– Я сделаю все возможное, чтобы ты больше себя так не чувствовала. – Я… я уже столько дней не звонила матери! – Сегодня же привезу тебе новую симку. Скажешь, что потеряла телефон. Разумеется, у него был ответ на каждую претензию, ведь смысл в том, что выбора у меня нет. Он зачем-то уговаривает, делает вид, что не давит, но самое главное уже обозначил. Я заглянула ему в глаза и привела тот аргумент, который меня беспокоил больше всего: – Но я не чувствую себя здесь в безопасности. От вас. Вы… вы оба сегодня меня морально раздавили. – Это было настолько ужасно? – он чуть наклонился, хмурясь. Но от такой близости начал дышать труднее. – Ладно, подобного не повторится. Ведь если ты сама скажешь, что готова играть за нас, то и бежать тебе незачем. Хотя дело, конечно, не в побеге… – он одумался и быстро добавил: – Прости. Извини. Честно. Не повторится. И у тебя все равно выбор только в том, быть здесь в нашей команде или быть здесь просто заложницей, пока все не кончится плохо для Камелина. Он даже демонстративно отодвинулся от меня, как будто не он только что залипал на моем лице взглядом, как ненормальный. Я сдалась. Точнее, так устала, что не могла продолжать этот разговор: – Хорошо. Вернее, как ты правильно сказал, выбор небогат. Уйди, пожалуйста, мне все это надо переварить. Он кивнул, подошел к двери и открыл. Но развернулся уже в проеме и заявил напоследок: – Мне самому не нравится, что все началось так плохо. Но это не означает, что все плохо и закончится. Еще несколько дней в нашей компании, и потом ты вернешься домой. А еще через несколько дней я найду тебя и позову на свидание – может быть, к тому времени придумаю какие-нибудь правильные слова. А пока просто скажи, как тебя зовут. Я уже не видела смысла скрывать: – Саша. Егор ничего не ответил, но я могу поклясться, что он так резко отвернулся, чтобы скрыть от меня непонятную широкую улыбку. Глава 16 – А ты ко мне не подходи! У меня сделка с Егором. Опять! – Ясно. Но можно я все-таки за стол сяду? Есть очень хочется. Я проводила Дмитрия взглядом исподлобья и медленно выдохнула. Мне все-таки нужно питаться, и, по всей видимости, больше никто не станет носить еду в мою тюремную камеру – по той лишь причине, что она перестала быть тюремной камерой. Потому я и спустилась к обеду, хорошенько поразмыслив и немного успокоившись. Во-первых, вспомнила, что с самого утра у меня во рту и маковой росинки не было. Два чужих языка – были, но речь не о том. Во-вторых, мне поставили ультиматум, пусть и в мягкой форме, но выхода нет. И несмотря на это, я здорово воодушевилась, ведь до сих пор и не надеялась выпутаться из этой истории живой и невредимой. А Егору я верила. Может, и не было оснований, но утопающий хватается и за соломинку – как я за веру в честность Егора. И в-третьих, я не могла себя бесконечно терзать за произошедшее утром: меня привязали и обездвижили, и я согласия на подобное не давала! Все остальное не имеет ровным счетом никакого значения. Если кому-то за тот инцидент и должно быть стыдно, то точно не мне. Но вот сейчас, когда я мельком глянула на вошедшего Диму, отчетливо вспомнила ту самую секунду, когда он замер над моими губами перед тем как впервые поцеловать. Будто бы спрашивал разрешения. Или ожидал чего-то. Уже остыв, я поняла, что это ощущение мне причудилось, никакого согласия ему не требовалось, но тогда будто током прошибло. И теперь прошибло, повторно, однако на этот раз нервно и неприятно. Потому я и дернулась от него подальше, когда показалось, что он слишком ко мне приблизился. Егор выразился очень верно. Ну, по поводу мудаков. Вот