Часть 11 из 49 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Высокий сноп собранных в прическу дредов перекосило, вместе с частью расколовшейся крышки черепа, зеленые волосы окрасились брызнувшей кровью и мозгами. Эхом памяти я при этом воспринимал шум движения позади – Войцех и Вася также, как и я, достали оружие.
Брезгливо оттолкнув от себя падающий труп, я придирчиво, даже не обращая внимания на попятившихся уважаемых людей, осмотрел мокрый от крови и слюны ствол пистолета. После присел, неторопливо вытер оружие о шейный платок павлина. И все также неторопливо поднявшись, убрал пистолет обратно в кобуру на спине.
– Всем добрый вечер, – начал я, осматривая собравшихся. – Для начала хотел бы сказать вот о чем: вежливость – это основа дипломатии и здоровых отношение между людьми. Нет вежливости, – показал я на труп под ногами, – нет здоровых отношений. Надеюсь, вам всем это в силу имеющегося в наличии интеллекта доступно.
Сделав паузу, а глубоко и картинно вздохнул.
– Вы все, как настоящая дипломатическая делегация, подготовились ко встрече. Мо-лод-цы! Вижу, принесли с собой биты, трубы, и вон даже одну цепь…
По мере того как я говорил, руки уважаемых людей разжимались и подручные средства падали на пол. В лицо мне никто не смотрел, и думаю – обладая прежними способностями, я наверняка бы почувствовал животный страх и благоговение. Что неудивительно – трое вооруженных людей для местной мусорной шушеры – это кто-то из пантеона богов. И местным действительно было сложно представить, что в этой клоаке на их территории окажется кто-то настолько высокого уровня.
– Вы молодцы, все сделали правильно: как известно, первая обезьяна, что взяла в руки палку, стала феодалом. Но в силу своей ограниченной образованности…
Говорил я сейчас медленно и обстоятельно. Павлин, который на меня орал, брызгая слюной, довольно сильно испортил мне настроение. Давно на меня так не кричали, и сейчас я, устроив долгую и нужную отповедь, просто приводил в норму расстроенные чувства.
У меня, вполне может быть, и ментальные способности при обладании даром были столь сильны из-за того, что правило «сделал гадость весь день на сердце радость» применительно ко мне всегда работало. Ведь поджигать чужие задницы я любил и умел еще до того, как волей Астерота покинул прежний мир, отправившись в новый. И давно понял, что свои недостатки и слабости иногда лучше признать, жить легче становится. Так что сейчас я продолжал для всех собравшихся пытку нудной и поучительной речи:
– …в силу своей ограниченной образованности вы просто не подумали о том, что в вашей клоаке может быть кто-то, у кого есть не просто палка, а самый настоящий пистолет. Итак, меня зовут А… а-а-а как меня зовут? – вовремя исправился я, едва не представившись Артуром Волковым. – А зовут меня Драго Младич, и пистолет у меня есть. Более того, у меня к нему есть даже патроны, представляете? Показать? – потянулся я вновь к кобуре сзади.
Собравшиеся идиотами не были, и дружно загомонили, мотая головами с посылом что нет, показывать не нужно, а такому хорошему и вежливому человеку как я всегда можно верить на слово.
– Отлично. В вашей шайке вот этот был главный? – ткнул носком ботинка я в ногу лежащего тела.
Повисло молчание, но я сразу же выцепил взглядом одного из группы. Это был ближе всех стоящий ко мне толстый черный парень в сине-белых обтягивающих штанах, и черной майке, открывающей полностью забитый фосфоресцирующими светящимися татуировками торс.
«Лампа» – быстро мысленно окрестил я его за свечение и за своеобразную фигуру в форме груши.
– Ты, отвечай.
– Нет, бвана Драго. Главный у нас бвана Ибове, – моментально ответил Лампа.
