— Серебро, — сказал он. — Иногда способно отгонять зло. — Иногда? — А теперь тихо. Остается ждать. — Прямо чувствую себя козой на привязи, — сказал помощник. Немного погодя Джебидайя встал и выглянул в окно. Потом сел поудобнее и задул лампу. Где-то вдалеке всхлипывала ночная птица. Доносилось стрекотание сверчков и басовито икала большая лягушка. Внезапно птица прекратила свои причитания, умолкли сверчки и затихла лягушка. — Идет, — шепнул Джебидайя. Помощник встрепенулся и глубоко вздохнул. Джебидайя осознал, что и ему тяжело дышать. — Тише, и будь начеку, — шепнул он. — Ладно, — ответил помощник, не спуская глаз с окна на задней стене. Джебидайя сел лицом к приоткрытой двери, повисшей на ржавых петлях. Долго не доносилось ни звука. Потом Джебидайя увидел за дверью тень и услышал негромкий скрип, как если бы дверь осторожно шевельнули. Он разглядел кисть необычайно длинной руки, тянущуюся к краю двери. Взявшись за край, рука долго оставалась неподвижной. Потом медленно пропала из вида, вместе с ней исчезла и тень. Время будто остановилось. — Он в окне, — еле слышно, так что Джебидайя не сразу разобрал слова, прошептал помощник. Двигаясь насколько возможно плавно, Джебидайя повернулся. Тварь сидела на подоконнике, сгорбившись подобно стервятнику. Ореол из пчел повис вокруг головы, а внутри грудной клетки виднелся пульсирующий рой. В сиянии от пульсации угадывалось множество пчел, сбившихся так тесно, что скорее они напоминали гудящее облако дыма. Несколько прядей волос прилепились на черепе Гимета, как высушенная трава на камнях. Небольшой поворот головы позволил лунному свету пройти сквозь трещины в затылке и блеснуть из пустых глазниц. Затем череп занял прежнее положение, и тени вновь закрыли лицо. Тишину в комнате нарушало только жужжание пчел. — Смелей, — произнес Джебидайя, приблизив губы к самому уху помощника. — Не сходи с места. Быстро, точно сорвавшийся с ветки паук, тварь соскочила в комнату и мгновенно припала к полу, окунаясь в пелену мрака. Джебидайя теперь полностью развернулся в сторону окна. Снизу донесся скребущий звук, как от цепляющих пол когтей. Он прищурился, разглядел нечто похожее на тень, но на деле это была вынырнувшая из-под стола тварь. Джебидайя ощутил, как помощник напрягся, собираясь дать деру. Он ухватил его за руку. — Смелей, — повторил он. Тварь подползала ближе — уже меньше трех футов отделяло ее от скомканных страниц Библии. Лунный свет проникал в окно и падал на пол рядом с выложенным кругом — в его лучах силуэт Гимета окутывало жуткое сияние, а пчелы окружали голову мерцающим нимбом. В этот миг каждая черточка твари отпечаталась в сознании Джебидайи. Пустые глазницы, острые блестящие от влаги клыки, длинные обломанные ногти, черные от въевшейся грязи и клацающие о деревянный пол. Когда тварь поравнялась с двумя скомканными страницами, те вспыхнули — и пучок голубых искр проскочил от одного комка к другому, образовав замкнутый круг, наподобие колеса Иезекииля. С хриплым воплем Гимет отпрянул, оставив борозды на полу. Он перемещался с такой быстротой, что казалось, исчезает и тут же оказывается в другом месте. Пространство комнаты вибрировало от гудения рассерженных пчел. Джебидайя схватил лампу и, чиркнув спичкой, зажег фитиль. Гимет проворно, как таракан, полз по стене, направляясь к окну. Быстро шагнув вперед, Джебидайя метнул лампу, угодив твари в спину, когда та уже протискивалась в окно. Стекло разбилось, залив спину Гимета горящей нефтью, и волна огня пронеслась от поясницы к затылку, опалив скопище пчел — те посыпались на пол дождем пламенеющих метеоров. Револьвер словно сам прыгнул в руку Джебидайи — и прогремел выстрел. Тварь взвыла от боли и пропала. Джебидайя выбежал из защитного круга, помощник следом. Глянув в окно, они увидели, как объятый пламенем Гимет уносится в ночи в сторону кладбища. — Зазевался я, — сказал Джебидайя. — Следовало действовать жестче. А теперь он удрал. — Я вовсе не успел выстрелить, — признался помощник. — Однако ты скор на руку. — Слушай, хочешь — останься здесь. А я иду за ним. Только учти, круг утратил силу. Помощник покосился на остатки догоревших страниц, образовавшие на полу черный круг. — Что же, черт возьми, заставило их вспыхнуть? — Зло, — ответил Джебидайя. — Когда он приблизился, страницы объяло пламя, ниспосланное Богом для нашей защиты. К несчастью, Божья помощь, как обычно, длилась недолго. — Я останусь, но придется разложить вокруг еще страниц. — Библию я