— Достала уже, понимаешь? Собеседник согласно кивнул. В это же время раздался громкий стук в стену. Мужчины переглянулись. — Стерва! — понизив голос, прокомментировал Владимир. — Это точно, — кивнул Анатолий. — Сколько тут рядом с вами, бок, можно сказать, о бок, живу — не понимаю, как ты ее терпишь? Молодой мужик должен жить один, баб водить, гулять на всю катушку — ну все как полагается… А сидишь тут, горшки за ней выносишь… — Блин… Хорошо хоть до горшков пока не дошло… — тихо произнес Вова. — А так — это ты верно заметил. «Должен жить один»… Гадина! Всю жизнь ей под ноги возьми да положи! — Он продолжал теперь уже нарочито писклявым голосом: — «Вовочка, надолго не уходи — я одна боюсь!», «Не шуми, Володечка, я хочу спать!». Тьфу! — Взял бы, к примеру, занялся бы бизнесом, купил бы квартиру, ну все такое, — предложил сосед. — Свалил бы от тетки — чего ты ей, нянька, что ли? — Свалил бы… Куда, на хрен, я могу свалить? — почти выкрикнул Владимир, но вовремя осекся. — Была ведь квартира! Была, да сплыла… — добавил он тише. — Все у меня было! — И куда делось? — закурив, лениво спросил Толик, смотря в окно, за которым было темно. — Сгорело все… — выдавил Вова. — Страховать надо было! — Да какое «страховать»! «Сгорело»! За долги сгорело, понятно? Такие терки были — надо радоваться, что жив остался! А теперь все, что имею, — это допотопная «пятерка» да эта сраная комнатка по месту прописки! Ч-черт! — А че было, расскажи, а? — Да ничего особенного, — покачал головой Вова. — Не один я тогда погорел — все! Да и до сих пор горят в этом сволочном государстве с его вонючими законами! — Диссидент? — подмигнул Толик. — Сам ты… Только ведь раскрутился, начал подниматься, так дело хорошо шло… Ты пойми, ведь не только из-за бабок — принципиально обидно, что ничем в совке не займешься, обязательно крылышки подрежут! — Раскрутился, — напомнил сосед. — Ну, дальше? — Я возил тачки из-за бугра. Это ведь, знаешь, в худшем случае пятьдесят процентов прибыли, а обычно — сто! Сто процентов навара — ты прикинь! — Прикидываю, — кивнул Анатолий. — Неплохо. — Ну а потом резко, как снег на голову, — бух! Пошлина на тачки! А у меня как раз перегонялась партия машин… И ничего с ними было уже не сделать! — Говорят, скоро отменят эту пошлину… — Говорят… Да теперь-то чего? Поезд ушел. Теперь мне уже и не подняться! Половине города был должен! Кое с кем расплатился… С самыми крутыми… Даже вспоминать не хочется… Думал ведь, что обойдется, я ж не крал их деньги, это же совок виноват! Да не обошлось… — А сейчас? — Ну, сейчас-то я более или менее спокоен — долгов еще немерено, да вроде терпят, не требуют… И все равно — кручусь как могу, да какое там — на квартиру, на долги-то не наработаешь! Блин, ну что же делать? За тонкой стеной послышалось поскрипывание паркета, шаркающие шаги, мерящие пространство. — Гнида… — прошептал Вова. — Разбудили, так она теперь всю ночь спать не будет, да запилит еще… «Из-за ваших, Володечка, разговоров я не спала, так что уж будь любезен…» — Н-да… — протянул Толик. — В двенадцати метрах с престарелой теткой — не позавидуешь! — Да хоть в двадцати! Хоть в ста! С ее-то характером! — Безвыходных положений не бывает, — понизив голос, сообщил сосед. — Конечно, — пожал плечами Вова. — Весьма вероятно, что я ее переживу, отчего бы и не пережить? Все-таки на сорок лет моложе… Да только в нашем роду много долгожителей! Реально, что она еще лет двадцать спокойно протянет! Тогда уж точно до горшков дело дойдет! — Двадцать… — усмехнулся Толик. — Бери выше! Библию читал? Святая, говорят, книга! У меня дочка, ну, малолетка, она с моей бывшей проживает, так вот она в какую-то воскресную школу ходит, рассказывала тут как-то мне. Слышь, а? — раньше люди по триста лет жили! Нои-Авраамы! А потом, мол, за грехи время наше сократилось… Но все же — протяни она сто лет, а? Каково? — Тебе хорошо шутить… — сдавленно произнес Владимир. — Рабы заслуживают своей участи, — негромко сказал Толик. — Рабы… — машинально повторил сосед. — Ты это к чему? — Да к тому… Зачем ей еще двадцать лет небо коптить? Пожила свое, погуляла — пора и тебе дать дорогу… Сечешь? — Погоди, погоди… Ты что же, предлагаешь ее убить? — почти шепотом спросил Вова. — Ясное дело, — закурив, кивнул Толик. — Ерунда, — помотал головой Владимир. — Как? Когда? Да и без толку! Сразу меня же и посадят! У нее ж и знакомых нет, ну кроме бабок во дворике! Понятно, что только я — больше некому! — Это-то понятно, но