— Оформите заявку и отправьте на нашу почту. В заявлении подробно опишите проблему, с которой вы столкнулись во время работы дежурного дрона, и ваше предложение по улучшению ситуации. — А если мне лень писать? — Возможен вариант с видео- или аудиопосланием. Но оно будет обрабатываться дольше — до 90-та рабочих дней. Выберите то, что удобно вам. — Спасибо. Обязательно зайду на ваш сайт! Дорана иногда забавляло то, что дроны совершенно не распознают сарказм. Может, в письме указать на этот недочет и попросить исправить? Так было бы веселее. — У вас остались еще какие-нибудь вопросы? — Никак нет. — Тогда продуктивного дня. Дрон с довольным жужжанием исполненного долга улетел. Смотря ему вслед, Доран подумал, что его врач получит подробный отчет от Центра Соцподдержки. О том, что его пациент спотыкается на дорожках и отвечает на вопросы роботов недостаточно дружелюбно. “Ох, надеюсь меня не отправят к нейропевту на беседу”, — уныло подумал он. Стараясь не наступать на левую ногу, Доран допрыгал до указанной скамейки. Он с кряхтением присел и осторожно подвигал левой ногой. Колено опять отдало острой болью. Доран зашипел сквозь зубы. Придется подождать, когда протез перестанет барахлить и заново синхронизируется. И только после этого идти домой. Волна гнева пробуждалась в груди Дорана. Какой смысл иметь ноги, если нельзя ими пользоваться?.. Пальцы коснулись тирозинового пластыря на запястье. Ничего плохого не случилось. Ему нужно время, вот и всё. К тому же Доран потерял несколько драгоценных минут! Что ж, теперь объяснений с матерью не избежать. Но это еще ничего. Дядя, недавно вернувшийся с лунной станции, был с ним строже. Скамейка была направлена на реку. Отсюда можно было бы понаблюдать за восходом. Солнце уже выглядывало над зданиями, отражаясь на волнах реки. Простая механика воды — накатывать друг на друга, погружаться и снова вздыматься под силой течения и порывами ветра. Доран бы позавидовал этой простоте. С протезами все было сложнее. С человеком всегда было сложнее. Но Доран не отчаивался. Он не всегда будет спотыкающимся недокиборгом. В скором времени ему должны заменить эти бесполезные ходули на настоящие биопротезы. И тогда он восстановиться, и даже станет лучше. *** Над ним шелестели сосновые ветви. Погруженные в мысли, Доран не обратил внимания, что на набережной он не один. На соседней скамейке по правую руку от него сидел мужчина в серых одеждах. Но с его лицом что-то было не то. Присмотревшись, Доран понял, что его кожа сплошь испещрена складками, как трещинами на разбитом стекле. Доран отвел взгляд, чтобы не пялиться. Человек заметил это и негромко рассмеялся: — Впервые видишь пожилого человека? Доран смутился. Может, ему стоит извиниться? Но старик не выглядел оскорбленным, скорее, заинтересованным. Глаза старика были пронзительные и светлые, почти бесцветные. Белые волосы тонкими прядями падали на исхудавшее бледное лицо. На фоне цветущего парка, полного пышной зелени и могучих, налитый силой сосен, он выглядел как неправильный кусочек в пазле. Дорану стало не по себе. Он заговорил, косясь на старика: — Нет, не впервые. Нам показывали то, как выглядели люди разных возрастов… Я имею в виду, еще до Эпохи катаклизмов. Руки незнакомца также были со старой кожей, с темными пятнами, узловатые и слабые. Это вызвало у Дорана отвращение со смесью жалости. — А почему вы не... — Доран замолк, посчитав, что это не его дело. Старик понимающе усмехнулся. — Не обновляю кожу? Что ж, я натура сентиментальная. Предпочитаю носить старое, хоть и могу позволить себе любую операцию. — Ваш голос совсем не старческий. — Наблюдательный юноша. — Тогда сколько вы так уже… ну, сколько вам лет? Старик наклонил голову. — Лет? Здесь лето вечное. Поэтому вопрос