– А вы не понимаете? Он узнал о моей маме! Нет, на самом деле о маме я не произнесла ни слова. В голову резко ударила кровь, так что перед глазами почернело, и я лишь успела схватиться за край раковины да подумать о том, что, если продолжу копаться в маминой Тайной квартире, наверняка тоже найду Потрошителя. После этого меня проглотила темнота. Позже, когда я пришла в себя, сквозь открытую дверь в комнату, где меня устроили, до меня донесся строгий голос мистера Нэтвика: – Розмари, мы должны отвезти ее в больницу. – Он всегда, когда был чем-то огорчен, называл жену Розмари, а не Роззи. – Ты же видишь, она все хуже и хуже. Если продолжить в том же духе… Я закрыла глаза, мысленно обследуя тело. Похоже, я неудачно упала – при малейшем движении в колено будто кто-то ударял молотком. Откинув одеяло, я приподняла штанину и, увидев синяк, со вздохом откинулась на подушку. – Кая! – изумленно воскликнула миссис Нэтвик, вдруг возникая в дверном проеме. – Как ты себя чувствуешь? Значит, она все же победила мужа и тот удалится в кабинет. – Все хорошо, – сказала я, поудобнее усаживаясь среди подушек. Кожу на ноге защипало от трения с одеялом. – Спасибо, миссис Нэтвик, и извините, что напугала. Только через секунду после того, как я произнесла эти слова, я поняла, что извинялась не только за то, что бахнулась в обморок, но и за то, что довела ее до слез, вытряхнула на поверхность ее тайну, связанную с мамой. Миссис Нэтвик подошла ко мне с болезненной улыбкой на губах; шаги были еле слышными, будто она боялась нарушить тишину. Присев на кровать, она с обреченным вздохом произнесла: – Я жалею, что рассказала тебе все это. Нужно было оставить прошлое в прошлом. Я ответила ей невозмутимым взглядом, в очередной раз успешно поборов раздражение. Разве миссис Нэтвик не понимает, что, если бы она не рассказала обо всем, мамина смерть оказалась бы напрасной? А та тварь, которая выследила ее, которая измывалась над другими девушками, осталась бы безнаказанной? Возможно в эту самую секунду Криттонский Потрошитель подыскивает себе новую жертву! – Кая, скажи что-нибудь… – попросила миссис Нэтвик. Она хотела, чтобы я сказала не «что-нибудь», а убедила ее, что не стану лезть в мамины дела. Не стану впутываться в неприятности. Но я не могу лгать, как они, я скажу правду. Острая необходимость выплеснуть каждую ядовитую мысль на миссис Нэтвик была такой сильной, что я вцепилась пальцами в простыни, только бы не наговорить лишнего. И все же я призналась: – Я отыщу его. Иначе все было напрасно. Пригладив дрожащей жилистой рукой свои темные волосы, стянутые в красивый пучок, в котором прибавилось седых волосков, миссис Нэтвик боязливо произнесла: – Я знала, что ты это скажешь, Кая… Но твоя мама потратила всю жизнь на это дело. Она бы не хотела, чтобы ты… – Миссис Нэтвик замолчала, но через секунду прямо взглянула мне в глаза и продолжила тверже, отчего тени в уголках ее рта углубились: – Мэгги не хотела, чтобы ты жила в том же кошмаре, что и она. Я отсекла эти бессмысленные слова, спряталась от них. Мама не хотела… конечно, она не хотела умереть! И никто не хотел бы!.. Облизав пересохшие враз губы, я спросила: – Вы знаете, что сейчас происходит в Эттон-Крик? – Да… я прочла в… – А что меня подозревают, об этом вы прочли? – перебила я, не желая давать миссис Нэтвик даже шанса вставить хоть словечко. Я знала, что она скажет: что мама мечтала, что я окончу университет, стану уважаемым врачом, выйду замуж. И в мои ближайшие планы не должна входить охота на маньяка. Я обрывала каждое ее слово решительным голосом: – Они меня подозревают, миссис Нэтвик, меня! Они думают, что это я – убийца, что я могу быть кем-то, кто способен убить! – Я пообещала себе не распаляться, но не сдержалась. Мне просто жизненно необходимо было доказать ей, что я поступаю верно, что это единственный правильный путь. Но она не понимала, и вот на ее глазах уже выступили слезы. Мне хотелось хорошенько встряхнуть ее за плечи, чтобы она прекратила это. – Вы что, правда считаете, что я могу просто уйти? После