По результатам наблюдений за объектом «пакета Т» и объектом/объектами на Нове-17, можно сделать следующие выводы: 1. Поведенческие реакции объектов содержат ряд характерных признаков, по которым возможны их определение и локализация. 2. Согласно анализу событий на Теллуре и Нове-17, отсутствию контакта с представителями ТС и иных действий, характерных для вступления в дружественный контакт, можно с высокой степенью вероятности предположить, что объекты представляют враждебно настроенную цивилизацию. Рекомендации: Направить на Нову-17 усиленную разведывательную группу для сбора информации и, возможно, для захвата объекта/объектов. Операцию провести совместно с представителями Адмиралтейства Теллура. Скворцов К.Д.» Пётр Иванович Гейнц Ганс пропустил вперёд Найдёнова с девушкой на руках и шагнул следом. Двери закрылись. Гейнц достал две бутылки пива, протянул одну Отто. Тот отложил пустой инъектор, который так и держал в руках, неодобрительно покачал головой: – И что это было? Не ожидал от тебя, Петя. Всё это можно было сделать совсем не так. Мягче, спокойнее. Ведь это даже не истерика, это просто срыв, самая настоящая шоковая реакция, – Отто взял пиво, сделал глоток и замер. – Погоди. Ты специально… Ну и сволочь же ты, Пётр Иванович. Тот пожал плечами. Он и не думал, что Отто поймёт. Вернее рассчитывал, что тот как раз не поймёт его настоящих мотивов. – Зато теперь я знаю, что с ней всё в порядке. – А могло быть иначе? – Могло. На, смотри, – Гейнц протянул другу сводный отчёт по событиям на Тиране и Теллуре. Отто со скептической миной взял планшет, начал читать, нахмурился, а потом удивлённо поднял глаза: – Ого! А как же её Пси-корпус прозевал? Она же на Тиране не могла с ними не… Погоди, они о ней знают? – Да. Её Матвеев прикрыл. Начальник сотого отдела. – Это который молодой нахальный выскочка, у которого в активном словаре нет слов «дисциплина» и «субординация»? Гейнц хмыкнул: цитату Адмирала он узнал. Номбрилли на дух не выносил Матвеева и, не стесняясь, сообщал своё мнение о нём направо и налево. – Он самый. Понимаешь, почему я хотел посмотреть на её реакцию? – Пожалуй. И теперь тебе нужно моё мнение? Как по мне, реакции вполне естественные. Может, несколько гиперэмоциональные, но это не игра, скорее, следствие её чувствительности, – Отто кивнул на планшет, – и пережитых событий. Но ей обязательно нужна помощь психолога. Мы знаем о девочке недостаточно, а учитывая, в каких условиях она росла… Детство могло быть серьёзным психотравмирующим фактором. Это и так тяжело, а то, как ты всё проделал… – Может быть, обойдёмся без мозгоправов. Ход мыслей Отто можно было легко прочитать по лицу: вот он недоумевающе нахмурился, вот понял и улыбнулся, а вот сделал самый напрашивающийся вывод – и снова напряжённо сдвинул брови: – Ты ей предложишь?.. – Она дочь Гомаро. Так что лучше это сделать у нас и под наблюдением, чем всё произойдёт стихийно, и она свернёт себе шею. И не только себе. Ты возражаешь? – Нет, что ты. Кстати, да, это может помочь и в психологическом плане. Но я не дам «добро», если мне покажется, что она эмоционально нестабильна. Сначала лечение, потом – всё остальное, – прозвучало это так, что Гейнц понял: спорить бесполезно. Что же, он и не собирался. Время у них есть. Вроде бы. – И ты позволишь мне понаблюдать? Всё-таки я закреплён за ними как лечащий врач. – Это твоя работа. И, кстати о работе… Найдёнов когда будет готов? – Несколько процедур, и… А сколько у нас времени? – Церемония, потом подготовка, формирование