Нет. Барбара покачала головой. Безусловно, Лора, травмированная, вечно маленькая девочка в обличье старой женщины, фанатично привязанная к Уэстхиллу, беспокоилась за то, что там могло что-то случиться; но при всей своей оторванности от реальной жизни она вряд ли могла предположить, что снежная буря, какой бы сильной ни была, сровняет ее дом с землей. К тому же она разговаривала по телефону с Барбарой и с Ральфом, и они не сообщили ей никаких тревожных вестей. Ее взгляд упал на стопку листов перед камином. Исписанные убористым почерком страницы: хроника одной жизни, хроника одного убийства. Барбара спрашивала себя, знала ли Лора, что Фрэнсис оставила эти воспоминания. Она едва могла представить, что Лора при таких обстоятельствах не сожгла бы их — по меньшей мере, финальную часть. Убийство Виктории угнетало ее. Лора, разумеется, ни в малейшей степени не была сведуща в юриспруденции; вероятно, она не имела никакого представления о том, что ей больше не могут предъявить обвинение в этом преступлении. Возможно, она также думала о том, что у нее как минимум отберут дом, если история вскроется. Лора почти на все реагировала истерически, и Барбаре казалось невероятным, чтобы в данном случае она проявила хладнокровие. «Лора не знает, что эти воспоминания существуют, — сказала себе Барбара. — Или…» Она вспомнила, как случайным образом обнаружила рукопись. В пустом пространстве под половицами в сарае. На том месте, на которое обычно не наступают. Ей в голову пришла другая мысль: Лора знает о воспоминаниях, но не может понять, где они спрятаны. Этим объяснялась бы ее болезненная нервозность. Марджори сказала, что всякий раз, сдавая Уэстхилл и приезжая к ней, Лора имела жалкий вид. И это было бы неудивительно. Она словно сидела на раскаленных углях. Подумать только: где-то в доме спрятаны воспоминания, в которых, наряду со многими другими тайнами, упоминается и ее соучастие в сокрытии преступления! Она должна была испытывать ужасные муки от страха, что один из гостей может что-то найти. А на сей раз все складывалось особенно неблагоприятно, подумала Барбара. Снежная буря! Лора знает, что мы полностью привязаны к дому. И, следовательно, у нас появилось больше времени и возможностей покопаться в нем и сунуть свои носы в такие вещи, которые нас не касаются, — что мы, собственно, и сделали. У Барбары возникло неприятное чувство при мысли, что Лора может совершенно неожиданно появиться в доме. И она спрашивала себя, удастся ли ей держать себя непринужденно. «Я не буду вмешиваться, — решила она. — Я ничего не знаю. Я опять положу рукопись на прежнее место и все забуду. Это убийство произошло более полувека назад и больше не имеет никакого значения». Чем дольше Барбара смотрела на рукопись, тем более необходимым ей казалось поскорее вернуть ее на место. Эта история не должна попасть в третьи руки. Пока что она может отнести рукопись наверх и спрятать ее под свитера в своем платяном шкафу, а на следующий день положить на прежнее место в сарае. Или лучше сделать это прямо сейчас? Если Лора — хотя это почти невероятно — приедет ночью, на следующий день у нее уже не будет такой возможности. Она должна… Ее размышления прервал какой-то звук. Сердце Барбары замерло. Звук доносился со стороны входной двери. Кто-то сначала постучал в нее, а потом дверь открылась. Барбара вспомнила, что не заперла ее. Теперь она услышала, как кто-то вытирал ноги. «Лора!» — мелькнула мысль. Но потом она поняла, что это не могла быть Лора. Прошло слишком мало времени. К тому же погода этому явно не способствовала. — Ральф! — крикнула Барбара и побежала в прихожую. Перед ней стоял Фернан Ли. Его щеки раскраснелись от мороза. Он, казалось, выдохся и тяжело дышал. На нем были шапка, шарф, анорак и перчатки. На ногах — лыжные ботинки, все в снегу, несмотря на то что он отряхнул их. Маленькие комочки снега падали на пол и таяли на плитке. — Извините, что устроил вам здесь потоп, — сказал Фернан, — но там просто-таки снежная пустыня. Барбара пристально смотрела на него, все еще испытывая испуг и не в силах вымолвить ни слова. — Я не должен был так вламываться к вам, — сказал Ли и начал раздеваться. Он снял шапку и откинул назад темные волосы. — Но дверь была открыта, и… Фернан не закончил фразу, как будто этих нескольких слов было вполне достаточно, чтобы объяснить его визит. Затем снял с плеч огромный рюкзак, который Барбара сначала даже не заметила, и, вздохнув с облегчением, поставил его на пол. — Батюшки, какой же он тяжелый! — сказал он. Барбара наконец вновь обрела дар речи. — Откуда вы добирались сюда? — Из дома, на лыжах. К счастью, ваш дом светится как рождественская елка, так что я мог сориентироваться еще издалека. Хотя потратил как минимум втрое больше времени по сравнению с тем, что мне потребовалось бы летом, если б я шел пешком. — Почему? — Почему мне потребовалось столько времени? Ну, это… — Нет, я хотела сказать: почему вы решили добраться до нас в такую ужасную погоду? Фернан кивнул на рюкзак. — Помните нашу короткую встречу перед Рождеством в магазине Синтии? Я заметил тогда, что вы купили продуктов только чтобы накормить какого-нибудь воробья. Потом нас завалило снегом. Кроме того, я знаю старую добрую