того, что случилось с Джорджи?! С мамой?! Считаете, я могу все оставить после того, как он убил на моих глазах Сьюзен?! Отнял у меня папин… Я не успела договорить, обжечь ее словами – миссис Нэтвик схватила меня в охапку и прижала к полной груди; горячо разревелась на ухо. Я шокированно замерла, все еще желая сплюнуть с языка окончание фразы, но не стала; похлопав миссис Нэтвик по спине, я зажмурилась. Миссис Нэтвик не виновата, я не должна нападать на нее. Я просто хочу, чтобы она была на моей стороне, чтобы понимала, что я правильно поступаю. Я все делаю верно. – Давай сыграем в шахматы, Кая. Я вздрогнула и посмотрела в сторону двери: на пороге возник мистер Нэтвик. Он улыбался, но я чувствовала в его взгляде напряжение. Поведя плечом и показывая под мышкой деревянную коробку, он кивнул в сторону коридора: – Идем, Кая. Он не смотрел на жену, даже бровью не повел, когда она отвернулась к стене и стала торопливо вытирать слезы. Понятно. Теперь в игру вступает он. Но делать было нечего, я сдалась – мистер Нэтвик был упрям, как вода, которая точит камень; откинув одеяло, я поднялась и направилась к выходу из комнаты: – Конечно, давайте сыграем. Я никак не могла заново свыкнуться с солнцем; здесь оно было ярким, каким-то обжигающим, враждебным. Эттон-Крик казался пустышкой, но я уже успела приспособиться к его фальшивому солнечному свету, неуютному и холодному, и даже к дождям. Здесь палило нещадно, и, шагая между аккуратных рядов могил, я стянула куртку и сложила ее на сгибе локтя. Было неловко находиться среди могил мамы, папы и Джорджи – не могу припомнить, чтобы раньше я приходила сюда вот так просто, чтобы посидеть на пожухлой траве. Сцепив пальцы на шее, я подняла голову к небу и почувствовала, как от яркого света слепит глаза. На меня нахлынуло какое-то тупое оцепенение. Уставившись перед собой на могильные плиты, я не могла придумать никаких слов. Все, что приходило на ум, казалось глупым и пустым. Зачем я вообще пришла? Мне нечем похвастаться, нечем их порадовать. Я живу в аду, но не хочу, чтобы мама и папа или малышка Джорджи знали об этом. Я не хочу, чтобы они были в курсе, а особенно мама, что я оказалась в месте, о котором она думала в последнюю очередь, – в Эттон-Крик, в доме с незнакомыми людьми. Не хочу, чтобы они знали о Леде Стивенсон. Я прижала горячие ладони к глазам, почувствовала под пальцами влагу. Если вы меня видите, знайте: я держусь. Да, может, мне и нелегко, но я все равно выживаю, пытаюсь найти ответы. Знайте: я не сдамся. Я не из тех, кто сдается. Ну, все, – я поднялась на ноги и подхватила куртку, – я вернусь к вам, когда решу эту загадку. Вы будете гордиться мной, мам, пап. Джорджи, я о тебе помню каждую секунду своей жизни. Я люблю вас. Глава III Окно в прошлое После посещения церкви меня ждала встреча с адвокатами мамы, которые решали дела с наследством. Чтобы отделаться от их сочувствующих взглядов, камнями летящих в мою грудь, от их деловитых слов, по пути к миссис Нэтвик я заглянула в мамину галерею, чтобы проведать Томаса. Он был чрезвычайно рад меня видеть и тут же завалил вопросами о Первом медицинском павильоне, о моей жизни в Эттон-Крик и прочей ерунде – явно желал уйти как можно дальше от той темы, которую я подняла при нашей последней встрече: «Мама умерла не своей смертью, кто-то убил ее». Помня о своей установке посвящать как можно меньше народа в планы, я ответила на вопросы Тома: «Да-да, все хорошо. И со мной, и с Бенджи. Я хорошо учусь, как и всегда. У меня все прекрасно, лучше всех!» Я лгала и говорила правду. У меня действительно все хорошо. И плохо тоже. Незачем Томасу знать о том, в какую беду попала мама – он только зря расстроится, а помочь ничем не сможет. Домой я вернулась как раз вовремя: миссис Нэтвик готовила ужин. Заметив меня, она расплылась в добродушной улыбке и что-то сказала о пирогах и сливках. Задержав на миссис Нэтвик взгляд, я заметила в уголках ее глаз напряженные морщинки – она боялась, что я снова нападу с вопросами. Мне тут же захотелось как-то загладить вину, притвориться