– Очень тяжело почувствовать, но я почти уверена, что в данном случае он не врет. «Какое удивительно дело!» – вновь воскликнул внутренний голос, уложившись в меньшее количество букв. И я сейчас едва удержался оттого, чтобы не открыть от удивления рот – девочка-секретарь оказалась эмпатом. – В чем же он, так скажем, лукавил? – мгновенно выхватила главное в словах ассистентки Доминика. – Про свой ранг он точно сказал неправду. – Вот как? Ниже? – усмехнулась Доминика, но улыбка с ее лица постепенно сошла. – Выше, – полуутвердительно произнесла она, а кусающая губы девочка-секретарь кивнула. – Итак, Максим… или Драго, как все-таки лучше? – повернулась ко мне Доминика. Лучше было бы, наверное, Артуром называть, конечно. Но вслух я этого естественного говорить не стал. – Драго. – Итак, дорогой Драго. Знакомься, это моя дочь, Николетта. Если ты знаешь, что такое митохондриальная заместительная терапия… а ты наверняка это знаешь. И наверняка представляешь, как именно Ника появилась на свет. Вот только в национальных кланах заместительная терапия проводится в случаях, когда все три родителя одаренные, просто один – который не участвует в природном, так скажем процессе, более одарен чем другие двое. В нашем случае… видишь ли, я родилась с даром. Вот только потенциал моего развития был весьма низок, и уже в пятнадцать лет я, несамостоятельно, покинула клан. Перед этим мне, естественно, элиминировали Источник. Но я очень хотела обладать даром – и будучи лишена такой возможности, решила попробовать подарить дар владения своей дочери. Донором гена владения в моем случае выступал один одаренный. Он помог мне не очень самостоятельно, – отреагировала Доминика на мой внимательный взгляд. – Не скрою, я тогда была более молода, но менее влиятельна, и мне было достаточно трудно получить в пользование. Но я справилась. «Достаточно трудно», но вполне возможно – подумал я, вспомнив аукционы, устраиваемые Скрипачом по продаже право на убийства одаренных. – Но, к сожалению, мои планы не реализовались. Николетта, кроме того, что является невероятно сильным эмпатом, ни после первого, ни после второго совершеннолетия стихиями повелевать не могла, показывая абсолютно нулевую способность к дару владения. Все изменилось восемь недель назад. Как ты слышал, именно тогда мой муж был убит. «Слышал» – показал я взглядом. – Но ты не слышал о другом. Первую тайну – что Николетта моя дочь, ты уже узнал. Девочка росла… не в той среде, в которой обитала я. После того, как у нас не получилось раскрыть ее дар, Николетта училась и жила в Риме, я видела ее очень редко. О том, что она моя дочь, знали считанные единицы. И кто-то из этих людей меня продал – потому что одновременно с убийством Альфредо Николетта была похищена. Она была похищена без цели получения выкупа, ее хотели просто убить и отправить мне поучительное видео. Но когда Николетту пытались изнасиловать, у нее проснулся спящий до этого момента дар. Огонь, если ты понимаешь, о чем я. Еще бы я не понимал про Огонь. Так что и про самостоятельно инициировавшийся Огонь, и про то, что произошло с неудавшимися насильниками и похитителями, я все прекрасно представлял. – Случайные жертвы, разрушения? – Повезло, если можно применять это слово к данной ситуации, что Николетту вывезли на пригородную виллу. Несколько гектаров выжженной земли, ни одной случайно жертвы. – Повезло, – не мог я не согласиться с Доминикой. – Николетте уже девятнадцать. Ты, думаю, представляешь последствия пробуждения дара в этом возрасте… Я представлял. Если ей сейчас не научиться им даже не владеть, а контролировать, проснувшийся дар – который не развивался с малых лет, ее просто убьет в самое ближайшее время. – Сейчас дар глушится? – Пока да, – кивнула Доминика. Выглядела она бесстрастно, но теперь мне было очевидно, что дела у сеньоры Романо… даже без смерти мужа, полный швах. Потому что одаренные право владения защищают очень серьезно. И Николетта, если о ее способностях узнают – вернее, узнают об утаивание ее потенциальных способностей, станет для Доминики приговором. Понятно теперь, почему Барбоса говорил, что она потеряла хватку и отошла от дел – как на пороховой бочке себя почувствовала, пытаясь решить более важную проблему, чем левые доходы своих людей. – Я предлагаю тебе сделку, – произнесла Доминика. – Официально я забираю Полигон под свое крыло, договариваюсь с Томми… Увидев вопрос в моих глазах, Доминика прервалась и пояснила: – Это Томми пошли по адресам всех полицейских осведомителей, вычищая поляну от людей Некромикона. – Не скажу, что в квартире у Барбосы были профессионалы. Скорее одноразовые исполнители. – Одноразовые исполнители… – протянула Доминика. У тебя есть чувство слова, тебе об этом говорили? – Неоднократно. – На Барбосу этих одноразовых исполнителей вполне хватило. Так? – Да. – Томми этих исполнителей зарядили