Измени мои мысли, Исцели мои клетки, Исправь мой аппетит, Восстанови мое тело. Возношу Тебе хвалу И благодарность, милый Боже. Аминь. Урок 9 Поселись в своем теле Включает ли твоя персональная история внезапную травму или постепенную травму — твоя задача понять ее, чтобы можно было ее исцелить. Я не припомню, чтобы я как-то особенно ненавидела или любила свое тело, когда была маленькой. Помню только, что просто жила в нем с детской природной невинностью и с детским наслаждением. Помню, как, будучи маленькой девочкой, с удовольствием расхаживала по дому в белье с рюшами. Помню, как надевала бикини — мы тогда называли его двойным купальником — и у меня еще не было груди, чтобы его заполнить. Помню, как мы были такими малышками (или настолько техасками), что не говорили «ходить обнаженной»: мы называли это «ходить голяком» — и в этом не было ничего постыдного или сексуального. Однако потом что-то произошло. Со мной это случилось не в какой-то один травматический момент; это происходило постепенно и исподволь, как происходит со многими. Меня не совращали, когда я была ребенком; я не была физически или эмоционально травмирована каким-то конкретным событием. Но накопление ядовитых моментов разрослось в океанскую волну тревожности, которая затопила мой разум и превратила мое тело в источник смущения. … По причинам, которые оставались похороненными в моем подсознании в течение очень долгого времени, я постепенно пришла к тому, что стала эмоционально отрекаться от своего тела. Извращенные мыслеформы поступали в мой разум из столь многих источников, как личных, так и общественных, что единственным способом справиться с ними, который я сумела найти, было отречься от той части себя, на которую они намекали. То, что когда-то было предметом удовольствия, стало болезненной темой. Я просто отгородилась от того, чего не могла осмыслить. Мое тело стало подобно дому, в котором я больше не жила. У некоторых людей отчуждение от естественного и здорового ощущения своего тела возникает в результате травматического события или опыта. Для других травматично само взросление. В конечном счете не важно, как именно происходит травма — не так важно, как то, каким образом ты заделываешь зияющую рану, которую это переживание оставляет в тебе. … Все, что оказывается надломленным в теле, начинается с надлома в сердце. Поскольку ты склонна объедаться, велик шанс, что история твоих взаимоотношений с собственным телом весьма запутанна, но благодаря этому уроку ты определишь свои раны, чтобы наилучшим образом позаботиться о них. Криминальность насилия, совращения и тому подобных вещей — равно как и потребность защищаться от таких деяний у нас как общества в целом — твердо установленный факт. Но и менее значительные атаки токсичных мыслеформ могут привести к серьезным последствиям. На следующих нескольких страницах я привела в качестве примера собственную историю, которая привела к моему отчуждению от своего тела. Твоя история, возможно, будет в каких-то деталях отличаться от моей, а в каких-то будет на нее похожа. Один общий момент для большинства из нас — это психологический кризис, который выходит на передний план в пубертатный период. Мысли невинности становятся мыслями боли, а то, что было здоровым, становится больным. Нездоровая мысль № 1: Мое тело недостаточно хорошо. Я читала журнал «Seventeen» — так что я знала это наверняка. Так много было девушек фигуристее меня, выше, сексуальнее и так далее! У Карен грудь больше, у Труди волосы лучше, а у Шерил есть та изюминка , которая нравится мальчишкам… Сознание: Мое тело уродливо. Оно недостаточно хорошо. Подсознание : Мое тело заслуживает наказания. Нездоровая мысль № 2: Мое тело приводит взрослых в смущение, так что с ним, должно быть, что-то не в порядке. Я и понятия не имела, почему в седьмом классе моя учительница английского, которая раньше, казалось, обожала меня, стала вести себя как чужая, как только мое тело начало развиваться. У меня было смутное ощущение, что ее странное отношение как-то связано с моим телом и моей нарождающейся сексуальностью, но рядом не было никого и ничего, что могло бы провести меня через превратности и минные поля пубертата. Я приехала в свой родной город, чтобы поговорить с этой учительницей, когда мне было чуть за тридцать, чтобы рассказать ей о том, что я ощущала, и спросить, не было ли это просто игрой моего воображения. Она призналась мне (и пришел тот день, когда я ее поняла), что я и понятия не имею, что это значит — быть женщиной, наблюдающей, как ее собственная сексуальность вянет, в то время как юные девушки вокруг нее только начинают расцветать. У моей учительницы не было намерения обидеть меня; она не отвергала меня сознательно; она просто ощущала естественное разочарование. Разочарование, которое она не умела переработать иначе, чем проецируя его на других; разочарование в отношении ситуации, которая не имела ничего общего со мной и была целиком и полностью связана с ее жизнью. Я также помню, как однажды во время урока мой учитель музыки пристально уставился на мою грудь. Это было до того, как пробудилось социальное сознание относительно таких вещей, которое присутствует у общества сегодня. Он всего только пристально смотрел — но если вы сидите за роялем, а юная девушка стоит рядом с вами, то вы смотрите на нее с очень близкого расстояния. Как бы я хотела вернуться назад во времени и высказать этому мужчине, что я думала! Он умер прежде, чем мне представился такой шанс, но