только степени мудачества тоже разные: Егор мне просто не нравился, а Дмитрий вызывал почти парализующую неприязнь. И я твердо намерилась вести дела только с первым. Но этот гад, разумеется, и не думал замечать, как я его игнорирую. – Итак, все-таки сделка? – Дима перевел взгляд с меня на друга. – С Егором. Опять. Прекрасно. Лучше провернуть все прямо сегодня. Позвоним, подкинем Камелину новой пищи для размышлений. Надо все хорошо подумать. Передай мне салат. Последнее, по всей видимости, было адресовано мне. Через несколько секунд Дима с усмешкой приподнялся сам и схватил чашку с греческим салатом из-под моего носа. Егор это действие сопроводил таким же ироничным взглядом. Дима продолжил как ни в чем не бывало: – Сам текст – что ты ему скажешь – мы с Егором прикинем. Так, чтобы Камелин пока не догадался, что мы в курсе. Но заодно и набросай инфы, царевна. Сама-то Ангелина существует? В каких местах обитает, чем интересуется. Может, ты кого-то из друзей ее зна… Я забыла о том, что собиралась его игнорировать, и перебила вскриком: – Что?! – одумалась и повторила немного спокойнее: – Зачем ты меня об этом спрашиваешь? Дима смотрел мне прямо в глаза, словно выдержку мою проверял. Я взгляда не отвела, хотя сердце и заклокотало в горле. На этот раз он улыбался глазами, а не губами, а говорил все так же раздражающе равнодушно: – А я думал у нас сделка. С Егором и опять. Обрадовался уже, фейерверки закатил. Зря? Я глянула на Егора, он смотрел на меня с небольшим прищуром, ждал дальнейшей реакции, и именно это ожидание подтвердило мои худшие догадки. Но я больше не пылила, старалась подбирать каждое слово правильно: – Послушайте, если Камелин виновен хотя бы в половине преступлений, в которых вы его подозреваете, то он заслуживает наказания. Из разговора с Егором, – я выдавливала голосом каждое слово, – мне показалось, что вы хотите его спровоцировать, например, на то, чтобы нагрянуть сюда с оружием, заснять это или обеспечить свидетельские показания, а потом посадить. – Тебе не показалось, – мягко вставил Егор. – Именно такой план и есть. Я уже в десятый раз прокрутила это в голове: посадить, а не убить. Или к Камелину так просто не подберешься, а то уже давно убили бы? Или у них мнения на этот вопрос расходятся? Можно думать, что ты готов придушить человека голыми руками, но на самом деле не каждый, вернее не каждая психика под такое заточена. Меня, мягко говоря, этот выбор радовал, соучастницей убийства я быть совсем уж не хотела. Я упрямо продолжала, посматривая то на одного, то на другого: – И с этим я согласилась. Даже несмотря на то, что его посадят за то же преступление, что вы сами совершили – вооруженный налет. Но если вы все еще хотите добраться до Ангелины, то я вам не помощница. Я знакома с ней год, и я руку дам на отсечение, что в голове у нее только шмотки, друзья и романтика, она имеет к вашей мести такое же отношение, как и я! И когда я замолчала, они ответили хором: – Я понимаю, но… – Егор. – Разве у тебя есть выбор? – Дима. Вот и примерная расстановка сил, в очередной раз подтвержденная. После этого я смотрела только на Егора и обращалась только к нему: – Если вы хотите моего содействия, то пусть Камелина посадят, и на этом всё! Знаешь, Егор, я очень боюсь отсюда никогда не выбраться, но если за мою свободу кто-то пострадает, тем более невинная девушка, то… нет, я не подпишусь. Просто не смогу на такое пойти! Я тогда скорее вас во сне прирезать попытаюсь, слышишь? Если вы поставите меня перед таким выбором, то я лучше кому-то из вас попытаюсь глотку перегрызть! – Симпатичный характер, – прокомментировал