средствами, сами руки не пачкали, – пояснила Доминика, полностью подтверждая мои недавние, еще в квартире Барбосы, догадки. – Итак. Официально я забираю Полигон в свою зону влияния, и под моим крылом ты делаешь там все что хочешь, спасая заблудшие души, делая город чище и далее по списку, хоть кошачий приют открывай. Кроме того, я организую тебе поддержку из Некромикона. Корпорация войдет в твой проект благотворителем, у них точно есть на это нераспределенные бюджеты. И я сделаю так, что куратором благотворительного проекта от корпорации к тебе на Полигон приедет Николетта. Там и начнешь ее учить контролировать и пользоваться даром. Два миллиона можешь забрать себе, как небольшой аванс личного гонорара. Доход с выставленного ломбарда пусти пожалуйста на дело, тебе как можно скорее нужно оборудовать на своей помойке защищенные помещения, чтобы Николетта могла туда заехать. – Я никого и никогда не учил контролировать владение даром. – Николетта – эмпат. С ней тебе не нужны будут слова. Не в первую очередь, по крайней мере. Так что, ты согласен? Хм. Спрашивает так, как будто от такого предложения я могу отказаться. А ведь еще наличие эмпата за ее спиной добавляет ситуации перчинки. Теперь понятно волнение Николетты: это домашняя девочка, выросшая в частном пансионате для благородных девиц. Но она определенно неглупая, и прекрасно понимает, что если я или откажусь, или совру – я умру. И вопрос моей жизни и смерти будет решать сейчас именно она – со своим даром эмпата. Просто слушая мой ответ. – Сеньора Романо… – глядя собеседнице прямо в глаза, сделал я многозначительную паузу. – Вы красивая, умная и сильная женщина. Мне будет приятно с вами работать. Доминика, надо отдать ей должное, на дочь даже не посмотрела. Она поднялась, вышла из-за стола и обойдя его, подошла ко мне. Когда я встал навстречу, Доминика протянула мне руку. Тыльной стороной ладони вверх – точно не для рукопожатия. Когда я поцеловал тонкую ладонь и выпрямился, мельком заметил, что густой румянец с лица Николетты так и не сходит. – У тебя уже есть деньги, но совсем нет времени. Постарайся делать все как можно быстрее, люди от меня прибудут сегодня же. Я дам им задание слушаться тебя также, как меня. И да, поставь себе уже личный терминал, – произнесла на прощание Доминика, уже выходя из кабинета. За ней двинулись и ее спутники. Телохранитель двигался и смотрелся как ходячая скала, а вот Николетта была определенно смущена. Гораздо сильнее, чем во время попыток меня почувствовать эмпатией. Выходя из комнаты, девушка сбивалась на мелкий шаг, щеки горели в несходящем ярком румянце, а взгляд направлен глубоко в пол. Когда стенная панель мягко закрылась, оставив меня ожидать для собеседования настоящего сотрудника службы регистрации, я глубоко вздохнул. Идеальный шторм. Вокруг бушует идеальный шторм, и Астерот закинул меня в самый его центр. Ну, что я могу на это сказать. Только лишь: «Па-ашла вода горячая», – как говорил один сериальный персонаж моего старого мира. Глава 7 Без экипировки городских охотников ощущал себя некомфортно. Некоторое время было настолько неуютно, что сам себе казался голым – так непривычен стал повседневный деловой костюм, под которым даже оружие не спрятать. Без привычной одежды было неуютно, но там, куда я ехал, стандартный для криминальных районов наряд просто не приемлем: везущее меня такси уже въехало (благодаря пропуску даже без визуальной проверки на КПП) на светлые улицы Делового центра Западного побережья. Несколько минут езды, два выезда на изгибающиеся развязки магистралей, и вскоре машина спустилась на землю. Теперь такси катилось между двумя небоскребами – расположившихся напротив друг друга башнями корпораций СМТ и Некромикон. Который в общем-то и не Некромикон официально, а «Nkr.Com» – как гласила надпись над широким крыльцом парадного входа, который был мне уже виден. Местный небоскреб Некромикона была полным близнецом резиденции корпорации в Хургаде. Три белоснежные башни, который стоят так близко к друг другу, что кажутся единой конструкцией, огромным цилиндром. Три башни, соединяющиеся кверху и накрытые широкой общей круглой крышей – что сама по себе является городом в городе, с садами и парками. Наклонившись к лобовому стеклу, я задрал взгляд, оглядывая здание из окна машины. И впервые отметил, что небоскреб Некромикона – корпорации, специализирующейся на продуктах питания, построен и спроектирован так, что напоминает огромное дерево. Раньше как-то не обращал внимания на такую явную аналогию. Прямо Белое древо Гондора – хмыкнул я. Башня по замыслу должна безотчетно ассоциироваться с живым деревом, и наверняка так оно и было – но для жителей этого мира. Но не для меня: ведь эмблема Некромикона – белый трилистник на зеленом фоне, точь-в-точь повторяет знак биологической опасности из моего старого мира. Да и само произношение слова нативно