Джесс, которая годами жаловалась на нехватку места в нашей квартире в Берлингтоне, задержалась в главной спальне, занимавшей второй этаж башни, где одновременно прилагались и гостиная, и примыкающая к ней ванная. Меня же больше привлекло место в другом конце коридора. Спальня с наклонным потолком и высоким шкафом казалась идеальной для Мэгги. Наверное, именно кровать с балдахином навела меня на эту мысль. Она была как раз подходящего размера для девочки ее возраста. — Этот шкаф — единственный в своем роде, — сказала Джейни Джун. — Уильям Гарсон специально сделал его в подарок своей дочери. Это была ее спальня. Джесс осмотрела его оценивающим взглядом, который унаследовала от отца. — Это все ручная резьба? — спросила она, проводя рукой по херувимам и плющу, которые взбирались по углам шкафа. — Разумеется, — ответила Джейни Джун. — Раритет, который наверняка очень дорогой. Мэгги встала в дверном проеме, заглядывая внутрь. — Это может стать твоей комнатой, Мэгз, — сказал я ей. — Как она тебе? Мэгги помотала головой. — Мне она не нравится. — Почему? — Она холодная. Я поднял руку, пытаясь почувствовать холод. Температура в комнате казалась мне вполне нормальной. Даже, я бы сказал, теплее обычного. — Уверен, ты ее полюбишь, — сказал я. Третий этаж, куда нас отвела Джейни Джун, был вдвое меньше второго. Вместо мансарды мы вошли в просторный кабинет со встроенными книжными полками, занимавшими две стены, и двумя парами круглых окон, выходивших на фасад и заднюю часть поместья. Я понял, что это были те самые крошечные окна, которые я видел, когда мы только приехали. Те самые, напоминающие глаза. — Изначально тут был кабинет Уильяма Гарсона, — сказала Джейни Джун. А теперь он может стать моим. Я представил себя за большим дубовым столом в центре комнаты. Мне нравилась идея играть в измученного писателя, стучащего на своей пишущей машинке в предрассветные часы ночи, подпитываемого кофе, вдохновением и стрессом. Размышления об этом вызвали улыбку на моем лице. Я придержал ее, опасаясь, что Джейни Джун заметит и подумает, что мы уже у нее в кармане. Я и так уже опасался, что проявил излишнее волнение — отсюда и ускоряющийся темп тура. Чувства моей жены определить было сложнее. Я понятия не имел, что Джесс думала об этом месте. На протяжении всей экскурсии она казалась любопытной, хотя и настороженной. — Тут неплохо, — прошептала Джесс, когда мы спускались со второго этажа. — Неплохо? — переспросил я. — Тут идеально. — Я признаю, что его много за что можно полюбить, — сказала Джесс в своей обычной сдержанной манере. — Но это старый дом. И огромный. — Меня больше напрягает цена, чем размер. — Думаешь, слишком дорого? — Думаю, слишком дешево, — сказал я. — Такое-то место? Должна быть причина, по которой он так мало стоит, да еще и с мебелью. Так и было, и об этом мы узнали только под конец тура, когда Джейни Джун вела нас обратно на крыльцо. — У вас есть вопросы? — спросила она. — С этим домом что-то не так? Я выпалил это без всякой преамбулы, из-за чего Джейни Джун выглядела слегка пораженной. Напрягая плечи, она сказала: — Почему вы так подумали? — Ни один дом таких размеров не может так мало стоить, только если у него нет каких-то крупных проблем. — Проблем? Нет. Репутации? Это другая история, — Джейни Джун вздохнула и облокотилась на перила на крыльце. — Я буду с вами откровенной, хотя закон штата не требует от меня ничего говорить. Я говорю вам это потому, что, давайте посмотрим правде в глаза, Бартлби — маленький город, и люди сплетничают. Вы услышите об этом так или иначе, если купите это место. С тем же успехом правда может исходить и от меня. Этот дом — то, что мы называем «стигматизированной собственностью». — И что это значит? — спросила