– Я думала, это дачный поселок, – пробормотала Аделия. – Почти. Это деревня, в которой летом оживает почти каждый дом. А зимой – что-то около двадцати дворов. В основном в центре поселка. В самом деле, чем дальше они пробирались по узкой дороге, тем более живым казался поселок: дрались, кувыркаясь в снегу, собаки, на них сверху вниз поглядывали взъерошенные коты, лениво отворачивались и дергали острыми ушами. Вдоль дороги бежали подростки – парнишка лет десяти и девочка помладше на вид – оба раскрасневшиеся, с ледяными катышками на штанах и пуховиками нараспашку, конечно. Крохотные деревянные избы здесь уже перемежались с солидными коттеджами из кирпича, с ажурными калитками и голубыми елками в палисаднике. К одному из таких домов они и подъехали. Двухэтажный дом в окружении заснеженных яблонь; темная горбатая крыша и две открытые террасы – на первом и на втором этаже. Светлый облицовочный кирпич, коричневые рамы стрельчатых окон. Под крышей – круглое окно с витражом: расчленённый фигурным переплётом на восемь частей распустившийся нежно-голубой полевой цветок. В неярком свете заходящего зимнего солнца цветные стекла переливались, будто крылья стрекозы. Цветок, наивный и нежный, смотрел на приехавших с любопытством. Аделия прильнула к стеклу, наблюдая, как он поворачивался за ней, словно подглядывал. – Красота какая, – прошептала девушка. – Это вы сами все придумали? – Нет, тетка купила его пару лет назад, когда они решили с семьей сюда перебраться. Каринка, их с дядей Димой младшая, школу закончила, уехала в Смоленск учиться. Тетка с дядей свою квартиру в Вязьме дядькиному старшему сыну от первого брака отдали, а сами переехали сюда. Вить родовое гнездо так сказать. Машина остановилась у гаража, Макс заглушил двигатель, посмотрел через зеркало заднего вида на близнецов. Аделия с интересом разглядывала мужчину: – Так у вас большая семья? Макс кивнул, приготовился загибать пальцы: – Моя мать – младшая сестра тети Светы, это раз. Отец, это два. Тетя Света и дядя Дима – три и четыре, Каринка, их дочь и моя племянница, пять. Но она сейчас в больнице, завтра к ней съездим. Дальше Генка и Александра, тот самый старший сын дяди Димы от первого брака, которому досталась квартира, с женой. Их дети – Ольга и Вадька, шесть и тринадцать лет соответственно. Скорее всего приедет дядь Димин второй сын, Данил. Это еще пять человек. Если Каринку выпишут, она приедет со своим парнем. А Данька, скорее всего приедет со своей женой. Но у них там сложно, по пять раз на день сходятся-расходятся, поэтому не знаю… – Он развернулся к Аделии: – Ну что, будим твоих спиногрызов? А то наблюдающее из окна кухни семейство лопнет от любопытства. В самом деле, в просвет между штор то и дело высовывалось лицо. Пожилая дама выглянула, тут же исчезла и вернулась через пару мгновений в очках-половинках. Из-под ее руки материализовался нескладный подросток, явно любитель K-pop, иначе зачем еще в тринадцать лет розовые волосы? С другого угла шторы выглянула другая дама, в которой Аделия уже узнала недавнюю посетительницу, Римму Аркадьевну. – Слушай, а почему твоя мать Симбирцева, а ты – Александров? – спохватилась она прежде, чем он успел выйти из машины. – Она оставила девичью фамилию, когда выходила замуж за отца. Специально, чтобы дети не были с ней одной фамилии и в школе нас не дразнили… Эй, молодежь, подъем! – заспанные близнецы хлопали глазами и оглядывались. Увидев особняк, прильнули к стеклу, прошептали восторженно: – Вот это до-ом. – Вот там бы жить, где окно с цветком, – мечтательно добавила Василиса и запнулась, очевидно заметив розововолосого Вадьку. Глава 6. Знакомство – Не, не выйдет: там никто не живет, чердак, – отозвался Максим, выходя из машины. Он вытащил сумки – свою и Аделии из багажника, заглянул в салон на заднее сиденье, чтобы проверить, не забыли ли близнецы свои рюкзаки. – С таким окном? Только чердак? – удивилась Аделия. Запрокинув голову, она изучала витраж. – Блин, такая тонкая работа. Ребят, смотрите, перемычки даже с шипами. И цвет стекла такой… Макс, а что это за цветок? Молодой человек остановился на крыльце, пожал плечами. Тоже посмотрел на витраж: – Не задумывался… Голубой какой-то… Василек, наверно. – Оттенок совсем другой, – пробормотала Аделия. – Вряд ли. Макс снова пожал плечами: – Выцвел. Или ты думаешь современные умельцы, как мастера в Софии Константинопольской, смальту и витражи на века умеют делать… Пойдемте, замерзните! Он взбежал на крыльцо. Дверь распахнулась, выпуская