Бвана. Уважаемый – вспомнил я. Даже песня такая давным-давно была популярна, «Джамбо Бвана». Здравствуй, уважаемый! – если в переводе.
– Это человек бвана Ибове? – обращаясь к Лампочке, вновь легонько пнул я в подошву трупа.
– Да, бвана Драго.
– Ясно. Сейчас ты один выйдешь отсюда, а после пойдешь и скажешь господину Ибове, что я очень зол и расстроен проявленной его человеком невежливостью. И если господин Ибове в течение часа не прибудет сюда, и не попытается вежливо извиниться, то все уважаемые люди, – показал я на остальных ряженых вокруг, – пух-пух, и умрут. У меня много денег и много патронов. Настолько много, что я даже могу позволить себе никого не убивать руками. Это к сведению. Итак, если господин Ибове здесь не появится, все уважаемые люди здесь умрут, а после я сам приду к господину Ибове. Еще более злым. Это ясно?
– Да, бвана Драго.
– Отлично. Так ему и передай. Бегом, – помахал я рукой, после чего Лампа – молодец какой сообразительный, мгновенно сорвался с места и выбежал из закусочной.
Ожидая, мы с Войцехом взяли в автомате кофе. Вася, кстати, остался у дверей, наблюдать за происходящим. Причем подозреваю, что остался он в дверном проходе лишь для того, чтобы покрасоваться перед одной из компании уважаемых людей. Я, посматривая за ним, то и дело видел, как он стреляет глазами в сторону дородной леди в золотых лосинах – чьи бедра шириной были таковы, что не факт что прошли бы через турникеты питерского метро. Но Василия я ничуть не осуждал – о вкусах не спорят.
Бвана Ибове заявился через двадцать семь минут, когда мы с Войцехом допили по второй кружке синтетического кофе. От этого напитка я испытывал чувства, какие, наверное, испытывает человек впервые вынужденно занявшийся любовью с резиновой женщиной. Сам не пробовал, но думаю не сильно ошибусь в таком предположении.
Но кофе пил – я здесь не на пару дней, надо привыкать не кривить нос по пустякам. Но все равно появление господина Ибове пришлось как нельзя кстати. Сам он, кстати, оказался тучным господином, явно любящим золото – одна из трех цепей на его шее, самая тонкая, похоже была даже настоящей.
Господин Ибове пришел в сопровождении двух телохранителей – с хвостами из дредов точь-в-точь такими же, как и у убитого мной зеленого. За их спинами маячил откровенно испуганный Лампа.
– Джамбо бвана! – приветствовал я господина Ибове, едва тот зашел в помещение.
– Здравствуйте, бвана Драго, – хрипло произнес Ибове в ответ. Даже отсюда я видел, что все его лицо покрыто крупными каплями пота.
– Бвана Ибове, вы главный человек в этом районе? – обвел рукой я вокруг себя.
– Да, – кивнул тучный господин Ибове, и уж через секунду упал с простреленной головой.
– Это был неправильный ответ, – доверительно сообщил я уважаемым людям и спутникам господина Ибове. – Главный в этом районе теперь – я. Всем понятно?
Судя по установившемуся молчанию, всем было все понятно.
– Все, мальчики и девочки, закончилась акуна матата. Завтра всех жду у себя дома с одиннадцати утра. Будем решать, как будем дальше жить, и кто здесь будет дальше жить. Всем до свидания, – натянул я на лицо вызывающе-искусственную улыбку.
Оставив оторопевших от моей манеры ведения переговоров уважаемых людей отходить от шока, я вышел на улицу. Спутники господина Ибове и Лампа покинули траекторию моего пути так быстро, что быстрее, наверное, было бы только телепортаций.
На самом деле, я бы и сейчас с собравшимися все решил. Но уже пора было деактивировать обманку полушлема, в котором сейчас находился мой девайс от RODZ, и на ночь вернуться в реальность. Верне, в поле зрения системы средств объективного контроля личной деятельности просителя политического убежища, как сейчас официально назывался мой статус.