Джесс. — Что здесь случилось что-то плохое, — сказал я. Джейни Джун медленно кивнула. — С предыдущими владельцами, да. — С теми, что на фото? — спросила Джесс. — Что случилось? — Они умерли. Двое из них. — В доме? — Да, — ответила Джейни Джун. Я попросил Мэгги пойти поиграть на лужайке — чтобы она была на глазах, но вне зоны слышимости, а потом спросил: — Как? — Убийство-самоубийство. — Господи боже, — сказала Джесс, ее лицо побелело. — Это ужасно. Это вызвало еще один кивок Джейни Джун. — Это действительно было ужасно, миссис Холт. И это шокирующе. Кертис Карвер, человек с фотографии, которую вы нашли, убил свою дочь, а потом и себя. Его бедная жена нашла их обоих. С тех пор она не возвращалась. Я думал о семье на фотографии. Какой счастливой и невинной выглядела маленькая девочка. Потом я вспомнил отца, стоявшего поодаль с хмурым выражением на лице. — У него были проблемы с психикой? — спросил я. — Очевидно, — ответила Джейни Джун. — Хотя внешне это не проявлялось. Никто этого не видел, если вы об этом спрашиваете. С виду семья выглядела самой счастливой. Кертиса очень любили и уважали. То же самое с Мартой Карвер, которая владеет пекарней в центре города. А маленькая девочка была просто прелестной. Кэти. Так ее звали. Маленькая Кэти Карвер. Мы все были потрясены, когда это случилось. — Бедная миссис Карвер, — сказала Джесс. — Не могу представить, что ей пришлось пережить. Я уверен, что она имела в виду каждое слово. Джесс была ужасно сердобольной, особенно когда дело касалось других женщин. Но я также почувствовал облегчение в ее голосе. Она была до глубины души уверена, что никогда не испытает такого ужаса, как потеря мужа и дочери в один и тот же день. Но вот чего она не знала — и не могла пока что знать — так это того, насколько близка она будет к тому, чтобы точно такой сценарий повторился и с ней. Но в тот майский день единственное, о чем мы думали — это как найти идеальный дом для нашей семьи. Когда Джейни Джун повела Мэгги прогуляться по саду, чтобы мы с Джесс могли посовещаться на веранде, я сразу же сказал ей, что мы должны купить это место. — Не смешно, — сказала она, иронически хмыкнув. — Я серьезно. — После того, как узнал такое? Тут умерли люди, Юэн. — Люди умирали во многих местах. — Я это прекрасно знаю. Но я бы предпочла, чтобы наш дом не был одним из таких мест. Ну, в случае с Бейнберри Холл это был не вариант. Его история оставалась историей, и мы не имели над ней никакого контроля. Одно из двух — искать в другом месте или попытаться сделать его таким счастливым, чтобы все плохие времена в его прошлом больше не имели значения. — Давай рассуждать здраво, — сказал я. — Я влюбился в этот дом. И ты тоже. Джесс меня остановила поднятым пальцем. — Я сказала, что его можно полюбить. Но не утверждала, что я это испытываю. — Хотя бы признай, что это чудесный дом. — Признаю, — сказала она. — И при любых других обстоятельствах я бы уже сказала Джейни Джун, что мы его покупаем. Я просто боюсь, что если мы будем жить здесь, то случившееся всегда будет висеть над нами. Я знаю, звучит суеверно, но я боюсь, что это каким-то образом просочится в нашу жизнь. Я обнял ее за плечи и притянул к себе. — Этого не случится. — Откуда тебе знать? — Потому что мы не позволим. Тот человек — этот Кертис Карвер — был нездоров. Только больной мог бы сделать то, что сделал он. Но мы не можем позволить действиям спятившего человека лишить нас дома нашей мечты. Джесс ничего не ответила. Она просто обняла меня за талию и положила голову мне на грудь. В конце концов она спросила: — Ты просто не примешь от меня отказа, так ведь? — Могу только сказать: я знаю, что все остальные дома, которые мы будем смотреть, будут бледнеть в сравнении с этим.