— Доброе утро, — говорю громко, ещё на подходе, не дойдя пары шагов до ступенек. — Здравствуйте, — отвечает хозяин дома. — И до свиданья. Грубо, язвительно. С какой стати? — Простите? — спрашиваю с лёгким недоумением. — Прощаю, — слабо хмыкает и разворачивается к Михаилу, который даже не думает прятать широкую самодовольную улыбку. — Что ж, Михаил Юрьевич, до встречи. Передаёт ему ключи, спускается по ступенькам и, обойдя меня по довольно приличному радиусу, словно я прокажённая, идёт к калитке. Складываю руки замком под грудью и злобно цежу сквозь зубы: — Какого чёрта?! — Момент! — паясничает Воронов, подняв палец вверх. Смотрит на удаляющегося мужчину, дожидается, когда тот скроется за воротами, подкидывает ключи и ловит их на лету, нахально ухмыляясь. — Ты всё проспала, Манюха! — Я приехала вовремя, — продолжаю шипеть, как змея. — Встреча назначена на десять! Какого чёрта ты припёрся раньше?! — Я приехал в десять, как и клиент. Он подпирает бедром колонну и прокручивает кольцо брелка с ключами на пальце, продолжая меня поддразнивать. А рожа ну до того паскудная, что я начинаю чуять подвох. Смотрю на часы на руке, убеждаюсь, что они показывают начало одиннадцатого, лезу в сумочку, достаю мобильный и понимаю, как именно он меня развёл. Не в первый раз, но… — Это низко даже для тебя, — говорю спокойно, в глаза его наглые смотрю. А он лишь пожимает плечами, продолжая ухмыляться, подтверждая мои догадки. «Козёл» — констатирую мысленно, разворачиваюсь на пятках и иду к своей машине. Хочется разреветься, но я держусь. Сама виновата. Никто силком не тащил меня в постель мужчины, которого я видела в первый и, надеюсь теперь, последний раз в жизни. Вчера вечером я, как это обычно бывает по пятницам, зависала в баре «Два-ноль», который задумывался владельцами как футбольный, но быстро превратился в пристанище сотрудников следственного комитета, расположенного на той же улице. Зависала не просто так, а с пользой для дела — поддерживала контакты в комитете. Для риелтора, специализирующегося на продаже объектов недвижимости, в которых были совершены тяжкие преступления, связи в полиции — главный источник информации. К сожалению, Воронов отирался там же и по тем же причинам. Мой конкурент номер один в городе, хотя, если выражаться точнее, я — его, ибо перешла на эту специфику только четыре года назад, когда он уже был настоящей акулой. — Ну что, Манюха, готова к завтрашнему рандеву? — хмыкнул, подсаживаясь на барный стул по-соседству. — Мужик серьёзный, женатый, просто показать коленки не прокатит. Тут стоит пояснить, что было между нами некое соглашение — на особо значимые (читай — дорогостоящие) объекты мы выезжали вместе, давая возможность клиенту самому сделать выбор. Честно? Да как же! На первом же объекте он опозорил меня, ненавязчиво ввернув вопрос о судьбе здания, и с ответом я катастрофически облажалась. К сожалению, хозяин квартиры в историческом центре города был смотрителем краеведческого музея и мои невнятные мычания для него были сродни звуку пенопласта, ненавязчиво скользящего по влажному стеклу. И началась подпольная война. — До чего ж ты мерзкий тип, — морщусь с неприкрытым отвращением. — Неправда, я красавчик, — ухмыляется самодовольно и опрокидывает рюмку водки, запивая пивом. — И алкоголик, — улыбаюсь одними губами, продолжая смотреть с презрением. Он играет бровями, не потрудившись вытереть пивные усишки, а я поджимаю губы, чтобы не заржать. Придурок, конечно, но выглядело это забавно. — Слух, Манюх, — продолжает серьёзно, сев вполоборота, поставив локоть на стойку и подперев голову рукой, — а чё ты такая напряжённая? Ляхи стиснула, как будто забыла вибратор извлечь перед выходом. Я и вправду была напряжена, но причиной делиться не собиралась. Слишком личное. Впрочем, как выяснилось секундой позже, он о ней прекрасно знал. — Ты из-за того, что твой бывший стал папочкой? — Я говорила, что ты мерзкий? — Столько раз, что я перестал обращать внимание, — отмахнулся беспечно. — Ну, так что? — Вот какое тебе дело, а? — вздохнула с состраданием. — Такое ощущение, что ты сюда не работать приходишь, а меня донимать. — Это ты сюда приходишь работать, — хохотнул, кивком указав на мой бокал с пивом, который я цежу уже третий час, а из него всё не убывает, — а я отдыхаю, с народом общаюсь. Хотя, кому я объясняю? Ты не знаешь ни что такое отдых, ни что такое общение в неформальной обстановке. — Да-да, — слабо махнула на него рукой и сделала большой глоток. Больше, чем планировала, проглотив его комом и начав кашлять. — Вот именно об этом я и говорил, — хохотнул, разворачиваясь на стуле и садясь лицом к залу. — Хочешь, помогу? Свои услуги на предлагаю, ты из тех, кого утром не выставишь без обещания жениться, но могу порекомендовать пару… — Не трудись, — невежливо перебиваю его поток красноречия. — Пару мужиков, которые с радостью с тобой переспят из желания