милой и дружелюбной. Но на языке крутились только слова успокоения: «Не бойтесь, миссис Нэтвик, я уже выяснила все, что хотела». Эта фраза вряд ли ее так уж порадует. К тому же я не хотела снова доводить ее до слез и слушать просьбы «бросить дурную затею», что просто невозможно. Это не «дурная затея» и не просто «мамино дело» – оно и мое тоже. Однажды давно мама встретила Дэйзи Келли и уже не смогла вырваться из лап Криттонского Потрошителя. И я не могу, да и не хочу. Тот человек в ночи, отделенный от меня пеленой дождя и держащий Сьюзен за горло, – он такой же, как убийца Дэйзи Келли. Но тут миссис Нэтвик первая нарушила молчание и попросила меня отправиться наверх немного отдохнуть. Я встрепенулась, когда ее голос прервал мои размышления, и поспешно предложила помочь с ужином. – Зачем? – миссис Нэтвик здорово изумилась. – Глупости! Давай дуй наверх отдыхать… – Не переживайте, – перебила я, решительно поднимаясь с табуретки, – я хорошо готовлю! К тому же парень, с которым я живу… – Я тут же замолчала, поняв, какую сморозила глупость – миссис Нэтвик так и уставилась на меня, вытаращив глаза и застыв с ножом в левой руке и салфеткой в другой. – Э-э… я хотела сказать, что парень, у которого я арендую комнату в Эттон-Крик, очень хорошо готовит. Действительно отлично. Прямо лучше некуда… Под испытующим взглядом мои щеки вспыхнули так, будто я сунула голову в камин. – Он хорошо готовит! – закончила я безапелляционно. – С уткой ничего не случится! Казалось, миссис Нэтвик вот-вот рассмеется, так что я нахмурилась. – Я не за утку беспокоюсь, Кая… Что ж. Ну и кто же этот парень? Я все еще смотрела хмуро. – Мой арендатор. – Я пожала плечами, но тут же, вспомнив о Ное Харрингтоне, добавила несколько подробностей, чтобы развеять неверное представление, которое могло сложиться у миссис Нэтвик: – Жуткий домосед и зануда. У него полно времени, так что от нечего делать готовит целыми днями. Короче говоря, ничего примечательного. На ватных ногах я подошла к раковине вымыть руки. Странное дело, но сердце мое колотилось как сумасшедшее, должно быть, от взгляда миссис Нэтвик, который так и прожигал спину. – Ничего примечательного, – повторила она каким-то странным тоном. – И тем не менее он все равно тебе нравится, так ведь? Я замерла, наблюдая, как вода обтекает пальцы. Кожа на кистях рук просвечивала, не стыдясь демонстрировать голубоватые вены. Да что это со мной? Почему я мнусь? Прочистив горло, я закрыла кран. – Да, он не кажется мне… – опасным, – плохим человеком. Просто он немного… – подозрительный, – странноватый. Ной странный, это – самое подходящее для него описание. Боже, до чего же тяжело мне даются простые светские разговоры! И голос у меня при этом был до странного писклявый, какой-то неестественный. Обернувшись к миссис Нэтвик, чтобы попросить лук, или что там еще нужно для готовки, я застыла от ее красноречивой улыбки. – Бросьте, миссис Нэтвик. Не знаю, о чем вы подумали, но перестаньте. Лучше скажите, что я должна сделать. – Нет-нет-нет, – с озабоченным видом она покачала головой и оттеснила меня от раковины. Мне пришлось отодвинуться к посудному шкафу и замереть там по стойке смирно. – Даже если ты не чувствуешь боли в руке, это вовсе не значит, что рана затянулась. Мне показалось, что последняя фраза прозвучала многозначительно, но я решила не цепляться к словам. Миссис Нэтвик все с той же странноватой улыбкой, от которой у меня бежали мурашки, предложила: – Все же тебе здесь делать нечего, Кая. Может, поднимешься наверх и сыграешь в шахматы?.. Она кинула взгляд в мою сторону, но я покачала головой: – Мистер Нэтвик спит. Когда я была в городе, он попросил купить таблетки от головной боли. – Я замялась, не зная, стоит ли продолжать этот разговор. – У него что, действительно какие-то проблемы на работе? – Да, – коротко ответила миссис Нэтвик, и на этом тема, судя по ее тону, была закрыта. На несколько долгих секунд на кухне повисла тишина. Я наблюдала за тем, как ловко женщина орудует специальной кисточкой, размазывая оливковое масло по противню.