— Я тогда первым понаблюдаю. — Ладно. Я застегнулся и вышел из палатки. Подошёл к «Прадику» и вытащил арбалет с пневматикой. Будет правильнее держать это дело под рукой. Всё, прежний мир кончился, надо привыкать… Увидев оружие, Оля одобрительно взглянула на меня: — Вы и правда хорошо подготовились, — сказала она. — Я как раз подумала про диких животных. Это может быть опасно. — Не без этого, — улыбнулся я в ответ. Ребят уложили на одной из двух раскладушек. Никита пытался что-то возразить, но одного строгого взгляда мамы хватило, чтобы возражения исчезли. Я выключил светодиодный светильник. Теперь свет шёл только от печки. Дети уснули быстро. Ольга, немного поворочавшись на второй раскладушке, тоже отключилась. Я выходил наружу каждые пятнадцать минут, проверял движение на трассе. Небо всё это время оставалось ясным, что меня несказанно радовало: чем больше времени пройдёт с момента атаки, тем безопаснее будут осадки. Кое-как выдержав три часа, я разбудил Ольгу, предварительно сварив ей кофе в турке. — Спасибо, — прошептала она, когда я указал ей на столик с дымящейся кружкой. Передав ей смартфон, я указал на часы. Она кивнула в ответ. Вырубился я ещё до того, как моя голова коснулась подушки. Я проснулся оттого, что Оля крепко сжимала мне руку в районе запястья. Открыл глаза, огляделся. Снаружи тихо. Ребята сопят рядом. Вместе с ними — кошка, которая устроилась в ногах. Оля в уличном пуховике; щеки раскраснелись — видно, только что с улицы. — Что случилось? — спросил я одними губами. Оля указала наружу: мол, надо выйти. Я быстро нацепил пуховик, влез в ботинки и пошёл за ней. Снаружи была глухая ночь и звенящая тишина. Оглядевшись с недоумением, я посмотрел на Ольгу. — Смотри. Что-то происходит! — Оля указала на небо. Пришлось приглядеться прежде, чем я понял, о чём это она. Там, в морозном зимнем небе, вспыхивали и гасли крохотные звёздочки. Иногда небосвод чертили метеоры, будто мы попали в плотный поток. — Видишь? Что это? Новые ракеты? — Нет, не похоже… — ответил я, почесав подбородок, — не думаю. Скорее всего, это война в космосе. — Что? — Уничтожение спутников. Их довольно много: старлинки, джипиэс, глонасс… так запросто все не вырубишь. Нужно время. Вот, похоже, до них дошла очередь. Я слышал, и наши и амеры разрабатывали кинетическое оружие против спутников. Это такие шарики, которые роями выводятся на определённые орбиты и выводят спутники из строя массово. Плюс орбитальные лазеры, охотники… много всего! — А-а-а, ясно… — Оля грустно улыбнулась и добавила: — возвращаемся в каменный век… — Вроде того, — кивнул я. — Новостей не хватает ужасно! Хоть бы примерно знать, что в мире творится? Есть же уцелевшие, как и мы, да? И что со странами? С нашей армией, с НАТО?.. мы ещё воюем или уже остановились?.. в неведении тяжело… — она грустно вздохнула и собралась возвращаться в палатку. — Постой, — сказал я. — Можно кое-что попробовать. Она оглянулась и посмотрела на меня с интересом. — Что же? Мы подошли к «Прадику». Я откинул чехол до половины кузова, жестом позвал Олю в салон. Завёл двигатель. Потом достал из кузова внешнюю стационарную антенну. Она раскладывалась и устанавливалась довольно просто: я справился за пару минут. Всё это время Оля терпеливо и молча наблюдала за моими манипуляциями. Вернувшись в салон, я включил радиостанцию, перевёл на АМ диапазон и запустил сканер. Несколько секунд в динамиках был только треск помех. Потом, сквозь шум и завывания, пробился голос, что-то взволнованно говоривший на арабском. Поскольку арабского я не знал, я начал искать дальше. Попались станции на испанском, фарси и ещё каком-то языке, который я опознать не смог. Наконец, попалась станция на английском. Мужской голос быстро читал новости. Приём был довольно уверенным, так что после того, как сработала точная настройка, я прислушался: «…разведывательный самолёт ВМС Австралии передал картинку последствий на западном побережье США. Все крупные города уничтожены. Лос-Анжелес до сих пор находится под водой. От Сан-Франциско волна дошла до Сакраменто. Взрыв у основания Моря Сэлиш полностью смыл Сиэтл. Заводов 'Боинг» больше не существуют. Специалисты военной разведки Австралии предполагают, что русские взорвали как минимум четыре своих