мелко подгадить твоему бывшему, — завершает свою гнусную тираду. — Большим человеком стал, начальник… подумать только, когда вы развелись? Три года назад? Всего три года, а он уже женился во второй раз, получил повышение, да ещё и стал отцом! Как жизнь у человека поменялась! А всего-то стоило от тебя избавиться… — Пошёл ты… — бормочу, сползая с высокого стула со стаканом в руке. — На что ты обиделась? — спрашивает удивлённо. — На факты? Желание окатить его пивом было таким острым, что я поспешила развернуться, чтобы уйти, но… поспешила. Влетела в незнакомого мужчину, и на его светлой рубашке расползлось довольно приличное мокрое пятно отвратительного жёлтого оттенка. — Простите… — пробормотала, задрав голову и посмотрев с отчаянием. — С Вас два пива, — выдал облитый, не моргнув и глазом. Я тут же развернулась обратно к стойке, он подошёл и встал рядом, между мной и Вороновым, слегка потеснив его плечом, а когда на стойку поставили оба бокала, сам за них и расплатился. И один тут же придвинул мне, сопроводив жест широкой улыбкой. — Самый дешёвый подкат, что я видел, — прыснул Воронов, но мужчина и бровью не повёл, продолжая сверлить меня взглядом. В общем, я была зла, расстроена, а он чертовски обаятелен и ни на что не намекал. И жил в том же доме, где располагался бар. И никто, кроме него, не мог перевести мои часы на час назад. — Сама виновата! — повторила громко уже в машине, хоть менее обидно от этого не стало. Повелась на такой банальный развод… один унизил, второй пожалел. Впрочем, что касалось бывшего мужа, Воронов был прав: он лишь перечислил факты. Я вышла замуж в двадцать четыре и была счастлива до неприличия. Муж души во мне не чаял, я горячо любила его, мы мечтали о большой семье и спорили лишь о том, сколько у нас будет детей. Муж настаивал на троих, блаженно прикрывал глаза, воображая, что справится одним махом, но не справилась я. Два года попыток (пыток), пять выкидышей на раннем сроке, бесконечные больницы, обследования и врачи, твердящие все, как один — здорова. Фразы «мы справимся», «в следующий раз всё получится», «главное не отчаиваться и мыслить позитивно» звучали всё реже, пока я не забеременела в шестой раз, ставший фатальным. Обильная кровопотеря, два месяца реабилитации и обследований в частной клинике, и настоятельная рекомендация лечащего врача больше никогда не беременеть, если не хочу отправиться на тот свет, с которого меня буквально вытащили. Завалили терминами, задавили доводами, что-то там про генетическую мутацию, синдром, названный в честь умного дяди, я даже толком не слушала, уяснив лишь суть — выносить не получится. Конечно, сразу мы не развелись. Вместе пережили самый тяжёлый период, вместе прошли через осознание, поддерживали и подбадривали друг друга, муж сделал всё, чтобы я не чувствовала себя неполноценной, мы обсуждали возможность взять приёмного ребёнка, всерьёз обсуждали, готовились, но… дальше разговоров дело не зашло: наш брак трещал по швам. Лишённые общей мечты, фундамента наших отношений, появились первые бытовые склоки. Я с головой погрузилась в работу, чтобы хоть чем-то занять мозг и руки, Андрей поступил так же, а через год мы вдруг оба осознали, что стали практически чужими. Нет больше долгих разговоров в постели после секса, нет разговоров за завтраком, да и самих совместных завтраков не осталось. В бесконечных попытках отвлечься, в этой гонке с собственным сознанием, мы отдалились только друг от друга, перестав быть единым целым, перестав быть семьёй, перестав чувствовать себя семьёй. Один честный разговор за бутылкой коньяка и заявление на следующий же день. Совместную квартиру мы продали, я переехала в роскошную студию с прекрасным современным ремонтом, где в постели убили мужа с женой, заменив лишь эту самую постель на новую, а Андрюша выбрал себе трёшку в тихом дворе неподалёку от участка, в котором работал следователем. Там всего-навсего изъяли три килограмма героина, которые хозяин охранял, отстреливаясь. В общем, разошлись с миром, согласием и чувством, что отбыли наказание в колонии строгого режима, умудрившись не рассориться в пух и прах. И в ту пятницу я действительно была напряжена, когда увидела Андрея в баре, на столько счастливого, что противно засосало под ложечкой. Поздравила (искренне, правда!), вручила подарок, расцеловала по щекам и села за бар, спиной к обмывающей пяточки компании, всем своим видом показывая бывшему мужу, что факт его долгожданного отцовства меня ничуть не трогает, что я пережила это, что я справилась. Для него старалась, не для себя. Просто чтобы не омрачать его праздник чувством вины передо мной. От воспоминаний вчерашнего вечера, от которых, как мне казалось, я смогла избавиться ночью, накрыло с головой. Завела мотор, проехала дальше по улице, свернула, остановилась и разревелась себе в ладони, как маленькая девочка, у которой грубой силой отобрали любимую куклу.