радостный возглас: – Максик! Заждались. Как раз к ужину… Но зоркие любопытные глаза были обращены на его спутницу. Макс перекинул сумку Аделии в другую руку, протянул девушке руку и притянул к себе: – Знакомьтесь, тетя Света. Моя Ада. – Добрый вечер, – Аделия протянула руку хозяйке. За ее плечом уже появилась Римма Аркадьевна. Она оказалась чуть ниже сестры ростом. И чуть менее значительна, но в целом они излучали ту самую гремучую смесь воли, решимости и бесцеремонности, о которых предупреждал Макс. Аделия покосилась на него: невозмутимая и уверенная улыбка, рассеянный, «профессиональный» взгляд. Почувствовав ее взгляд, повернулся и подмигнул. Совсем так, как если бы они в самом деле были парой. От такой профессиональной фальши Аделии стало не по себе. Светлана при этом пожала ее пальцы – слишком вяло для такого решительного выражения лица. – Как я рада, что Максик, наконец, показал вас нам… А то же все прятал, прятал, – любопытная улыбка и оценивающий взгляд. Аделии стало окончательно неловко, ее будто сдули как праздничный шарик, оставив только жухлую оболочку, – вся затея казалась теперь еще большим бредом, чем раньше. – Так конечно, берег. А то ж заморозите… – Макс выразительно развел руки: – Ну вы даете, товарищи родственники. Светлана и Римма встрепенулись, забежали внутрь, замахали руками, запричитали. Макс привлек Аделию к себе, поцеловал в висок и прошептал: – Теперь ты понимаешь? По холодному разочарованию в глазах девушки понял – что-то не так. Она прошла в дом, стянула сапоги и куртку, пристроила на крючок. Василиса с Артемом освоились гораздо оперативнее – уже знакомились с Вадькой и Ольгой. Вадька важничал, включил «павлина» – явно хотел произвести впечатление на Василису. Та с любопытством щурилась – знакомое, Танькино движение. Артем огляделся, нашел взглядом Макса. Спросил: – Шмотки куда кинуть? Макс перевел вопрос хозяйке: – Теть Свет, предлагаю Вадьку с Ольгой временно расселить, парней в одну комнату, девчонок – в другую. – Аделия приоткрыла рот, но Макс одернул ее за рукав и рывком притянул к себе. Добавил: – Я пока Аде дом покажу и переоденемся с дороги. Римма Аркадьевна разглядывала гостью с враждебной опаской, молчала, притаившись за плечом сестры. Та махнула рукой одобрительно: – Верно. Только не задерживайтесь, ужин стынет! – крикнула вдогонку: – Комната твоя конце коридора, как обычно! Макс, не дожидаясь новых вопросов и возражений, подтолкнул Аделию к узкой винтовой лестнице на второй этаж: – Иди вперед, я за тобой. Девушка хотела возразить, что не хочет, чтобы он наблюдал за ее задом, что пойдет следом, что надо посмотреть, как разместились близнецы, но встретилась со взглядом Риммы Аркадьевны и рванула наверх. ⁂ Она так торопилась, что несколько раз едва не растянулась на отполированных до блеска ступенях, хорошо, что успевала схватиться за поручень. Макс неторопливо следовал за ней, улыбался по-прежнему непринужденно. – Налево и до конца коридора, – подсказал, когда девушка миновала верхнюю ступеньку. – Дверь справа. Аделия поторопилась туда и перевела дух, только оказавшись внутри. – Она меня узнала! – приглушенно крикнула. Макс зашел следом притворил дверь. Пройдя к кровати, поставил сумки на покрывало. – Кто? Мать? – Он невесело усмехнулся. – Это вряд ли. Просто есть большая разница между «хотеть познакомится с невестой сына» и «увидеть соперницу воочию»… – Соперницу? Ты в своем уме?! Макс присел на угол кровати, потянул за край свитера и снял его через голову, бросил тут же, поверх своей сумки. Оправил задравшуюся футболку. – Материнская ревность – она такая. Дети выросли. Муж есть, но футбол смотрит. Быт устоялся, пенсия небольшая. Из интересов – дача, огород. Все энергия сосредотачивается на детях. Тогда появляется ревнивая мать. Ей просто применить свою энергию больше некуда. Моей матери некуда. И я не могу это не понимать. Поэтому любая женщина, которая появляется в моей жизни – клофелинщица или проститутка. Любой от меня нужно только одно. – Что? Неужели ЭТО? – Аделия округлила глаза. Макс усмехнулся и сделал вид, что оценил шутку: – Московская прописка и квартира. А ты о чем? – У меня есть и то, и другое, – на всякий случай отметила девушка. – Ну вот пойди и ей об этом расскажи. И сломаешь всю выстроенную схему, – он посмотрел снизу вверх, словно прикидывая, стоит ли ей говорить то, что пришло на ум. Решил – почему бы и нет: – Кстати в твоем случае скорее всего основная претензия будет по линии Василисы и Артема. Пристроить безотцовщину.