группы, тренировка… Думаю, порядка трёх недель. – Ты меня успокоил. Этого более чем достаточно. Ты думаешь, он согласится? – Он марсианин, Степаныч. Неугомонный, раздолбай, но он наш. Я это с первых дней, как его нашли, понял. Да и не одни они пойдут… Как Лида? – Рвётся на Дантей. Паша ей как сын был. Лида – жена Отто – после гибели родителей Паши взяла на себя заботу о мальчишке. Ангелика была её лучшей подругой, они дружили семьями. И смерть её сына Лида приняла очень близко к сердцу. – Скажи, что если пообещает вернуться, я не возражаю. – Спасибо. Для неё это важно. Не дело это, когда молодые гибнут. И уж тем более, когда от рук всякого шакалья. – Тогда обрадуй её. Пусть собирает команду. Совет дал добро объяснить дантейцам, кто есть кто. Отто улыбнулся, и Пётр Иванович, не удержавшись, хмыкнул: – Добрый доктор, видел бы ты сейчас своё лицо! – А я что? Я ничего… – Отто посерьёзнел. – И всё-таки зря ты так с этой девочкой. Жестоко. Она же всё-таки дочь Первого… – Да. И должна уметь держать удар, – Гейнц поднял руку, останавливая возражения Отто. – Я считаю, что она справилась. Учитывая все обстоятельства. Но ты зайди к ним, проверь. – Как раз собираюсь. Гейнц остался один. Он прошёлся по кабинету, подержал в руках бутылку «Дыхания Марса», которую достал для себя, но так и не открыл, и сунул обратно в холодильник. Сел за стол и задумался. Может быть, Отто прав, и он перегнул палку? Излишне форсировал события? Нет. Чисто по-человечески девочку жалко, но это для него непозволительная роскошь. Конечно, он рисковал, но риск был оправдан. Им нужна Инге Гомаро. Подумать только, дочь Первого! То самое поколение, в котором наиболее ярко проявлялись все способности Чёрных. А если учесть мать-амазонку… Ничего удивительного, что эта девочка – «супер». Значит, она должна остаться с ними. Как же им повезло, что Пси-корпус не прибрал Инге к рукам! Хотя… Скорее всего, надо говорить по-другому: как же повезло Пси-корпусу. Даже представлять не хотелось, что может натворить «супер», в котором внезапно пробудились способности Чёрного. А учитывая, что никто не понимал бы, что происходит… Скорее всего, дело кончилось бы трупами. Инге Гомаро и десятка-другого псиоников из Корпуса. Но почему Матвеев её прикрыл? Ни один аналитик не смог найти для этого никаких оснований. Нет – поправил себя Пётр Иванович, – таких оснований не было в информации, которая имелась в распоряжении КБМ. Значит, было ещё что-то. Что-то такое, что увидел только Матвеев. Интересно. Да и вообще забавно, если подумать: Найдёнов словно приносит с собой неожиданности и странности. Один его скафандр взять… Но там решение уже принято. Впрочем, и с Инге Гомаро тоже всё понятно. Хорошо, что Степаныч был слишком сосредоточен на её состоянии и не подумал, что проверять «супера», провоцируя на срыв – идея глупая и бездарная. Да это и не входило в планы Гейнца, хотя Чёрные с мнемоблоками ждали в соседнем помещении, так, на всякий случай. Задача была в другом: выбить почву из-под ног девочки, оставить её в растерянности и в пустоте. Чтобы завтра, когда он предложит ей новую семью и новую систему координат, она сказала «да». А ведь Инге уже на грани. Во время разговора чем дальше, тем яснее проступала в ней природа Дракона, Гейнц чувствовал это. Значит, он правильно сделал, что форсировал. Хотя взрыв эмоций оказался для него неожиданностью. Хотелось верить, что Гомаро простит им такое обращение со своей дочерью. Но Марк – Первый, Марк – воин. Он поймёт. Тем более что они постараются дать этой девочке всё, что в их