подводит к тому, что природа и жизнь – последнее, с чем у меня ассоциируется корпорация. Пока я новым взглядом осматривал небоскреб, такси между тем – все также благодаря корпоративному пропуск-приглашению, привезло меня на элитную гостевую парковку. Прямо под выдающийся вперед опоясывающий здание футуристический козырек. Я был уже однажды точь-в-точь таком же месте, в небоскребе-двойнике – в Хургаде. Мы тогда приехали к зданию вместе с Валерой, и покинув раздолбанный кабриолет, шли на первую партию «дикого покера». Я тогда, после информации о причастности Некромикона к охоте на меня, собрался разнести что-нибудь просто для того, чтобы враги боялись. Не меня боялись, а моей непредсказуемости – поэтому и операция наша с Валерой называлась «дикий покер», по примеру бесшабашной игры в покер без денежных ставок. Сейчас подобной цели – что-либо разносить, не было. Громких разборок не намечалось, и пусть с некоторым беспокойством, но осматривался я вокруг без сильного напряжения. С интересом подмечал некоторые мелкие, почти неуловимые детали: в Хургаде небоскреб стоял на земле суверенного государства – Египта, и территория корпорации начиналась только на крыше. Здесь же, на Занзибаре, другие законы и другие правила – и территория корпорации, неподвластная местным правоохранителям, начиналась уже на парковке. По проекту небоскребы в Хургаде и на Занзибаре были идентичны, а вот внешне, обликом, все же неуловимо отличались. В мелочах – другие флаги у входа, зеленая раскраска на стенах в отличающемся этническом орнаменте (там дань египетское иероглифическому письму, здесь растительный орнамент), форма у персонала и охраны иная, поребрики не черно-белые, а простые, без раскраски, и темно-красного цвета в пешеходных зонах… Такси между тем, подъехав к самому входу, остановилось. Покидая машину, я ожидал сразу попасть в духовку – самое время, полдень. Но ошибся – элитная гостевая парковка удивила системой поддержки микроклимата. И температура воздуха на улице ничем не отличалась от температуры воздуха в холле небоскреба, куда я зашел через бесшумно разошедшиеся двери белого матового стекла. Фух. Поехали. Третий раз в жизни оказался в башне Некромикона, и надеюсь, что сегодня все будет культурно. А не так как в прошлые два раза, когда в первый раз башня в Хургаде просто горела, а во второй раз тоже горела, но уже совсем сгорела. Едва я пересек линию входа, как в дополненной реальности очков отобразилась ненавязчивая навигация, указывающая мне путь к лифтовым шахтам. Которые, будучи полупрозрачными, были похожи на огромные сказочные деревья, вплетенные в архитектуру из стекла и бетона. Но не обращая внимания на указания к направлению движения, я приостановился, осматриваясь в огромном, практически пустом холле. Только сегодня заметил, что лифтовые шахты, поднимаясь ввысь, изгибаются. Расходясь от центра по сторонам и освобождая пространство внутреннего колодца примерно до пятидесятого этажа. Причем внутренний колодец был сужающемся – чем выше, тем ближе друг к другу находились внутренние стены панорамных окон, сходясь к самому верху в общие, управленческие этажи для элиты корпорации. Я задержался, запрокинув голову и с интересом разглядывая архитектурное решение, как вдруг перед взором появилась красная пелена, а сразу следом выскочило оповещение об отклонении с маршрута. Мда, без высокого сословного статуса жить все же посложнее. Когда мы пришли сюда с Валерой – как одаренные аристократы, нам вежливо улыбались и о задержке никто не подумал бы заикнуться. Ребята нам улыбались… А мы им огонь Прометея принесли – хмыкнул я, вдруг вспомнив безумную гонку на комбайне по крыше, и по зеленому коридору для важных гостей (отображаемому в дополненной реальности) прошел к лифтам. Двери кабины открылись прямо передо мной – автоматические системы регистрации отслеживали каждого посетителя согласно статусу, и меня вел маршрут уже не из программного обеспечения моего девайса от RODZ, а непосредственно перехватившие контроль системы небоскреба. Едва зашел, двери лифта бесшумно закрылись и пол мягко толкнул в ступни. В животе на пару мгновений ухнуло невесомостью, практически сразу же исчезнувшей. Звякнул переливчатый треньк, и двери раскрылись. Открывая мне путь в пустой лифтовый холл с мягкой мебелью, зоной отдыха и цифрой «35» на стене. Здесь, на тридцать пятом этаже, меня ждала Николетта. Ждала как назначенный от корпорации куратор благотворительного фонда «Рука помощи». Должность она получила вчера, сразу после нашего разговора с Доминикой Романо, а уже сегодня я прибыл к ней для консультаций. Так это называлось – на самом деле, у нас с ней сегодня должен был состояться первый урок введения в магию. Доминика решила не ждать и не терять лишний день – который нужен был мне на то, чтобы оборудовать в моей «мусорной резиденции», безопасное место для встреч.