня настиг почти сразу – я уже несколько минут балансировала на его краю. Егор догнал, но долго не менял позы, не желая выходить из меня. И лишь когда я почувствовала теплую жидкость на внутренней стороне бедра, очнулась от наваждения: – Ты не предохранялся. – Нет. И не только я, – ответил Егор и поцеловал, не давая мне продолжить возмущения. Дима отпустил меня и позволил встать на ноги, хотя все еще прижатую с двух сторон телами. – Давайте дома поругаемся, а? А то я на второй заход скоро разогреюсь. Егор тоже отстранился, но продолжал смотреть на мои губы голодно, будто бы все еще соображал, стоит ли предложение Димы осмысления. Я, получив свободу, поспешила найти свои трусики и поправить платье. Лицо горит, на губах жжет след от собственных зубов, волосы наверняка в полном беспорядке… Я попыталась унять улыбку, но вряд ли мне это удалось. Вот это я капитулировала, всем капитуляциям капитуляция! В публичном месте, окончательно поправ все свои настройки. Улыбка вырвалась вновь, когда Егор снова перехватил меня и притянул к себе, целуя теперь нежно в висок. – Ты же переезжаешь обратно, Саш? Он что же, белого флага не разглядел в порыве страсти? Однако я уже отошла настолько, чтобы немного дразнить: – А если откажусь? Егор ответил спокойно – и этим окончательно убедил меня, что именно так этот вечер они и планировали закончить. На каждую мою фразу был заранее придуман ответ: – Тогда мы еще немного посидим и выпьем, потом трахнем тебя снова. И снова спросим. Так будем продолжать до тех пор, пока не услышим согласие. Нам ли не знать, что после двух-трех оргазмов ты соглашаешься вообще на всё, потому что соображать не можешь? – Понятно, – я пожала плечами, признавая свое поражение. – Кажется, я переезжаю обратно. Вот только поговорим по поводу презервативов! Дима схватил меня за руку и сел, утягивая к себе на колени. Егор устроился рядом и запустил руку мне под юбку, начал нежно поглаживать, пока без намека на более страстные ласки, он словно просто хотел продолжать нежности. Отвечал мне Егор с улыбкой: – Ну, вероятность забеременеть сегодня у тебя крайне низка. Я хмыкнула: – Говоришь так, будто мой график месячных ведешь! – Не я, – он едва сдержал смех. – Для таких задач у нас есть зануда. Дима смеялся мне в волосы, подтверждая все обвинения. Я бы от смущения сейчас сбежала, но кто мне позволит? Потому выбрала упасть боком на его грудь, чтобы ему было удобнее меня обнимать. Егор продолжил: – И тебе пора узнать, что беременность не станет катастрофой. Все можно решить – и с учебой, и с отчеством, и со скорой свадьбой. Мы показали тебе, что трястись по этому поводу не станем. Так перестань трястись и ты. Я пока не хотела ребенка, но от таких слов сжалось сердце – возможно, наше расставание было необходимо не только мне, но и им, чтобы такие вещи для себя решить? Не найдясь с ответом, я просто слушала дальше: – И последнее, ты теперь никуда уже не уйдешь, Саш. Судьба у тебя такая, ты ж принцесса, как Дима говорит. – Царевна, – поправил Дима. – И каждой царевне по принцу. А тем, кто хорошо себя вел, сразу по два принца. И полцарства в придачу для грамотного хэппи-энда. – Два полцарства, если уж на то пошло, – задумчиво поправил Егор. – Иначе логика рушится. Вроде бы все обговорили. Согласна, Саш? – Согласна, – я тоже не могла сдержать эйфории, выплескивающейся смехом. – Только принц один. А второй, – я ткнула носом в Димин подбородок, – дракон. – Чё? – совсем непривычно для себя вопросил Дима. Потом почти обиженно добавил: – Ну и ладно, зато тоже с полцарством. Мы могли бы так смеяться и строить планы на всю оставшуюся жизнь еще часами, но я предложила отправиться домой. Принц и дракон решили, что я после разлуки еще не насытилась и спешу побыстрее оказаться в нашей общей спальне. А на самом деле мне хотелось скрыться из этого места и ни в коем случае больше не встретиться с официантом, со стыда сгорю. Да какая разница почему наши желания синхронизировались? Какими бы разными ни были наши мотивы, главное – делать мы втроем всегда хотим одно и то же. Эпилог Со шнуровкой мне помогала Лиза, и она оказалась в этом деле беспощадной. Я и без того не толстушка, но Лизе будто захотелось утянуть мою талию вообще до нечеловеческой тонкости. Оставалось только порадоваться, что я пока не беременна. Этой тиранше такая отмазка не показалась бы достаточной. Ангелина сидела в кресле и рассматривала свои ногти. После того, как она заявила, что в этом сезоне у Валентино фасоны свадебных платьев намного лучше, ее лишили права голоса. – Слушай, никогда не видела его таким взволнованным! – щебетала Лиза. – Да что уж врать, я никогда не видела его и в четверть таким взволнованным! Она была права: даже мне с утра показалось, что Дима сам не свой. Он будто постоянно хочет что-то сказать, но не может придумать подходящих слов, потому зыркает на всех по очереди неожиданно потеплевшими глазами. Егору-то хотя бы такое поведение простительно, мы все давно привыкли. Хотя Егор и не пытался дома сдерживаться, постоянно хватая меня на руки и целуя. Мне дважды пришлось поправлять макияж, пока я не попросила Диму держать своего сумасбродного друга от меня подальше. Мужа я выбирала ровно десять секунд. Выбор пал на Диму не просто так. А кто еще умеет с непроницаемой миной продавливать любую легенду? Кто перед моей мамой или любым свидетелем даже глазом не моргнет, чтобы нас никто ни в чем не заподозрил? Была идея бросить жребий, но подумав, я решила, как будет правильно. Дима свой восторг выразил приподнятой на полтора миллиметра бровью, а Егор, к моему удивлению, не расстроился. Сказал только: – Я так и знал, что ты этого черта хладнокровного для шпионских вылазок выберешь. Только Лизе расскажем – мне важно, чтобы сестра знала, что я счастлив, а на остальных плевать.