сам по себе некорректен. “Не хотите отвечать, ну и ладно”, — подумал Доран. — Я видел, как ты упал, — сказал старик. — Похоже, протезы ног еще не до конца синхронизированы? Доран закивал, про себя удивившись его догадливости. — Это обычные протезы, — сказал он. — Но когда у меня будут биопротезы, то смогу восстановиться. Эти плохо приживаются. Старик переплел пальцы и уставился на реку. — Неудивительно. Железо чуждо твоей плоти. Твой земляной сосуд нельзя преображать. Это противоестественно. Вот оно, поколение птенцов, что никогда не вылупятся из своих яиц. — Простите? — Это метафора. Хотя, вы ведь не изучаете метафоры. Вам не интересно то, что не логично. Как вас называют? “Научно ориентированное общество”? — “Вас”? Так вы не из станции "Юхэ"? Извините за любопытство, но вы откуда? Старец улыбнулся идеальными здоровыми зубами. Всё его лицо исказилось, сморщилось, и со старой кожей это выглядело жутко. — Любопытство... Моя любимая черта в человеческой натуре. Возможно, сны сбываются… Казалось, что он говорит сам с собой. — Но даже во снах мы остаёмся людьми. Земляной сосуд — твоё тело. Воздушный сосед — твой разум. Материнский сосуд — наследие, культура. Чтобы быть полноценным человеком, нужно чтобы все три твои сущности жили в гармонии. Но теперь всё стало искусственным, заветы предков отвергнуты, а люди уродуют себя, в угоду демонам-пожирателям. Эти железки, что заменяют тебе ноги… — старик презрительно фыркнул. — Нужны ли они тебе? — Что за вопрос? — процедил Доран, мрачнея. Где же дежурный дрон, когда он так нужен? Похоже, этому человеку (человек ли он?) нужна помощь. — Пойми, птенец. Тело и душа связаны. Ты лишился ног. Но твой мозг отказывается это осознавать. И ты чувствуешь боль там, где не должен. — Да, это синдром фантомной конечности и не имеет ничего общего с… — Доран запнулся, — душой. Нейроны мозга... — Да-да нейроны твоего мозга связаны с системой протезов, делая их мягкими или твердыми в зависимости от твоего желания и потому удобны в пользовании, не так ли? Тебе подробно рассказали о каналах связи, синхронизации и регистрах. Но это бессмысленные понятия. Они относятся к технике, но не к человеку. Ибо человек не механизм, как пытаются внушить нам учёные. Человек — это гармония воздушного сосуда и материнского сосуда, разума и культуры. Ты не механизм. Ты человек, и потому железо будет чуждо твоей плоти. Даже биопротезы, о которых ты так мечтаешь, не станут достойной заменой. — И что теперь? — с вызовом спросил Доран. — Отказаться от всего и лежать дома? — Это один из выходов. А можно обрести идеальное тело. И старец замолк, ожидая, что скажет Доран. Но парень молчал, пытаясь понять, не шутка ли это. Старец продолжил: — Идеальное тело — то, что соответствует твоему разуму. Разум сам способен создать себе оболочку, чтобы существовать. Опять метафоры? Доран раздраженно вздохнул. — Вы можете говорить конкретнее? Старик наклонился к нему, и его глаза загорелись, а морщины как будто сгладились, сделав его лицо моложе. — Оцифруй себя. Сделай свой разум вечным, стань волной в информационном океане! Обрети власть над материальным, и тогда ты обретешь гармонию. — Но… — Ты уже не идеален. И никакие железки не помогут тебе заполнить эту пустоту. С протезами и без, ты всегда будешь чувствовать себя неполноценным. Это факт. Так обрети же цифровую душу. И сможешь создавать себе любую оболочку, которую ты достоин! Старик смотрел ему в глаза пристально, почти агрессивно. Доран выдержал взгляд незнакомца, но мышцы рефлекторно напряглись. Что-то в этом пожилом человеке, одетом в бледные одежды, вызывало в нем тревогу. — Вы имеете в виду жизнь в симуляции? — Доран старался говорить равнодушно. — Это выход для психически слабых людей. Не для меня.