– Это даже лучше, что ты с детьми! – прошептал в висок, и аромат кофе с шоколадом усилился, стал щекотать ноздри. – Невеста, с двумя детьми… – … Заметь, не твоими. – Да по барабану. Это ж намек на серьезные отношения! Мечта моей истосковавшейся по сплетням родни. Он, наконец, отстранился от нее и широко улыбнулся. Аделия вздохнула – ее план провалился, и ехать черт знает куда все-таки придется. ⁂ Близнецы, решив, что Red Hot Chili Peppers и Imagine Dragons – это не для их тонкого слуха, демонстративно надели наушники и в голос подпевали Тиму Белорусских. Макс снисходительно молчал. Аделия – тем более. Прикидывала, узнает ли ее Римма. – А как у твоей матери отчество? – спросила, следуя за собственными мыслями. – Аркадьевна. Она всю жизнь в школе проработала, завхозом. Характер такой… Железный. Аделия ее прекрасно помнила. – А нам не надо договориться, как мы познакомились, сколько вместе живем? – Тут ее осенила мысль: – Кстати, мы с тобой вместе не живем! Я в отдельной комнате! Вон, с близнецами. Макс кивнул: – Аха, щас. Совсем меня евнухом хочешь представить?.. Но я сказал, что не трону тебя. Аделия с сомнением покосилась на заднее сиденье, где, подсунув куртки под головы, уже посапывали племянники. – А их где? – Найдем. Дом большой… Значит так. Предлагаю следующую легенду. Познакомились случайно, в метро… ну, допустим, в апреле. Я тогда редко появлялся дома, мать уверена, что из-за любви. Пусть и дальше так думает… – Они свернули на шоссе в сторону Смоленска, перестроились в крайний правый ряд. – По окончании конфетно-букетного периода живем вместе. Допустим, с августа. С детьми у меня хорошие отношения, к связи отнеслись с пониманием… – Это не мои дети, не парься. Аделия отвернулась к окну и не видела, как Макс расцвел: – Что, все-таки подставные ребятишки? – В каком смысле? Макс продолжал лукаво улыбаться: – Ну, ты ведь специально их пригласила, чтобы я испугался и слился? Кто они тебе? Соседи? Актеры ТЮЗа? – Дурак. Племянники они мои. Подселенцы. Сестра уехала в отпуск, их не с кем оставить. – Племянники?! Правда, что ли? – он покосился на нее, вроде не шутит. Аделия стянула с себя сапоги, поставила пятку на сиденье и локоть положила на колено. Выглядела расстроенной. И будто бы растерянной. Или Максу показалось. – Ада, – позвал, – у вас проблемы на работе? Девушка медленно кивнула. И тут же пожала плечами. Но отвечать не стала. «Понятно», – подумал про себя. Нет, он не испытывал к ней жалости, он вообще перестал жалеть сомнительные бизнес-практики после парочки дел о телефонных мошенниках, о списанных с карт пенсионерок тысячах, и о таких «психологах» и «магах». Год назад вот такая же деви́ца с его соседки по съемной квартире пятьдесят штук взяла за методику возвращения мужа в семью: в течение недели зажигать две «заговоренные» восковые свечи, представлять, что это входная дверь, и что муж через нее проходит. Муж, конечно, не вернулся. Но Макс так и не смог убедить соседку, что гадалка – мошенница, соседка считала, что у нее просто воображение плохое. Или свечи не те. – Что, обиженные клиенты одолевают? – не выдержал молчания, спросил сам. Девушка покосилась на него: – Не надоело еще?.. Я не занимаюсь обрядами и магией, не возвращаю мужей и жен в семью, и не занимаюсь врачеванием… – Угу, – отозвался недоверчиво. Девушка равнодушно пожала плечами, снова отвернулась к окну. – У меня бухгалтер накосячила. Проверка будет. Шестого, кстати, мне надо быть в Москве. У меня работа. Макс прикинул, что слинять на пару-тройку дней раньше под прикрытием работы «дорогой невесты» – хорошая идея. Поэтому кивнул: – Будешь, – опять перешел на «ты». – Расскажи о себе, – попросила. – Я ведь о тебе ничего не знаю, кроме того, что ты капитан Александров Максим Иванович. – Мне тридцать пять. Женат не был. В 2006 закончил Универ, юрфак, специализировался на уголовном праве. С 2002 работаю в МВД. Стажером, курьером… В общем с нуля начинал. Занимался