можно все так обернуть, что и ее уже с нами не будет, и тебя не привлечешь… — У меня денег нет, — догадался Вова. — У меня тоже, — сообщил Толик. — Тогда при чем здесь все это? Чего ты тогда душу травишь? Что-то я тебя не понимаю! — Да куда уж проще, недотепа! Темнота ты, Вовка! Есть выход, и он одинаково выгоден и тебе, и мне… — Я на все согласен! Говори! — Ну, слушай! Ничего нового-то я, в сущности, не предлагаю. Я убиваю твоего врага. Ты в это время крутишься где-нибудь среди людей, обеспечиваешь себе стопроцентное алиби. Пусть ее смерть выгодна только тебе, ну и что? Менты ничего не докажут, если в момент гибели ты был в другом месте, и желательно подальше отсюда… Усек? — Ты что же… ты… сам… ее? — расширил в изумлении глаза собеседник. — Ну да… — пожал плечами Толик. — А че такого-то? Делов-то! Будь она молодая беременная баба, я б не стал — грех, че и говорить-то! А эта старая карга свое отжила! Сам ведь так считаешь, скажешь — нет? — Ну, спасибо, сосед! — пожал ему руку Вова. — Вечно буду тебе благодарен! Мы тут такую гулянку устроим! — Не спеши, — осадил его Толик. — Я тебе, как говорится, помогу, но затем и ты мне помочь должен… — Как? — похолодел Вова. — Так! Я ведь тоже врага имею, и ситуация сходная: если я сам его пришью, тут же меня и повяжут, легко вычислят. Ну ничего, похороним твою Кланю — и за мое дело возьмемся. То есть ты возьмешься. — Я?! Да я же никогда!.. Я не умею! Не смогу! — Не боись! Мужик, а уже и раскис! Ниче такого от тебя и не потребуется. Я за эти дни все подготовлю. Объясню подробно попозже. Пойми одно: тебе несложно будет! Совсем несложно! Зато подумай о результате! Останешься один в комнате, делай что хошь! Можно даже ванну в кухню поставить, думаю, влезет; а хошь — разъедем квартиру, получим по отдельной в новостройках… И ничего мне должен не будешь! А? — Согласен, — помолчав, тихо сказал Владимир. Держа под курткой фомку, только что купленную, но, в целях конспирации, на другом конце города, Анатолий поднимался по лестнице. Он давно жил в этом доме и знал наверняка, что все соседи из квартиры напротив были сейчас на работе. Никем не замеченный, он остановился на площадке своего, последнего, этажа, трижды сплюнув через левое плечо, натянул на руки резиновые перчатки, затем, достав фомку, аккуратно обтер ее салфеткой… Предварительные приготовления на этом закончились. Просунув фомку в дверную щель около замка, Анатолий подналег на нее. Древесина слегка расщепилась, и старая хилая дверь поддалась. Зайдя в квартиру, он притворил ее и в некотором недоумении замер. «Что за черт! — сердито думал взломщик. — Бывает, чашку уронишь, так эта старая развалина тут же ковыляет: „Не шумите, Анатолий, я сколько раз вас просила!“ А тут — что за дела? Спит она там? В сортире сидит? Зараза! Не крушить же в самом деле тут все! Была охота — еще восстанавливать потом! Это совершенно незачем! Моя задача — проникнуть, тюкнуть ее прямо в коридоре, потому что она непременно должна была выползти! Изобразить эдаких незадачливых воришек, которые не рассчитывали на мокруху и потому слиняли, ничего не взяв с перепугу! Вот гадина! Не то слово! Надо ее как-то оттуда выкуривать… Время идет — ну мало ли, как всегда по закону подлости выходит, принесет кого-нибудь нелегкая… Нет, нужно ее срочно убирать…» — Клавдия Федоровна! Клавдия Федоровна! — громко крикнул он, стукнув ногой в дверь соседки. — Какое хамство! Анатолий, вы снова пьяны! — послышался недовольный женский голос. Бубнил телевизор, и было похоже, что старуха не собирается от него отрываться. — Клавдия Федоровна! Там гуманитарную помощь дают! — пришло в голову Толику. Пожилая женщина полулежала в кресле. Так и не подумав встать, она пробурчала себе под нос: — Мне пенсию платят! Пусть и небольшую, да не привыкла побираться! Нужны нам их капиталистические подачки! — В жилконторе! Надо сейчас с паспортом подойти! — настаивал не услышавший отклика сосед. Клавдия Федоровна не спеша приподнялась и, медленно подойдя к телевизору, прибавила громкость. «Зараза, — правильно понял ситуацию Анатолий. — И я хорош — не с того бока наехал. Что же еще ей сообщить?» — Клавдия Федоровна! Тут счет за коммунальные услуги пришел! — нашелся он, секунду помедлив. — Просуньте под дверь! — визгливо выкрикнула женщина. «Ну… Ну дрянь… — клокотало все внутри у Анатолия. — Ну неужели чует? Да быть не может!» Ощутив прилив ярости, он снова начал: — Большая задолженность! Выгляньте, давайте разберемся!