Лору Селли — она никогда не оставляет никаких запасов, если куда-то уезжает. И тогда я подумал, что вы и ваш муж наверняка уже основательно проголодались… Барбара почувствовала, как у нее обмякли колени. Показав на рюкзак, она спросила сиплым голосом: — Вы хотите сказать, что там внутри есть какая-то еда? — Достаточно, чтобы досыта накормить футбольную команду, — ответил Фернан не без гордости. Он повесил свой анорак на вешалку. Под ним был белый пуловер из толстой овечьей шерсти. Ли посмотрел на Барбару, протянул руку и дотронулся до ее подбородка. — Что с вами случилось? Барбара совсем забыла, что ее подбородок все еще сияет как радуга. — Я упала, — объяснила она. В его глазах мелькнуло сомнение, и она вспомнила, что именно так звучала расхожая отговорка его жены, когда та пыталась объяснить синяки и ссадины на своем лице. — Это сделал не муж, — сказала она немного язвительно, — я действительно упала. Фернан Ли рассмеялся. — А разве я подозревал вашего мужа?.. Послушайте, Барбара, он не устроит вам выволочку, если я здесь у вас часок отдохну? Честно говоря, я без задних ног. — Оставайтесь столько, сколько хотите. Ничего, если мы пойдем на кухню?.. Теперь, когда перспектива поесть была в осязаемой близости и Барбаре больше не нужно было, напрягая всю свою волю, отводить в сторону любую мысль о еде, голод обрушился на нее как снежная лавина. Желудок то и дело сводили судороги; сердце учащенно билось, вызывая неприятную вибрацию. Дрожащими от нетерпения пальцами Барбара распаковывала рюкзак, чувствуя себя человеком, перед которым неожиданно открылся рай. Никогда прежде она не испытывала такого сильного чувства, сводившегося к одной-единственной потребности — утолению голода. Она была готова целовать Фернану ноги. На кухонном столе уже громоздились хлеб, масло, сыр и ветчина, яйца, мясная нарезка, несколько консервных банок с различными готовыми блюдами, большой кочан салата, помидоры, авокадо, орехи, фрукты и шоколадный пудинг. И под конец Барбара вынула еще две бутылки вина. — Бог ты мой, — произнесла она трепетно. Фернан, улыбаясь, смотрел на нее. — Нам надо по-настоящему красиво накрыть стол, — сказал он. — Где здесь тарелки и приборы? Барбара рассмеялась. — Вы, наверное, подумали, что я готова вцепиться в еду зубами и когтями, правда? — Примерно, — подтвердил он. Взял свечу с полки и, поставив ее на стол, спросил мимоходом: — А где, собственно говоря, ваш муж? По какой-то причине Барбара сначала побоялась сказать ему, что она одна. Теперь пришлось сказать правду, и ей вдруг показались глупыми ее первоначальные предубеждения. — Муж сегодня утром отправился в Дейл-Ли, — объяснила Барбара. — Он хотел купить продукты. Мы не могли даже представить, что… — Она сделала движение рукой, охватывавшее стол со всеми стоящими на нем великолепными яствами. — Судя по погоде, — сказал Фернан, — он вряд ли вернется сегодня. — Если б я только знала, что он вообще куда-то пришел!.. Я ничего о нем не знаю. Синтия Мур обещала сразу сообщить, если он у нее появится. Но до сих пор не было никаких звонков. «Как странно иногда бывает в жизни, — подумала она. — Ральф плутает сейчас где-то в снегах, а я сижу здесь перед горой еды. Если б он только остался… Но кто мог такое предвидеть?» — При таком снегопаде чрезвычайно тяжело держать направление, особенно для того, кто не знает этой местности, — объяснил Фернан. — Даже я по дороге сюда один раз сбился с пути, а живу здесь со дня моего рождения. «7 апреля 1943 года», — автоматически подумала Барбара. — Крайне маловероятно, что он доберется до Синтии, — продолжал Фернан. — Тогда он остановится где-то еще. — Но в любом случае он бы мне позвонил. — Барбара, здесь повсюду телефоны не работали несколько дней. И наверняка есть еще фермы, где связь не восстановлена до сих пор. Возможно, у него просто нет возможности позвонить. — Надеюсь, что с ним ничего не произошло. — Определенно нет. Здесь, конечно, богом забытая местность, но не до такой степени, чтобы он не нашел место, где мог бы переночевать. — Я очень скверно чувствую себя оттого, что сижу здесь, в тепле, и ем. — Не исключено, что он тоже сидит в тепле и ест, и его тоже мучают угрызения совести, поскольку он думает, что вам опять пришлось лечь спать голодной. Было бы разумнее, если б вы оба наслаждались тем, что имеете. «Какой он приятный», — подумала Барбара. Она наблюдала, как Фернан своими быстрыми, ловкими руками накрывал на стол, складывал салфетки и раскладывал по тарелкам и салатникам принесенную еду. А напоследок откупорил одну из привезенных бутылок вина и зажег свечу на столе. — Так, — сказал он, — а теперь угощайтесь! Барбара не заставила себя просить дважды и сразу же нырнула в море удовольствия. Сначала она ела торопясь, жадно, словно боялась, что кто-то может в любой момент все это у нее отнять. Потом продолжила насыщаться медленнее, спокойнее, осмысленнее, прислушиваясь при этом к холодному ветру, завывавшему за окнами. Устремила свой взгляд на теплый свет толстой красной свечи, стоявшей перед ней. За все время она не произнесла ни единого слова. Наконец, откинувшись назад, Барбара удовлетворенно сказала: — Я не знала, что может быть так хорошо. Фернан все это время наблюдал за ней.