если бы я могла, я бы нанесла ему такой же визит, как и своей учительнице английского из седьмого класса. Сознание: Взрослые странно ведут себя со мной теперь, когда мое тело изменилось. Подсознание: Мое тело, должно быть, очень скверное. Нездоровая мысль № 3: Папочка больше не хочет проводить со мной столько времени, сколько раньше. Отношение моего отца к сексу и к сексуальности — хотя оно определенно не было ханжеским, когда речь шла о моей матери! — было несколько старомодным. Казалось, ему хотелось, чтобы его дочери одевались в розовые кружева и белые перчатки годы спустя после того времени, когда наш возраст или тогдашняя мода требовали чего-то подобного. Казалось, ему несколько неуютно в присутствии моей расцветающей сексуальности, однако я не имела ни малейшего представления, что это означает или что с этим делать. Да и откуда мне было знать? Помню один момент — думаю, у многих женщин есть такие воспоминания, — когда я подошла, чтобы сесть к папе на колени, а он заставил меня встать и пересесть на другое место. Это был незначительный эпизод, но с эмоциональной точки зрения убийственный для меня — хотя теперь я сознаю, что он представлял собой всего лишь разумный поступок со стороны отца, чья больше уже совсем не маленькая девочка приходит посидеть у него на коленях. Все, что я сумела понять тогда, — это что после того, как я вышла из подросткового возраста, мой отец стал смотреть на меня по-другому. Я больше не ощущала, что в его глазах со мной все в порядке , как будто я каким-то образом его смущала. Мой отец продолжал изъявлять желание ходить со мной в зоопарк по воскресеньям долгое время спустя после того, как выходные в зоопарке перестали соответствовать моему представлению о действительно крутых выходных. Казалось, он понимал, как обращаться со мной, только когда я была маленькой девочкой. Неспособность моих родителей помочь мне перейти через архетипический период девственности — как в свое время они не сумели перейти через свой — была результатом не недостатка любви ко мне с их стороны, но психологического невежества в отношении того, как справляться с подобными переживаниями. Здесь нечего прощать; здесь просто есть, что понять. Сознание: Папочка больше не относится ко мне так, как раньше. Подсознание: То, во что я превратилась, отталкивает папу. Мое новое тело — мерзкая штука. Примерно в то же время, когда папа, казалось, расхотел находиться рядом с моим новым телом, этого захотели некоторые молодые люди. И поскольку я ощущала себя сиротой из-за кажущейся утраты отцовской любви, я подсознательно искала вокруг себя замены ей. Прибавить к этому так называемую сексуальную революцию 1960-х — и я понимаю, что была просто обречена на серьезное помрачение сознания и саморазрушительное поведение. Как и миллионы других, я отправилась искать любви в слишком многих местах, что практически гарантировало, что сталкиваться с нею я буду слишком редко. Однако многие из моих переживаний были позитивными. В моей памяти глубоко запечатлелся один момент, который составляет драгоценную часть моего прошлого. Однажды прекрасным летним днем я шла через Германн-парк в Хьюстоне. На мне были длинные брюки, красные в белый горошек, с такой же блузкой в пару, которые я вижу перед собой так, как будто надевала их вчера. Мне было, вероятно, лет шестнадцать. Мимо меня прошел юноша примерно того же возраста, окинувший меня невинным и вполне пристойным, однако определенно мужским взглядом. Я еще ни разу не переживала таких моментов. Теперь мое тело уже несло сексуальный заряд, и парень был достаточно взрослым, чтобы заметить это. Он больше не был маленьким мальчиком, а я больше не была маленькой девочкой. Но энергия этого события была удивительной — не распутной, не хищнической; и наша мгновенная встреча оставалась со мною и остается по сей день как одно из самых драгоценных воспоминаний. Мы даже не заговорили друг с другом, но в этот самый момент я впервые почувствовала, что я — женщина, а не маленькая девочка. Это переживание в парке было чудесным, подобным заколдованному образу из волшебной сказки. Но оно не принадлежало реальности обычной повседневной жизни. Я даже не познакомилась с тем молодым человеком. Ценность этого переживания была в том, что оно раскрыло мне окно в невинную, идеальную красоту моей собственной незапятнанной чувственности. Жизнь продолжала дарить мне позитивные переживания, связанные с физической стороной моего тела… Но цель этого описания — не только порадоваться хорошему; это также способ искоренить плохое, увидев его, поняв и простив. Нездоровая мысль № 4: Мое тело — это то, что привлекает любовь. Теперь я знаю, что не мое тело привлекает любовь; это делаю я. Мое тело притягивает внимание , но совсем не обязательно — любовь. Именно мой дух, а не тело одновременно магнетизирует и удерживает любовь. Мы живем в обществе, которое придает «сексуальной химии» огромное значение. Оно далеко выходит за рамки роли, которую она в действительности играет в более масштабном порядке вещей, — и все мы без исключения подпали под это опасное заблуждение. Очевидно, что сексуальная химия важна, поскольку без нее человеческий род не смог бы продолжаться. Но представление о том, что «если я буду достаточно сексуальна, он будет любить меня », — это трагическая ошибка мышления. Если я буду достаточно сексуальна, он может хотеть меня, это верно, но будет ли он любить меня — это зависит от много, много большего, чем то, что происходит в постели.