забираю. Думаю, пригодится. — Тогда я с тобой. Выбравшись через окно, они ринулись по склону. В воздухе висел запах обугленной сгнившей плоти. Ночь была холодной и безмолвной, как могилы на холме. Совсем скоро они пробирались меж надгробий и деревянных крестов, пока не уперлись в широкую яму, уходящую под могильный курган. Здесь Джебидайя остановился. — В этой старой могиле он устроил себе логово. Разрыл ее и вырыл ход в глубину. — Откуда ты знаешь? — По опыту. Вдобавок изнутри несет паленым. Он заполз туда спрятаться. Похоже, не думал встретить отпор. Мы застали его врасплох. Джебидайя оглядел небосвод. Горизонт понемногу начинал розоветь. — Днем он не выходит, а луна скоро уйдет. На время. — Меня он точно застал врасплох. Ты мог бы вернуться после полнолуния, когда луна на ущербе. Прийти днем и разделаться с ним. — Я уже здесь и должен выполнить работу. — Ну и работенка у тебя, мистер. — Спущусь осмотреться. — Сколько угодно. Джебидайя зажег спичку и спрыгнул в могилу, обвел рукой уходящий вглубь лаз, встал на колени и просунул внутрь голову. — Здесь огромный ход, — сообщил он, высунувшись наружу. — Я его чую. Придется лезть туда. — А я? — спросил помощник. — Оставайся тут и карауль, — сказал Джебидайя, выпрямляясь. — Не исключено, он прорыл другую нору и может вылезти за твоей спиной. Даже пока мы тут болтаем. — Просто чудесно. Джебидайя бросил догоревшую спичку. — Скажу тебе вот что. Не уверен, что меня ждет успех. Если я оплошаю, он нападет на тебя — тут уж не сомневайся — и тогда старайся, чтобы эти серебряные пули били в цель, как стрелы Вильгельма Телля. — Я не такой уж хороший стрелок. — Жаль, — сказал Джебидайя и, чиркнув вдоль шва на штанине, зажег новую спичку, свободной рукой вытащив револьвер. Затем встал на четвереньки, просунул руку со спичкой в лаз и огляделся. Когда спичка почти догорела, он задул ее. — Тебе бы чем-то посветить, — заметил помощник. — Какой толк от спички. — Есть чем. — Джебидайя достал из кармана остатки Библии, разорвал по корешку, убрал половину назад, а другую просунул перед собой в темноту. Едва оказавшись внутри лаза, Библия вспыхнула. — А та, что в кармане, не загорится? — поинтересовался помощник. — Пока я держу ее или она при мне — опасаться нечего. Но стоит выпустить книгу, аура зла коснется ее и страницы вспыхнут. Малый, мне надо спешить. С этими словами Джебидайя стал протискиваться вглубь кургана. Внутри лаза он использовал ствол револьвера, чтобы проталкивать вперед горящие страницы. Свет от них был ярким, но хватало его ненадолго. Они горели дольше, чем обычная бумага, но не слишком. Джебидайя одолел приличный отрезок, когда лаз вдруг оборвался. Он очутился в просторной пещере. Различал шорохи летучих мышей и запах их помета, устилавшего его путь и скользившего под локтями, пока не удалось выпрямиться и осмотреться. Страницы Библии догорели с последней вспышкой голубоватого света и шелестом старческого предсмертного вздоха. Долгое время он не шевелился, прислушиваясь. Вокруг попискивали и шуршали летучие мыши. То, что они вернулись в укрытие, подсказывало, что близился рассвет. Уши Джебидайи уловили хруст камней на полу пещеры. В темноте кто-то двигался, и он готов был поклясться, что это не летучая мышь. Источник звука сместился — похоже, существо ползло к нему. Волосы на загривке Джебидайи встали дыбом, как иглы дикобраза. По телу побежали мурашки, колени задрожали. Воздух стал гуще от смрада гари и разложения. Он осторожно залез в карман, достал спичку, чиркнул о штанину и выставил руку вперед. В этот миг существо встало во весь рост, вспыхнувшая спичка осветила пчел, кружащих вокруг облезлого черепа. Заревев, тварь ринулась вперед. Гнилые обломанные когти впились в грудь Джебидайи, и он нажал на курок. Сверкнула вспышка выстрела — и тут же спичка вылетела из его пальцев, он опрокинулся на спину, чувствуя когти у самого горла. Пчелы жалили его напропалую, боль от укусов напоминала вонзающиеся раскаленные гвозди. Он вогнал дуло револьвера в мертвую плоть и выстрелил. Раз. Другой. Третий. Четвертый. И следом — щелчок опустевшего барабана. Да, ведь он уже стрелял дважды. Шесть мертвых серебряных бойцов остались в своих гнездах, а тварь все еще держала его. Он силился извлечь второй револьвер, но, прежде чем это удалось, тварь выпустила его. Сквозь хлопанье крыльев и писк летучих мышей он услышал, как она ползет прочь. Сбитый с толку Джебидайя встал. Прислушиваясь, он ждал, устремив заряженный револьвер в темноту.