Дмитрий. – Была б блондинкой, я бы заподозрил, что ты моя потерянная сестренка. Но Егор шутку не поддержал и ответил серьезно: – Я обещаю, что этот вариант мы рассмотрим в самом крайнем случае, просто вытрясти Камелина до идиотских поступков можно было намного быстрее и проще, если бы мы добрались до его дочери. Ладно, оставим пока. И зачем ты так агришься? Жизни Ангелины ничто не угрожает, главное, чтобы ее папаша думал иначе. Я судорожно сглотнула, радуясь тому, что он меня слушает и слышит, потому продолжала: – Егор, ты это другому человеку расскажи. Я была здесь под ее видом, и ты первые пару дней выглядел так, как будто был готов меня растоптать. Или отдать на потеху своим молодцам. Запугивал, ты уже говорил, но давай честно – не только запугивал, ненависть не подделаешь. – И что в итоге? – он ответил без паузы. – Не убил и не отдал. Даже из-под неприязни рассмотрел тебя. Дима неожиданно резко рассмеялся. – А вдруг Ангелина окажется такой же хорошенькой и острой на язык? Егор, как видишь, очень быстро переключается, если девушка хорошенькая. – Кстати об этом, – Егор немного поднял голос и перевел взгляд на друга. – Не самая лучшая тема за обедом, но я лучше ее подниму раньше, чем позже. Дим, предлагаю больше не давить на нашу гостью. Я стиснула зубы и все равно зарделась, понимая, на что он намекает. Притом чувствовала прожигающий взгляд в свой профиль, но с большим усилием воли продолжала смотреть на Егора. – Если на нашу гостью не давить, – голос Димы прозвучал теперь так вкрадчиво, что мурашки по спине побежали, – то наше совместное времяпрепровождение станет очень унылым. Я, наоборот, собирался предложить начать на нее давить – да так, чтобы она уже вслух призналась, что ей нравится. Хотя твой голос, Егор, я услышал. Тебя вычеркиваем. Не выдержав, я гневно уставилась на него, не находя слов. Столкнулась со смеющимися глазами на фоне полного равнодушия на лице. Просто издевается! Это сорт людей такой – они обожают выводить других из себя. Я так разозлилась, что забыла о неловком разговоре, изогнула бровь и поинтересовалась: – Это я тебе так сильно нравлюсь, или тебе так нравится меня изводить? Давайте, Дмитрий Владимирович, не стесняйтесь с признаниями. Ваш друг не стеснялся! – И набрал себе этим кучу очков? – У него даже выражение лица не изменилось. – Он набрал кучу очков хотя бы тем, что меня слушает! – А-а, так царевна сделала свой выбор из двух зол в пользу условно-положительного героя? Голубые глаза сузились: прищур, едва заметный, миллиметровый, но я каким-то образом его отметила. И спохватилась, пока за меня какой-то вывод не сделали: – Нет! Я никого не выбирала. Я жду, когда все закончится, чтобы вернуться домой и про вас навсегда забыть. Дима откинулся на спинку и развел руками, обратившись к Егору: – Ну вот, а ты предлагал не давить. И Егор ему ответил – с той же точно интонацией: – А давай тогда спорить. – Выберем вместо царевны, кто из нас лучше целуется? – Именно. А второй отступит и сделает вид, что ничего не было и быть не могло. Победитель танцует девушку. – Танцует?! – встряла и я, пораженная тем, как Егор быстро теряет все заработанные очки. Но на меня внимания не обратили. – Видишь ли, Егор, мужчины спорят на девушку в двух случаях: или когда ее совсем не уважают, или когда уже мозг забит тестостероном под завязку, что уже света белого не видишь. Зная тебя, предположу скорее второе. Егор ничего не отрицал: – Примерно так и есть. Так что на счет пари? Это хоть какой-то мирный выход. – Ни хрена мирного в этом выходе нет, – Дмитрия, похоже, ситуация только веселила.