– Повреждения не позволяют им продолжать боевые действия. Командир в регенераторе, критичные повреждения внутренних органов, но опасности уже нет. На «Аладе» перегорели стержни излучателей, истрачен запас торпедно-ракетного вооружения и сожжены почти все предохранители. Из вооружения одна спарка. Есть повреждения брони, разбалансированы двигатели, но в целом до Марса дойдём и ремонт возможен. Я проанализировал остаток средств, хватит на ремонт даже на Теллуре, однако, если строить прогноз с учётом социальной психологии Марса, ремонт нам сделают без денег и даже проведут апгрейд. – Сколько же там народу полегло, чтобы дать нам уйти… – Марсиан было около сотни, это минимум. Братства около пятидесяти, – ой, зря я это сказал! Мне и в голове Командира не понять, как токи текут… Вернее, понять-то как раз я могу, а вот как результат получается, не понимаю. А тут женская голова, это вообще потёмки. Недаром у белковых так много поговорок о женской логике. – У-у-у-у-у… И не погладить даже, хотя… Может, дать ей ещё раз винтики поотворачивать? – У Братства было меньше кораблей, но там экипажи. – А у марсиан, что? Беспилотники? Там были люди, я знаю! – Одиночки. Кресло пилота, корпус, одна ракета и две-три торпеды, плюс излучатели. В каждом корабле заряд антивещества, на случай тарана. Марсиане не сдаются. – Самоубийцы? Или герои? – Я не понимаю термина «героизм». Но они не самоубийцы, – чтобы успокоить, выдаю свою трактовку «души». Но по-моему зря я это сделал, что-то ей только хуже стало. Мягкотелые! Приходится повторять: – Марсиане не самоубийцы, их корабли снабжены системой катапультирования. У обычных МД она автоматическая, у МДЧ катапульту активирует пилот. Часть тех, кто пошёл на таран, катапультировалась, и часть из них выжила. – Это что же за бойцы такие? – Судя по окрасу бортов и позывным, это Чёрные Драконы. Капитан помолчала и спросила: – Как бы узнать, что там с Игроком и ребятами? – Выйдем из гипера, узнаем. Или на Марсе уже. – Ох… Капитан забормотала что-то, опустив голову. Я не стал подслушивать. Она так переживает, молится своим лоа. Это её дело. Я уважительно отношусь к причудам человеков. А если допустить, что теория «души» верна, то почему не пойти дальше и не предположить, что погибшие или умершие предки, которые сохранились душой в сознании некоторого, достаточно большого, пула разумных существ, могут что-то подсказать или направить? Некоторые виды ментальной связи не имеют границ, а некоторые из них невозможно даже экранировать. Так что лоа Капитана вполне могут общаться с ней, так она является одним из носителей их души. Конечно, в таком случае молиться в гипере бессмысленно, но если ей так проще, почему нет? Адмирал Базиль Номбрилли У кабинета Адмирала был один недостаток. Вернее, не у кабинета, а у всего здания. Когда-то давным-давно оно было одним из самых высоких в городе, но Виль-де-Ноэль разросся, и от прекрасного вида на Лес остался маленький кусочек в просвете между тяжеловесным кубом Центрального банка и торговым комплексом. Адмирал даже всерьёз размышлял над тем, чтобы перенести штаб-квартиру куда-нибудь в другое место, но это было бы слишком затратно: строительство нового здания с соблюдением всех требований безопасности – такой удар по бюджету, что надо придумать более убедительное обоснование, чем вид из окна. Адмирал обернулся, посмотрел на адъютанта. Озейн был всё такой же – идеально выглаженный, идеально выбритый, пахнущих дорогим одеколоном… Но что-то изменилось в мальчике. За последние дни он словно повзрослел, его собранность перестала быть наполовину игрой. Это хорошо и правильно, но и грустно немного. Если Адмирал прав, многим