– Такой дипломатии я точно тебя не учил, – только и прокомментировал состоявшиеся переговоры с уважаемыми людьми Войцех, когда мы вышли из забегаловки и направились в сторону нашего нового дома.
Глава 4
– Пусть не решить нам всех проблем, не решить всех проблем… – негромко себе под нос напевал я, прогуливаясь туда-сюда вдоль строя собравшихся во дворе уважаемых людей Полигона.
– Но станет радостнее всем, веселей станет всем, – подытожил я собственные мысли и чувства такой подходящей ситуации строчкой гимна Клуба веселых и находчивых.
И осмотрелся по сторонам, глубоко вздохнув. И еще раз. И еще – не в силах надышаться. Воздух влажный и густой, хоть руками собирай; в нем ни грамма свежести, лишь застарелая мусорная гнилая вонь, пропитавшая на Полигоне абсолютно все.
Жарко мне сейчас так, что даже несмотря на самое современное терморегулирующее белье я чувствовал, как по затылку и вискам то и дело стекают капли пота. С океана то и дело поддувал ветерок. Но и он не нес ни грамма свежести, только новый смрад береговых помоек, где на когда-то прекрасном белом пляже гнили горы мусора. Самого разного рода: я, так получилось, знаю как пахнут давно лежалые трупы. Лучше бы не знал, конечно – то, что во многих знаниях много печали, все же неглупый человек придумал.
Капелька пота пробралась через брови и попала в глаз, заставив сморгнуть соленое жжение. Я бы с удовольствием сейчас вытер от пота лицо, и даже надел маску, защищаясь от вони. Но пока такой возможности нет: здесь это не принято, и местные уважаемые люди просто не поймут подобного захода.
Пока не принято – сморгнул я еще одну капельку пота.
Здесь, на Полигоне, очень много чего пока не принято, и это я хочу изменить. Плохо только, что устоявшиеся традиции поведения не выключишь по щелчку пальца, над этим всегда приходится долго и упорно работать.
К счастью, кроме анонсированной вчера вежливости, или мягкой дипломатии, у меня был еще действенный инструмент. Что, надо сказать, задачу серьезно упрощало – с такими мыслями я невольно завел руку за спину, едва касаясь скрытой кобуры.
«Ну, граждане алкоголики, хулиганы, тунеядцы…» – внимательно осмотрел я почти три десятка человек уважаемых людей со всего Полигона. И, оглядывая пестрый строй, который сделал бы честь любому бразильскому карнавалу, я сейчас даже начал находить в нарядах собравшихся определенную прелесть.
Я здесь уже второй день, но уже в какой-то мере начал понимать местных, которые жили в границе гетто недостроенного Солнечного района. Не видя ни солнца, ни чистых ярких красок. И своими нарядами они хоть как-то добавляли цвета в вечный смрад окружающей серости.
Как говорится, если хочешь изменить мир – начни с себя. И местные меняли его с доступного, начиная с себя: ни одного грязного и серого человека передо мной не стоит. Все чистые, в смысле вымытые – здесь это особый шик; одежда яркая и блестящая, как будто разгоняющая вечный полумрак подвальной городской помойки.
Внутри собравшейся толпы понемногу начал зарождаться негромкий гомон – кто-то не смог устоять молча. Но едва я чуть дернул подбородком в сторону шевеления, выискивая взглядом наглеца, снова стало тихо.
Постоял еще немного, осматривая настороженных присутствующих и думая включать режим сержанта Хартмана или нет. Не стал. Даже убрал руку с кобуры, и завел за спину вторую, сцепив сзади ладони в замок и принявшись туда-сюда покачиваться с носка на пятку.
Отсутствие оружия в руках не беспокоило. Рядом, по сторонам, стояли Войцех и Василий, держа стволы на виду, а за правым плечом возвышался Чумба. Мутант был в плотном длинном балахоне, напоминающем грубую монашескую рясу. Где откопал только? Капюшон у него был низко опущен, но даже несмотря на полумрак несложно было понять, что лицо у Чумбы не слишком человеческое.
Впрочем, сильно к Чумбе не присматривались и серьезного удивления не показывали. Среди собравшихся было достаточно тех, у кого лица были покрыты татуировками, шрамированием и пирсингом вплоть до полной потери узнаваемости и идентификации с представителем рода человеческого.
Один персонаж и вовсе по видоизменению своего лица мог бы напоминать каноничного орка – очень уж характерно клыки удлинены. Мог бы быть похож на орка, если бы клыки не были в позолоте, а на самом персонаже не сверкал блестками красный пиджак, надетый на белоснежную майку.
Столкнувшись взглядом с «орком», я вдруг неожиданно для себя поджал губы и продемонстрировал большой палец. Орк, опять совершенно неожиданно для меня, вдруг широко и радостно улыбнулся. Совершенно открытой улыбкой – так чисто только дети и счастливые люди улыбаются; было видно, что похвала орку оказалась весьма приятна. На счастливого человека, впрочем, он похож не был, на ребенка тоже…
«Да они и есть как дети!» – подсказал внутренний голос.
Да – вдруг понял я. Они ведь здесь многие действительно как дети. Большие, злые… даже не злые, а просто отмороженные в край дети. Которые, не моргнув глазом, могут на полоски кого-нибудь нарезать, а после искренне радоваться невиданному ранее яркому мультику. И эмоции у многих из них до сих пор открытые и искренние – подумал я, почувствовав себя приехавшим в Африку доктором Айболитом. Только у меня, в отличие от доктора, пистолет был, и если на пути попадется злой Бармалей, то… Так, ладно, это все лирика.
– Меня зовут Драго Младич, и я новый хозяин Полигона. Есть у кого-либо возражения? – поинтересовался я, внимательно осматривая строй уважаемых людей.
Повисла довольно долгая пауза.
– Если возражений нет, тогда давайте я расскажу вам о том…
Возражения, как оказалось, были. И преподнесены оказались вполне весомым образом. Вот только я осознал это постфактум – а сейчас успел лишь почувствовать, как на меня дохнуло воздухом, словно машина рядом на большой скорости промчалась. Впрочем, почти так и было – только это была своеобразная машина, машина для убийств. В толпе уважаемых людей закрутился самый настоящий вихрь, одновременно с которым загремели выстрелы.
Закончилось все даже не успев начаться, буквально за несколько мгновений – когда я достал пистолет и был готов стрелять, целей уже не было.
– Freeze! – эхом слышался громкий крик Войцеха, который призывал всех замереть и не двигаться.
Коротко глянув в сторону поляка, первым делом я обратил внимание как с дульного среза его оружия сорвался дымок. А потом посмотрел на лицо: невероятно бледное, глаза с расширившимися, на всю радужку, зрачками, по вискам и шее протянулась паутина темных вен.
«Военные импланты и разгонные стимуляторы» – догадался я о природе изменения его внешности.
Но на Войцеха посмотрел лишь мельком – много иных вещей требовало моего внимания. В этот самый момент, последним, упало обезглавленного тело с отрубленной рукой, в которой был массивный пистолет. Еще несколько человек уже лежало на земле. Один из них скреб в конвульсиях землю каблуками. Каблуками белых кроссовок на невероятно высокой подошве – даже обратил я внимание на показавшуюся мне такой несуразной обувь.
– Никому не двигаться, замерли все! – дублируя окрик Войцеха громко скомандовал я, настороженно осматривая собравшихся. Двигаться правда никто и не собирался – после того как захлопали выстрелы и полетела вокруг веером кровь от клинков Чумбы, вся толпа рухнула на землю и так и осталась лежать. Даже не дыша, наверное.
book-ads2