экономическими преступлениями. Мошенничество, растрата, взятка, обман потребителя, – он снова выделил последнее. Аделия выпрямилась, посмотрела на него с удивлением: – Погодите! Ваша мать упоминала, что в полиции вы больше не работаете! Вы враль и обманщик! Вы вообще в органах не работаете! – она наклонилась, торопливо надела сапоги: – А ну, назад поехали! – Даже не подумаю. Заявление на вас я могу написать и не будучи полицейским. А наша сделка опиралась на ваше искреннее и деятельное раскаяние. – Он лениво пожал плечами: – Это не имеет никакого отношения к тому, что вы, мадам Мымрикова, мошенница и вводите добрых старушек в заблуждение. – Мумрикова! – сквозь зубы поправила Аделия, отчетливо понимая, что этот человек специально дразнит ее и выводит из себя. Она недовольно сопела, смотрела исподлобья, невпопад отворачивалась к окну и хмурилась. Макс улыбался. – Ну. Хорошо же, – она прищурилась, посмотрела прямо перед собой на дорогу. – Вам предстоят незабываемые выходные, липовый капитан Александров. Вы даже представить себе не можете, с каким удовольствием вы сами повезете меня домой. Сами! Макс фыркнул, отозвался в тон ей: – Вы даже не можете себе представить, каким терпеливым я могу быть. Когда дело для моей пользы. – Вот и проверим крепость ваших нервов, – она поймала себя на мысли, что «вы» он не заслуживает, поправила: – Ты еще пожалеешь, что со мной связался. ⁂ Чем дальше от Москвы, тем меньше деревеньки, тем сильнее занесены они снегом. Тем больше грузовых машин, которые бросали из-под колес на лобовое стекло грязный снег вперемешку со льдом и гравием – им оказались изрядно посыпаны спуски. Тем ярче романтика дороги. Аделия демонстративно отворачивалась от Макса, не реагировала на его вопросы и в конце концов вообще сделала вид, что уснула. Хотя пару раз – Макс был уверен – отключилась и на самом деле: плечи опустились, лопатки прижались к спинке, а голова безвольно покоилась на подголовнике. Тогда из приоткрытого рта девушки послышался характерный звук. «Неужели храпит», – он прислушался. Точно, новая знакомая тихо похрапывала. Макс чуть сбросил скорость – девушка повисла на ремне безопасности и тут же вскинула голову, соловыми глазами осмотрелась. Заметив Макса, величественно распрямилась. И тайком вытерла слюну из уголка рта. – Подъезжаем уже, – он улыбнулся. – Минут пятнадцать. – Слушай, а если меня твоя мать узнает?! Макс пожал плечами: – Ну узнает и что? Ты же, когда гадала, не знала, что она моя мать… – Нет, это понятно, но как мне сейчас реагировать – сделать круглые глаза «ах, это вы, вот неожиданность»? Или делать вид, что мы не знакомы? Макс это не продумал. Мозг лихорадочно выбрасывал варианты решения, складывал причинно-следственные связи. – Сделай вид, что не узнала. Свою профессию не скрывай. Психолог, потом в разговоре скажешь, что астролог и таролог или как там у вас… Только про мага в пятом поколении не говори, побереги мои нервы, – девушка фыркнула в ответ. – Если мать напрямую спросит, знакомы ли вы, скажешь – да, вы приходили ко мне в салон. Не знала, что вы интересовались судьбой именно Макса. Сразу не призналась – было неловко. Чувствовала себя не в своей тарелке. Ну и всю эту вашу женскую лабуду про стеснение и природную скромность. – Чего это лабуду? – Аделия обиделась. Макс снисходительно покосился на нее, фыркнул. Он свернул с дороги, снизил скорость: теперь они пробирались по узкой проселочной дороге. Слева и справа – деревья, ветви били по кузову, скреблись в стекло. В синеватом свете вечерних сумерек их лапы казались когтистыми и живыми, казалось, что покачивали они ими вслед, грозили расправой и неминуемой гибелью. Узкая дорога вывела их к поселку. Одна улица, серые от времени покосившиеся избы-трехоконки на окраине, в каких горел свет и поднимался дым над крышами, в каких окна были заколочены, а тропинки от зубастых заборов до крыльца – девственно чистыми. Если не считать редких цепочек собачьих следов.