– Никто бы не стал вербовать этого заморыша! – убеждённо воскликнул толстяк. – Возможно. Но отчего тогда Нежный в первый же день упомянул диверсантов? Преподаватель по политической подготовке нахмурился и замолчал. Я же подумал вот о чём… То, что Нежный делает на отборе – тоже своего рода диверсия. Второй момент – Харринтер жил затворником, но внезапно решил поступать в школу. Где гарантия, что всё это время он действительно находился в поместье? Вдруг он не отсиживался, а проходил обучение у наших врагов? Ну и последнее – может он не за секретами явился, а за чьей-то жизнью? Покушение на меня, например. Я ведь как-никак принц. – Рагар, почему выражение твоего лица нравится мне всё меньше и меньше? – уныло произнёс Форгин. Вот же привязался к моей физиономии. – Потому что Нежный не знает во что вляпался, – я клацнул зубами. Настроение резко улучшилось, я вернулся к картошке со шкварками. Яда не боялся – нас, воплощённых драконов, убить очень нелегко. – Что ты задумал? – Форгин был по-прежнему напряжён. – Пока ничего, но есть одна мысль. Вернее, я ещё не знаю стану ли воплощать этот план, но не важно. Раз Нежный такой особенный, стандартного отбора для него всё равно не будет. – Рагар, а может не на… Я снова клацнул зубами, и Форгин заткнулся. Когда с обедом было покончено, я улыбнулся шире прежнего и, усилив голос магией, произнёс: – Кадет Эстас Харринтер, пройди в учебный класс! 9.3 Алиса – Кадет Харринтер, – прошипело где-то в пространстве, – в учебный класс, быс-с-стро… Я подскочила как ужаленная. Впрыгнула в сапоги и помчалась к двери. Уже сбегая по лестнице, осознала, что я-таки одета, и даже грудь перемотана, но на этом разумные мысли закончились. Бежала я совершенно бездумно. Не соображала вообще. Когда ввалилась в класс, поняла, что это было ошибкой. Следовало остаться в комнате, забаррикадироваться там и переждать ураган. Просто милорд Рагар… он был даже не зол, а в ярости. Аж серебряные чешуйки на лбу проступили! Я остановилась и захлопала глазами, пытаясь изобразить адекватность, а Рагар… – Неш-ш-шный, – он правда шипел. – Я зову тебя уже дес-с-сять минут! Ы-ы-ы… Командир сделал агрессивный шаг вперёд, дверь класса сама собой захлопнулась, и меня окинули новым уничижительным взглядом. Тут брови Рагара подскочили, лицо стало ироничным: – Я не понял. Неш-шный, ты что, спал? Стало настолько жутко, что язык заледенел. Я продолжила стоять ровнее оловянного солдатика и хлопать глазами как Чудо-Юдо-Рыба. Однако третий сын здешнего монарха умнеть и проявлять человеколюбие не собирался. Что-то в наших отношениях упорно шло не так. – Харринтер! – Рагар повысил голос. – Какого жабьего дерьма ты спишь на службе? То есть нельзя было? Даже в свободное время? А чем сон отличается от чтения книг, например? Но самое обидное заключалось в другом – я не собиралась спать, это произошло случайно. Прилегла на секунду, прикрыла глаза, а через миг это жуткое шипение с требованием явиться. – Ты не дома! Не в институте благородных девиц! Не у мамки под сиськой! Я невольно закашлялась. Тема сисек с некоторых пор воспринималась болезненно. – Харринтер! – Рагар буквально взревел. – Какого?! Я наконец проснулась и сделала жалобное лицо. Спорить и качать права было бесполезно, я решила зайти с другого бока. Как и в случае с Форгином, я честно признала свою слабость: – Прошу прощения, милорд. Я уснул, потому что устал. Лицо Рагара стало ироничнее прежнего, и я взялась объяснить: – Сначала полигон, потом картошку копал, потом чистил её, жарил. Шкварки, опять-таки… Командир не ответил, и я добавила, так как дракон, судя по всему, банально не врубался: – Это весьма утомительно. Понимаете? Губы Рагара растянулись в широкой, не предвещающей ничего хорошего улыбке. С этой улыбкой мне и заявили: – Нежный, ты отстранён от отбора. Я тоже не поняла: – Что-что? Пауза. За ней насмешливое: – Отстранён – это значит, что в общем зачёте больше не участвуешь. Никаких полигонов, кроссов и прочих состязаний. – А чем же мне тогда заниматься? – опешила я. Промолчал. Просто указал на дверь, предлагая покинуть аудиторию. И всё бы ничего, но… что он себе позволяет? Это отбор в учебное заведение, или какая-то нескончаемая ода его самодурству? Мы кадеты-новобранцы или личные рабы? В общем, я не выдержала: – Милорд Рагар, прошу прощения, но вам не кажется, что это слишком? Тиран не смутился, надменно заломил бровь. – Почему вы меня отстраняете? У меня неплохие, а может даже лучшие результаты в общем зачёте. Вы слышали, что сказал Йерс? Мой вклад в победу команды в сегодняшних учениях значительный. Значительный, понимаете? – То есть ты у нас не только подлиза, но и скандалист? – ничуть не впечатлился выступлением Рагар. 9.4 – Я всего лишь отстаиваю свои права, – я сложила руки на грудь. – Разве в этом есть что-то странное? Разве это запрещено? Командира опять не проняло, про Женевскую конвенцию и Права человека он точно не слышал. А я была возмущена настолько, что даже про страх забыла. Хотелось драться, топать ногами и визжать. Принц говорите? Нет, он не принц, а смазливый солдафон, возомнивший себя пупом Вселенной! Будь я настоящим Харринтером, уже строчила бы письмо родителям и жалобы во все инстанции. Зато теперь ясно, почему он закрыл возможность телепортации. Чтобы проверяющие не пришли! – Нежный, иди отсюда, – произнёс Рагар. Уже не бесился, наоборот радовался. Понять бы ещё чему! Я не ушла. – Я требую права участвовать в отборе наравне с остальными, – сказала чётко, звонко, уверенно. Как подобает настоящему аристократу. – Наравне не получится. А если будешь дерзить, то вылетишь с самой отвратительной формулировкой, понял? Теперь развернулся и кыш отсюда. Кстати, спать пока не ложись, общее построение через пару минут. Недолгая война взглядов, моя ярость против его насмешки, и… я проиграла. Причём даже не поняла как это получилось – просто проиграла и всё. Снаружи ждали Йерс, ребята из команды и другие кадеты, и стоило закрыть дверь, как рыжий спросил: