Тяну до последнего. Вот как только понял, что сейчас попаду под огонь, спинным мозгом почуял, так и отдал ручку от себя. И сразу же ушёл вправо, под самолёт сбоку, в мёртвую для его стрелка зону. Ну и разогнался немного на снижении, не без этого. Всё ближе к своим уйдём, заодно и от нагоняющего сверху «Альбатроса» оторвёмся и его же товарищем прикроемся. Вот только непонятно, почему наш талант в задней кабине молчит и не стреляет? Ему же только ствол пулемёта вверх задрать да на крючок нажать! Оглянулся, а он что-то там в своей кабине возится. Наверное, патрон заклинило. Ох, не к добру это… Да он там совсем с дуба рухнул!? Из своего карабина начал стрелять! Шашку бы ещё достал. Да-а, придётся мне постараться! И крутиться нельзя – собьют, и по прямой не уйти – догонят, обгонят и снова собьют. Остаётся только шарахаться из стороны в сторону, ну и снижаться-разгоняться помаленечку, к своим уходить. Пока высота позволяет. Ну и на то, что стрелок в задней кабине перекос патрона в конце концов устранит… Так и шарахался змейкой из крена в крен, пока высота позволяла. А дальше всё-таки выскочили к нашим, и противник сразу отстал, развернулся и ушёл вверх. Повезло нам. Или мастерство пилота сработало, или… Что самое интересное, так это наш стрелок даже со своим карабином заставил себя уважать. То ли попал там в кого-то, то ли ещё что, но после первого сближения противник так больше и не рискнул с нами сближаться. Издалека по нам постреливали, но больше всё мимо. Так что зря я на нашего стрелка наговаривал… А вообще, этот неожиданный вылет пришёлся как нельзя кстати. Я в свои силы уверовал. И все сомнения отлетели прочь. Да и не было никаких сомнений… Кто сказал, что они были? Правильно, никто! Да, ещё в одном повезло в этом вылете. Расположение-то наше, и дивизия своя, и мы тут в кабине сидим тоже вроде бы как свои, но на самолёте-то у нас кресты намалёваны! Так что зря я успокоился раньше времени! Похоже, не все в дивизии про наш трофей знают. Потому как на пролетающий у себя над головами самолёт с крестами бойцы отреагировали положенным образом. Постреляли по нам, соответственно. Хорошо хоть скорость у нас была высокая. Скорость высокая, а высота, наоборот, маленькая. На бреющем шли, по верхушкам деревьев. Потому-то и стрельба велась в основном вслед уже пролетевшему самолёту. Над очередным лесом подпрыгнули вверх, определились с местом и снова снизились, взяли курс на наш импровизированный аэродром, куда и сели спустя несколько минут. И зарулили на прежнее место, под ту же самую охрану. И даже любопытный народ почти не успел разойтись. Помог стрелку вылезти, заодно сразу и о стрельбе уточнил. Что сказать… Моя ошибка, моя вина. Полностью… Просто патронов к пулемёту нет. От слова «вообще» нет! А я-то на человека грешил. Хорошо хоть своё мнение при себе придержал и не стал по этому поводу сразу высказываться. Воистину, поспешишь, людей насмешишь. Или ещё одно, как раз подходящее к месту: «Язык мой – враг мой». Быстро сориентировался и поблагодарил бойца за отличную стрельбу. А там и командир подъехал. Доложил ему о выполнении задания, отдал карту с пометками. Объяснил то, что нарисовал и увидел сверху. Ближе к вечеру, после посещения нашего импровизированного аэродрома командиром дивизии и начальником штаба, удалось найти краски и замалевать кресты. И взамен нарисовать российские опознавательные знаки. От руки нарисовали. Кривенько, косенько, но лучше уж так, чем никак. А караул со стоянки всё равно решили не убирать – пусть будет. Когда ещё народ привыкнет… Вот только закончилась моя лафа в полку и бригаде. Отныне место моё в штабе, в личном распоряжении командира дивизии, великого князя Михаила Александровича. Точнее, не моё, сам-то я там низачем не сдался. А вот самолёт… Самолёт оказался нужнее… А ещё лучше было бы, как в сердцах выразился на следующий день в разговоре со мной великий князь: «Вместе с самолётом и ангар с обслуживающим персоналом прихватить…» – Умеете вы, господин полковник, головной боли своему командованию добавить. Что смотрите? Помню, помню я наш давешний разговор и просьбу свою к вам не забыл. Но вот именно сейчас этот трофей нам не нужен. Если только служивых за сию доблесть отметить… И вам благодарность вынести… – остановил меня князь движением руки. А я ведь только сказать собирался, что не за награды и благодарности старался. – Знаю, что не за этим вы к неприятелю в тыл ходили. Понимаю. Но и вы сейчас меня выслушаете и поймёте. Ну где я вам сейчас найду квалифицированных механиков? А бензин с маслом? Да-а, задали вы мне задачу. И площадку с укрытием под этот аэроплан каждый раз новую готовить нужно, – великий князь поморщился, нарочито тяжело вздохнул, а сам в это время осторожно провёл пальцами по обшивке крыла. – Сам со всем справлюсь. Пока у мотора ресурс есть, пусть на воздушную разведку летает. До снега можно брезентом кабину накрывать, и этого достаточно. Патроны-то к пулемёту в дивизии найдутся? А то получится, как вчера… – Найдутся… – посмотрел на меня с каким-то отстранённым интересом Михаил Александрович. Вижу же, что о другом князь думает. – Разведка, это замечательно! Ваш вчерашний вылет очень кстати пришёлся! А уж если сами со всем справитесь, то это вообще прекрасно! А стрелять кто из этого пулемёта будет? Тоже сами? – Надеюсь, найдём охотника сменить одного рысака на другого… – улыбнулся в ответ на великокняжескую шутку и сам пошутил, потому как шутка моя к месту пришлась. – Да, главное. Можно самолёт в опись имущества дивизии не вносить… Трофей же… Если возникнут неполадки или какие-либо другие проблемы, то всегда можно просто оставить его на земле. – Хорошо, пусть так и остаётся. А бензин мы для такого дела найдём! Ещё бы не нашли. В дивизионном штабе-то не только лошадки имеются, но и парочка железных коней найдётся. Да грузовики ещё… Так что списать топливо не проблема… Утром следующего дня я был несколько ошарашен, когда командир дивизии прямо к самолёту пожаловал. Или снова срочный вылет? Так я завсегда готов! Михаил Александрович как-то равнодушно выслушал мой бодрый доклад, обошёл по кругу самолёт, попытался провернуть винт и тут же оставил эту затею в покое. Резко развернулся ко мне, а я следом за ним шёл, прямо и пристально взглянул мне в глаза: – Это хорошо, что и самолёт, и вы лично к вылету готовы… Только некому будет на этом аэроплане в небо подниматься. Высочайшим повелением приказано вас срочно отправить в столицу… С обязательным сопровождением, Сергей Викторович… И чем, интересно, вы так государю не угодили? Стою, соображаю. Вот оно в чём дело… Да понятно, чем не угодил. Или как раз угодил. Вот же чёрт! Разогнался! Полетать захотелось! Только что все мои планы пошли псу под хвост. Не готов я к подобной поездке, да и не нужна мне она сейчас. Мне бы ещё некоторое время в дивизии побыть. – Ваша светлость, – протянул, лихорадочно выискивая хоть малейшую причину отказаться от поездки и прекрасно понимая, что этот приказ всё равно придётся выполнять. – Ваше императорское высочество… – Что, господин полковник, не хочется вам в столицу? – усмехнулся Михаил Александрович, прекрасно понимая мои метания. – Нет! – решительно выдохнул я. – Понимаю. И рад бы вам помочь, да против монаршей воли не пойду. – А если по-братски с государем поговорить? – я всё ещё выискивал хоть какую-то возможность отказаться. – Сергей Викторович, вы что, действительно не знаете о моих отношениях с братом? Ведь об этом вся империя знает! – удивился Михаил Александрович. А я не вся империя! Как-то я этот момент пропустил. Или это до моего появления произошло? Да какая мне разница? Похоже, придётся и впрямь в столицу ехать… А почему, кстати, эта поездка вызывает во мне такое неприятие? Вот тут и всплыло в памяти лицо адмирала Эссена и его предостережение держаться подальше от столицы, от столичных интриг. Говорил же себе, что память вернулась не полностью! И, похоже, будет подкидывать мне подобные сюрпризы. Да лишь бы вовремя подкидывала, чтобы не наделать по незнанию непоправимых ошибок. На грудь табличку о потере памяти не навесишь… – Сергей Викторович? – голос князя заставил очнуться от воспоминаний. – Прошу прощения, не знал. – Да? – явное сомнение в голосе Михаила Александровича только глупец бы не распознал. – Да! – ответил утвердительно, да так, чтобы больше никаких сомнений не возникло. – Тогда готовьтесь к отъезду. – А самолёт? – А что самолёт? Это же не лошадь – сена не просит, пусть стоит до вашего возвращения. Ну а если не вернётесь, тогда и будем думать, где нам пилота найти. Но с пилотами сейчас очень трудно. Так что постарайтесь приложить все усилия, чтобы вернуться… Что не лошадь, это точно. В общем-то, наш с великим князем короткий разговор на этом и закончился. Придётся мне выполнять приказ государя и ехать в Петроград. Вот же ещё придумали название – ни к селу, ни к городу. То ли дело прежнее было – Петербург! И кому тогда трофей оставлять? Под чью ответственность? А если дивизия и впрямь начнёт передислоцироваться? Кто самолёт на новое место перегонит? Или так его здесь и оставят? Хотел напоследок задать вопрос князю, да передумал. Всё уже сказано. Забрал в штабе дивизии проездные документы, на выходе столкнулся с Юзефовичем. Начальник штаба ответил на приветствие, предложил подняться в кабинет. Наверху в приёмной озадачил адъютанта каким-то поручением (я не вслушивался), пригласил меня проходить. Предложил присесть и немного подождать. Ждать пришлось недолго. Минуты через три звякнул телефон, генерал поднял трубку, ответил утвердительно. Тут же и дверь отворилась. Вот теперь понятно, кого мы тут ждём. Жандармы по мою душу пожаловали. Это и есть то самое негласное сопровождение до столицы. Будут со стороны за мной приглядывать. Юзефович представил нас друг другу и быстро свернул встречу. Распрощался с нами. Правда, уже на выходе я остановился и всё-таки уточнил насчёт самолёта. Оказывается, уже всё просто. Поскольку знаки на самолёте российские, то и самолёт поставлен на учёт… На вокзале наткнулся на пару репортёров. Сразу на входе, как назло. Разминулись с ними, а за спиной громкий, на весь зал, шёпот. Вот уж кому стоит отдать должное, так этой братии – узнали меня сразу. И не успел я выйти на перрон, как меня окликнули со спины. Оглянулся… И зажмурил глаза от магниевой вспышки. Проморгался, чертыхаясь про себя, глядь, а фотографов этих уже и след простыл. И, что самое интересное, охранение моё даже не почесалось. А если бы это не фотографы были? То-то! Вот и мне стало плохо от такой мысли. Но выговаривать и портить отношения с сопровождающими меня людьми не стал, ни к чему. Да и своё начальство у них есть, вот пусть оно им за подобное несение службы и выговаривает… А потом поезд и столица. Проездными документами меня в дивизии снабдили, даже некоторое количество денег на дорогу выделили. Ну и бумагу, удостоверяющую личность, выписали. Отправился я в путь вроде бы как и один, но всё время неподалёку от меня крутились мои новые знакомые. Ну и ещё на пару человек неподалёку обратил внимание, потому как поймал на себе несколько раз явно заинтересованные взгляды. И в здании вокзала их же заметил, и на перроне они же рядышком трутся. Явно ребята принадлежат к ведомству контрразведки. Или тоже к жандармам. Да и ладно, не идти же выяснять. Мне же так проще. От любых неприятностей оградят в случае чего… Ага, уже от репортёров один раз оградили. Толку от них немного, на себя надеяться нужно и более ни на кого! Поезд как поезд, и рассказывать нечего. Билет у меня в вагон первого класса, благо проездные документы это позволяют. И всё благодаря великому князю. Ну и моим новым друзьям. Так и поехал, в папахе и черкеске. Вот только шашки у меня так и не было. И кинжала. Не достоин, не заслужил пока… В столицу приехали на Варшавский вокзал. Ближе к вечеру. Место знакомое. Вышел на перрон, кивнул на прощание железнодорожному служителю, нашёл взглядом знакомые лица. Сопровождение моё неподалёку трётся, уже и не скрывается. Пошёл потихоньку к выходу. Если я правильно понимаю ситуацию, то о моём прибытии уже извещены те, кому следует. Поэтому меня наверняка сейчас встретят. Или кто-то из ведомства Джунковского, или… А кто или? Батюшин? Больше и некому меня тут встречать. – Сергей Викторович?! Вы ли это? – удивлённый возглас сбоку заставил повернуть голову. – Собственной персоной, Игорь Иванович, собственной персоной, – удивился присутствию самого Сикорского на вокзальном перроне. – А вы тут какими судьбами? – Вас встречаю, – склонился в шутливом поклоне мой старый товарищ и компаньон. Ещё и усмехнулся на моё законное недоумение. И тут же посерьезнел. – Да вы так не удивляйтесь, Сергей Викторович. Шутка это. Вот сюда гляньте… И помахал рукой чуть в сторону. Ну и я, само собой, в ту же сторону взгляд перевёл. И чертыхнулся про себя досадливо. Ну и кто мне злобный доктор? Почему, с какого перепугу я начал думать, что все и всё вокруг меня должно крутиться? Уж сам-то мог сообразить, что на вокзал поезда не только прибывают, но и отправляются тоже. Вот и Игорь Иванович провожает кого-то. Судя по силуэту в сверкающем чистотой окне, женщину. Не разобрать мне, кого именно. Жену? – Супругу провожаете? – уточнил и тут же спохватился, пожалел о вылетевшем вопросе. Ну, право слово, мне-то какое до этого дело? Хорошо, если супругу, а если нет? И компаньона поставлю в неудобное положение, и сам окажусь в таком же. – Сестру, – коротко объяснил Сикорский и добавил тут же, словно оправдываясь за свою краткость: – Да вы же знакомы с ней. Помните, она ещё нас чаем прошлой зимой в ангаре на лётном поле угощала? Вот с той поры простуда её и не отпускает. Врачи порекомендовали Крым. Там сейчас спокойно… Тут и поезд загудел отправление, дёрнулся и медленно пополз вдоль перрона. Сикорский ещё разок махнул рукой, сделал вслед разгоняющемуся составу пару непроизвольных шагов и остановился. Развернулся ко мне: – Да, Сергей Викторович, рад, что вы целы и невредимы. Тут газеты писали всякую чушь о вашей гибели, но мы с Михаилом Владимировичем подобной писанине не поверили. И в Адмиралтействе вашу гибель не подтвердили, отмолчались многозначительно. Так что? Расскажете, где столько времени пропадали? Или это военная тайна? – Да какая тайна! Ранен был. Вот и отлёживался. Потом долго восстанавливался. – Ну, вижу, что сейчас с вами всё в полном порядке. Поэтому приглашаю в гости. Вы же никуда не торопитесь? Впрочем, отказа я и не приму. Поехали, Сергей Викторович! – А и поехали! – махнул рукой. Подождут все дела. Заодно и проверю, какие насчёт меня инструкции были отданы моим негласным сопровождающим… Никто мне препятствовать не стал. Загрузились в автомобиль Сикорского, поехали к нему домой. Ну и посидели за разговорами в тёплой дружественной обстановке до поздней ночи. Утром проснулся с тяжёлой головой. Игорь разбудил. И сразу же потребовал подтверждения вчерашним моим словам: – Сергей, то, что ты вчера мне сказал, действительно правда? А я и не помню, что вчера наболтал. Слишком долгое время я к спиртному не притрагивался. Вот вчера меня и развезло до потери сознания. И ведь выпил-то вроде бы как совсем немного… – А что я вчера говорил-то? – Не помнишь? – удивился Игорь. Судя по всему, мы с ним перешли на дружеское общение. И на «ты». – Мы же выпили вчера всего ничего… – Похоже, мне и этого «ничего» вполне хватило, – обхватил руками гудящую голову. – Так, пошли в столовую… – Погоди. Постой же! Дай мне хотя бы возможность одеться. Да и умыться не помешает! – Хорошо, – перестал меня тянуть за собой Сикорский. – Одевайся, я подожду.