мальчишкам скоро предстоит повзрослеть. – Озейн, докладывай. – Да, мон адмирал. Всё прошло согласно плану. Вернее, почти всё. Но груз доставлен. – Озейн! – Да, мон Адмирал. Подробности… На первом выходе Игрок вступил в бой, как и предполагалось, «Алада» ушла в гипер. – Тогда к чему это «почти»? В первый момент, узнав, что груз на корабле Сонел, Адмирал испытал странную смесь злости и паники. Если он прав и эта девчонка может вычислять противника, то если они её потеряют… Но это была мгновенная и глупая эмоция. Один человек, даже очень талантливый, ничего не изменит. А спецы-псионики уверили Адмирала, что раз это принципиально возможно, они научатся выявлять чужаков. Им хотя бы одного живого, чтобы понять, что искать… При желании в ситуации можно найти даже определённый плюс: пусть теперь по поводу этой Сонел, непонятного дикого псионика, у Марсианского Крыса голова болит. – На втором выходе «Аладу» уже ждали. Им постарались перекрыть вектор разгона, но… Марсиане… Мон Адмирал, я до сих пор в шоке от того, что там творилось. Корабль, который перекрывал вектор, был слишком большим, у них остались только излучатели, в общем… – Марсиане пошли на таран. – Да. Это безумие, мон Адмирал! Всё-таки ещё мальчишка. И не поймёт, сколько ни объясняй. Хотя и сам Адмирал понимал марсиан только рассудком. На уровне эмоций, или души, если такой оборот использовать, принять нечто подобное было тяжело. – Они живы, пока их помнят. А помнить их будут не только на Марсе, – Адмирал подошёл к бару, плеснул себе коньяка и залпом выпил. Дорогое «Золото долины» упало в желудок безвкусным комком. Адмирал снова шагнул к окну. Жаль, Леса не видно. – Посылка? Курьера провели нормально? – Курьер прошёл незамеченным. Вся свара была вокруг кораблей Братства. На старт «почтовика» с ведомственной площадки никто внимания не обратил. – Хорошо. – Адмирал не оборачивался. Ему не хотелось, чтобы Озейн видел его лицо, пока он не соберётся. Этот прорыв… Он значит куда больше, чем предполагали его участники. Всё сплелось в тугой клубок. Груз, который везли тиранцы на «Аладе»? Важно, конечно. Но исключительно для Марса, и то скорее в психологическом плане. А вот посылка с материалами «Ведьмы» и крот, который теперь полностью вне подозрений… Это важно для всего Торгового Союза. Теперь неизвестные хозяева «крота» уверены, что он работает не под контролем. А это значит, что счёт хоть немного, но выровнялся. Если можно так сказать в отношении противника, о котором ничего не знаешь. – Озейн, всех, кто принимал участие в бое и имеет гражданство Теллура, отметить… скажем, медалью «За мирный Космос». Погибшим… В случае похорон на Марсе отправить делегацию для отдания почестей. Если есть распоряжения о захоронении, обеспечить транспортировку и похороны со всеми необходимыми требованиями. Думаю, тут мы с Марсом найдём общий язык. – Да, мон Адмирал. Разрешите идти? – Иди, Ойзен. Теперь оставалось самое сложное. Ждать ответа от Гейнца. Тим Найдёнов Я уже говорил, что болтаться в регенераторе – то ещё удовольствие? Вот говорю. Вообще-то, если бы не наши ложементы… Тут ведь в чем опасность? Когда вас сдавливает перегрузками, вы больше всего напоминаете шарик с водой, в котором наделали дырочек. И тут очень важно, что у вас за кресла, какие системы подключены к вам и так далее. Будь у нас стандартные ложементы, нам бы карачун настал. Были бы армейские, я бы просто отрубился. А у нас прямо на пилотские кресла заведена система жизнеобеспечения, и медсистема связана с кибермозгом корабля. По сути, с определённого момента мы находимся на искусственном питании и жизнеобеспечении. Медкомм знает, что мы делаем, и принимает