силах. Потому что Инге Гомаро – тоже Первая. По праву рождения. Некстати вспомнилось присловье: «Когда придёт беда, Первые вернутся». Когда-то давно это было обещанием, потом – пророчеством, потом превратилось всего лишь в оборот речи. Но в тот момент, когда доклад генетиков лёг на стол перед Гейнцем, эти слова прозвучали совсем иначе. Впрочем… Впрочем, любое невнятное пророчество можно трактовать по-разному. И из этого выходило – если следовать букве, а не духу, – что сначала должна прийти беда, а потом вернуться Первые. Но разве беда уже не на пороге?.. Гейнц сказал Отто, что у них есть время, и объективно говоря, оно было, но чувство, что надо спешить, не оставляло. Судя по всему, чужаки уже давно обосновались в Диких мирах, и вопрос, когда они начали проникать в системы ТС и насколько активно. А раз никто этого не знает, то… времени у них мало. Может быть, всё-таки привлечь Терру? Сообщить в МУКБОП? Гейнц уже не раз возвращался к этой мысли, но и сейчас отбросил её практически без колебаний. Да, потом и его, и Базиля ждёт тяжёлый разговор с Петроморте, но лучше так, чем на данном этапе включать в разработку Терру с её тяжеловесной бюрократией и согласованием всего и вся. Сначала они проверят сами. Так будет быстрее и проще. Единственная привязка, которая у них имеется – Нова-17. И есть девочка, который не нужен повод, чтобы туда вернуться: это её родной мир. Ладно, не родной, но она там выросла, она там жила. Она удачно устроилась, она капитан наёмников, и никто не мешает ей слетать домой, чтобы навестить друзей или свести счёты. А что экипаж – Чёрные Драконы, никому знать не обязательно. И уж тем более о том, что капитан – Чёрный со способностями «супера». Правда, оставалась одна мелочь, но у него есть минимум сутки, чтобы решить проблему. Первых Чёрных Драконов изменил Марс. В их потомках способности пробуждали родители, причём в том возрасте, когда детишки только-только начинали ходить. Насколько знал Гейнц, никто и никогда не инициировал взрослого со «спящими» способностями Чёрного. И надо признать: пока он понятия не имел, как подступиться к этой задаче. Но хотя бы на ближайшее время ясно, что делать. – Ганс? – На связи, товарищ Гейнц. – Зайди ко мне. На завтра есть новые вводные. Инге Сонел Я проснулась посреди ночи. Тим уютно и надёжно посапывал рядом, его рука лежала поперёк моей груди, а я совершенно не помнила, как оказалась дома. То, что произошло в кабинете у директора КБМ, стало чем-то отстранённым и далёким, словно вовсе и не со мной случилось. Но как я сюда-то попала? Я помнила, как плакала, вцепившись в Тима, а потом? Этот доктор меня что, отключил? Я лежала, слушала, как дышит Тим, и пыталась понять: что теперь? Я узнала правду – и что? Что мне с ней делать? Зачем она мне, такая правда? Ну, да, тот cabron, который надо мной издевался, мне не родной отец, и что? Мне легче от этого должно стать, jolín?! Что мне вообще теперь делать, как жить дальше? На чём строить жизнь, если всё, что было до этого – ложь? Но хотя бы одно я теперь точно знала: зачем лоа привели меня сюда. Пётр Иванович рассказал, кто мои родители, там, где росли цветы Эрзули. Это не могло быть простым совпадением. И понятно, почему именно эти лоа. Иначе и быть не могло. Путь, Смерть, Любовь. Они открыли мне правду обо мне, о том, что я – их дитя. И они ждут от меня служения. Но какого? Как можно принадлежать Жизни и Смерти одновременно? Если только пройти по Пути между ними… Путь – это ещё и Долг. Я что-то должна сделать. Но что? Должна же быть какая-то цель!