— Я не давал ему никаких поводов. — Вы спали друг с другом. Для Киджани этого достаточно. — Мой темперамент ни для кого не секрет, — ухмыльнулся Элой. Симеон вскинул бровь. — Да уж, твой темперамент невероятно горяч, Элой. Должен признать, что даже мне любопытно, почему ты остановил поединок. Разве двое других пленников не были достойны твоей милости? — Нет, не были, — ответил Элой. — Так в чем же этот парень превосходит остальных? — Он вызвал у меня интерес. — И никто другой не делал этого раньше? — Никто. — А я припоминаю одного, кому это удалось, — заявил Симеон, лукаво улыбаясь. Элой приподнял бровь. — Кроме тебя об этом никому не известно. Пусть так и будет. — Сейчас уже нет смысла об этом распространяться. Это было несколько десятилетий назад. Кроме того, это выведет Киджани из себя без всякой на то причины, — сказал Симеон и рассмеялся. — Он умер таким молодым, — едва слышно произнес Элой, вспоминая единственного человека, который смог завладеть его сердцем. — Да, умер, но это и к лучшему. — Аккуратнее в выражениях, — прорычал Элой в ответ. Симеон поднял руку, успокаивая пыл Элоя. — Я говорю так не по тому, что хочу задеть тебя, а просто напоминаю. У нас есть уговор никогда не заводить любовников-людей. Это табу. По сравнению с нами их жизнь быстротечна, как мгновение ока. Союз с кем-то из них приведет к войне, так как породит волну ревности. — Я в курсе, — вздыхая, ответил Элой. — И все же восемьдесят лет назад ты наплевал на этот факт. — Вот именно, это было восемьдесят лет назад, Симеон. — Ну хорошо, — уступил бог ветра с долей недоверия, — я просто слегка беспокоюсь, так как ты выразил свое неравнодушие к представителю одной из низших рас…по мнению Киджани и Одессы. — А почему тебя так беспокоит то, к чему я испытываю интерес? — спросил Элой, слегка подавшись вперед. — Потому что тебя редко волнует что-то помимо удовлетворения своих плотских желаний. Ты этого хочешь? Просто присунуть этому пареньку? Я не возражаю, если это так. Он довольно мил… Или здесь все же что-то другое? Элой задумался о том, что он ждет от парня, у которого до сих пор не знал даже имени. Он был очарован борьбой юноши с врагом, который намеревался и был более чем способен убить его. В этом человеке было что-то такое, что взывало к Элою, но не совсем понимал, что именно. Помимо этого необъяснимого чувства, Элой действительно желал юношу и хотел ощутить свой член глубоко внутри его горячей, тугой дырочки. Он взглянул на Симеона, ухмыльнувшись: — А ты неплохо изучил меня, мой друг. Большинство столь красивых юношей, как он, созданы для публичных домов. Мне же интересно посмотреть, какой из него получится воин. — Но ты же намереваешься затащить его в свою постель? — уточнил Симеон. — Да, безусловно, — подтвердил Элой. — Ну что ж, теперь все стало более-менее ясно. Хотя уверен, что такие доводы не обрадуют Киджани. — Киджани считает меня своим только потому, что мы с ним спали в прошлом. Ему просто придется смириться с тем, что больше ничего не светит, — заключил Элой, хлопнув себя по колену. — Я не смог соблазнить тебя своими рабами, но разе ты сможешь отказаться от деликатесов, приготовленных моими поварами? — Вот! — Симеон широко улыбнулся и погладил свой живот. — Это и есть путь к моему сердцу. Элой рассмеялся, а затем поднялся с трона и распахнул дверь. — Мы будем обедать.