супер-торпеды под названием «Посейдон». Напомним, что именно «Посейдонами» был нанесён значительный ущерб Великобритании. Часть острова, включая район большого Лондона, ушёл под воду. В своём обращении к нации премьер-министр назвал случившееся «очевидной недооценкой потенциала противника» и отметил, что «случившееся находится за гранью добра и зла…» В следующую секунду приём резко испортился; в динамиках зашумело и загудело. Я убавил звук, чтобы попробовать переждать помеху, но автоматическая настройка уже сбила частоту и продолжила работать в режиме сканнера. Оля сидела тихо, напряжённо вглядываясь в мелькающие цифры на дисплее рации. — Английский понимаешь? — спросил я. Она молча кивнула в ответ. Снова попалась передача на незнакомом языке. Кажется, на китайском. Что-то взволнованного говорила девушка. Я вдруг подумал, что совсем недавно, ещё вчера, можно было включить синхронный нейросетевой перевод, а теперь такая «мелочь» снова недоступна… Сделав круг, сканер снова вернулся к англоязычной станции. Тот же мужской голос продолжал: «Председатель КНР заявил, что ракеты, уничтожившие Шанхай и Гуанчжоу, были запущенны Соединёнными Штатами. Таким образом, Австралия находится в состоянии войны с КНР, как член альянса AUCUS. Тем не менее, боестолкновений между флотами не зафиксировано. Объявлено о намерении австралийской стороны начать переговоры. Ожидается реакция властей КНР. С учётом того, что руководство США в настоящее время недоступно для связи, выполнение союзнических обязательств в рамках AUCUS находится под большим вопросом. Правительство Австралии также выразило готовность участвовать в гуманитарных программах по восстановлению…» Нас снова накрыло помехой, приём испортился. — Ни слова про нас, — заметила Оля. — Англосаксы, — ухмыльнулся я. — Что от них ещё ждать? Австралийцы, похоже. — Далеко. — Ага. — Почему наших нет в эфире? Совсем? — Думаю, режим молчания. Чтобы на действующий передатчик не прилетело чего-нибудь неприятного, — предположил я. — Как я и думал, боевые действия продолжаются. — Безумие какое-то… столько людей погибло! И кому-то всё ещё хочется воевать⁈ — Машинная инерция, — я пожал плечами. — Когда создаёшь крупнейшие в истории машины для убийства — сложно ожидать, что они так просто остановятся… — Я это всё совсем по-другому себе представляла, — вздохнула Оля. — После взрывов уцелевшие люди выживают в обгорелых развалинах, умирают от радиации… пытаются хоть как-то выжить. Но никак не продолжают боевые действия! — Да, жизнь сложнее, чем показывают в кино. — А как же последствия? — спросила она. — Ядерная зима, похолодание? Насколько холодно у нас будет? Мы успеем до моря добраться? — Корректность модели ядерной зимы специалисты давно поставили под сомнение. И, как видишь, правильно: — я указал на звёздное небо. — Не похоже, что сажа закроет Солнце. Оля с тоской посмотрела на палатку, где спали дети. Потом спрятала лицо в ладонях. Какое-то время сидели тихо, только приёмник продолжал сканировать диапазон, выхватывая передачи на незнакомых языках. Я не сразу понял, что она плачет. А когда понял, приподнялся в кресле, наклонился над ней и крепко обнял. Рыдания усилились. Говорить ничего не требовалось, и я это прекрасно понимал. В этот момент всё, что Оле было нужно — это присутствие рядом чего-то надёжного и крепкого. Вроде моего плеча. Постепенно рыдания стали стихать. Она подняла голову и посмотрела мне в глаза. Я видел, что она хотела что-то сказать. Наверняка что-то нейтрально-разумное. Но эмоции в тот момент пересилили разум. Она прикоснулась губами к моим губам. А дальше нас обоих накрыла настоящая животная страсть. Мы занимались любовью будто в последний раз, словно обречённые, которым оставили эти минуты чтобы успеть запомнить, что такое жизнь. Потом мы сидели молча. Я откинулся на спинку кресла, а Оля прильнула к моей груди. Наслаждаясь моментом, я тянул время. Но в палатку всё же надо было возвращаться. Я хотел уехать сразу с рассветом, а до этого ещё нужно было приготовить завтрак и всё собрать. Я поднял голову и посмотрел в сторону ближайшего леса, только теперь заметив, что за нами наблюдают несколько пар внимательных хищных глаз. Серые тени скользили по снегу, приближаясь к палатке. Глава 11