меры. Например, кровь замещает на более густую жидкость, которая с перегрузками превращается в гель, по сути, не давая сосудам лопаться. Сосуды в глазах и во рту фигня, кровь из носа и глаз для боевых пилотов и канониров дело обычное, как и из-под ногтей, а вот сосуды мозга… Мозг защищается не только таким вот «желе», но и отдельными силовыми полями. Но естественно, в крайних ситуациях работать он не может, и вас просто отключают. Иначе не сохранить мозг. Так что… А теперь представьте процесс включения, и для полноты картины добавьте миллионы наноботов, которые шарятся в вашем теле, штопая и восстанавливая сосуды и микро и не очень травмы. Тоже удовольствие ниже среднего, мягко говоря. Инге приходила, сидела рядом, но убегала быстро: дел полно, кораблик-то наш не дуршлаг, конечно, но близко. Потом Том зашёл, руку на колбу положил, провёл по ней. Я кивнул. «Лечись, Командир». «Присмотри за ней». «Скучает». «Я тоже»… Короче, выбрался я на волю перед самым выходом из гипера. И конечно же моя ненаглядная на меня накинулась: сначала с поцелуями, а потом – с руганью. Она такая забавная, когда сердится: кулачки сжимает, глаза горят, на щеках румянец, взъерошенная, как воробей. Вот тут весь её темперамент виден становится. – Ты! Ты опять! – и на каждое слово меня пальцем в грудь тыкает – Loco! Mierda! Мы же успевали! Зачем?! – и дальше что-то такое по-испански, что перевод, наверное, лучше и не знать. У меня ответ простой: сгрести это чудо в охапку и поцеловать. И лучше – не один раз. Она обычно поначалу вырывается, шипит, как змеюка, а потом отвечает – ну и тут, считайте, инцидент исчерпан. А в этот раз она всерьёз выворачивалась, а потом, наоборот, вцепилась и шепчет: – Том сказал… Марсиане не сдаются… А ты… Ты ведь тоже марсианин… Ты… – и уже не ругается, а носом хлюпает. – У меня ты капитан. Меня не призывали. Так что… – я улыбнулся, поцеловал Инге в макушку. А что говорить-то? Что я сам себе приказ отдал: она должна выжить? Можно сказать, конечно: «должна груз доставить», но она же не дура, всё сразу поймёт. Так что лучше промолчать. Интересно, как Том с её истерикой справился? А она точно была, или я свою ненаглядную не знаю. Надо будет порасспрашивать его потом. Только так, чтобы Инге не слышала. Постояли мы, обнявшись, потом Инге убежала еду мне готовить, а я пошёл проверять, что у нас осталось. Не так уж и много, если не сказать грубее. Но кое-что из излучателей Том с Инге восстановили. Если что, огрызнуться сможем. Разок, не более. – Внимание. Выход в норму через четыре часа, – сообщила «Алада». Заняли места. Это выход не такой, как два предыдущих, тут никаких резких манёвров, я прямо чувствую, как бережно Инге выводит нас на торможение. Врагов здесь не будет: мы у самой системы, ну, по космическим меркам, конечно. Тут нас бить никто не станет. На атомы распылить, со станций дальнего обнаружения – это запросто, но бить – нет. – Выход. Приступаю к стабилизации. Внимание, повреждения корабля не соответствуют поставленным задачам. Все системы переключены на поддержание функционирования корабля и работы СЖО. Как только стабилизировались, вижу «клоунов». Три или четыре. Нет, сразу пять. Идут вровень с нами. Не атакуют, прикрывают. Попробуй кто, сунься, сразу огребёт. Вот никогда не думал, что с такой радостью буду смотреть на МДЧ, чёрные, с красными кляксами, напоминающие дракона в прыжке. Как только затормозились, нас окружает рой, штук пятьдесят «москитов» и рейдер. Который немедленно выходит на связь. – «Алада», приём. «Алада», в канале Стриж. «Алада»… – Стриж, «Алада» на связи, – отвечает Инге. Спокойно отвечает и уверенно, не так, как растерялась тогда, с Игроком.