– Старушки, которая в больнице? – Да. Ее. – Она опустила голову. – Ну вот, мне стало немного боязно. Мама правильно сказала, лес рядом. Но теперь, когда есть Мальчик, все в порядке. – Ну положим, – недоверчиво произнес отец. В машину садиться он не спешил. Мать нетерпеливо позвала: – Костя! Ты скоро? – Иду, Танюша. – Он еще раз, так же пристально взглянул на Веронику. – Ты уверена, что ничего больше не хочешь мне рассказать? – Уверена, – с трудом выдавила она. Ей было невероятно стыдно. Что о ней подумал отец? Что она спятила, боится домовых, верит во всякую чепуху, как настоящая истеричка. В то же время ей хотелось разрыдаться на отцовском плече, поведать правду о том, как ей тяжко в последнее время, как страшно и жутко. Пусть защитит ее, укроет от всех проблем и врагов… Отец стоял и ждал. На лице его были написаны волнение и нежность. Одно ее слово – и он руками разорвет всех, кто осмелится ей навредить. Вероника встряхнулась, усилием воли отогнала подступающие слезы и повторила тверже: – Конечно, уверена. Все хорошо. Я просто так спросила. – Ну ладно. – Он кивнул, поцеловал ее и сел в машину. Пес обеспокоенно гавкнул. – Тише, Мальчик, тише. Они уезжают. Не переживай. – Вероника почесала его за ухом. Джип, покачиваясь, плавно выехал за забор. – Пока, – крикнула она и помахала рукой. – Пока! – донеслось ей в ответ из машины. Вероника стояла посреди двора, пока гул двигателя не стал еле различим и наконец совсем не смолк. – Ну вот, Мальчик, снова мы одни. – Она присела перед собакой на корточки. Та лизнула ее в нос. – Ты мой хороший! – Вероника погладила пса по плотной рыжей шерстке. – Мы не будем скучать, да? Скоро Егор приедет. Хозяин твой. Мальчик пару раз коротко гавкнул. – Пойдем в дом. Я тебе покушать дам. Он зашелся радостным лаем и кинулся к крыльцу. Вероника с удовольствием смотрела, как пес уплетает остатки вчерашнего жаркого, а заодно и блины. Он был совершенно непривередлив в еде – видно, в Плацкинине зимой ему пришлось туго. – Добавки хочешь? – спросила она смеясь. Мальчик вильнул хвостом, умильно глядя ей прямо в глаза. – Сейчас принесу. – Она взялась за ручку двери. Пес вдруг навострил уши и громко брехнул. – Ты чего, глупый? Я за едой. Сейчас вернусь. Однако с Мальчиком творилось что-то странное. Пасть его оскалилась, он заметался по сеням, грозно рыча и лая. Вероника почувствовала, как по телу побежали мурашки. – Мальчик, фу!! Перестань! Там кто-то есть? Пес обеими лапами встал на дверь. – Подожди, сейчас! – Вероника дрожащими руками выхватила телефон, включила фонарик. – Давай! – Она толкнула дверь. Мальчик с лаем вылетел во двор и кинулся к сараю. Опять! Неужели опять?? Вероника стояла на пороге, напряженно вглядываясь в тьму. Пес несколько раз обежал постройку, затем бросился к забору, остановился на полпути и завертелся на месте, принюхиваясь. – Кто здесь? – стараясь придать голосу твердость, крикнула Вероника. Ответом была тишина. Она судорожно огляделась по сторонам, стараясь понять, откуда придет очередная беда. Пес больше не лаял, сидел на дорожке и смотрел на луну. Потом тихонько завыл, как волк. – Перестань сейчас же! Не надо! Мальчик! Веронике показалось, что где-то хрустнула ветка. За ней другая. Она взвизгнула и кинулась в дом. Хлопнула дверью изо всей силы, повернула защелки. Сердце ее бешено колотилось. Мальчик за окном снова громко и отчаянно лаял. Вероника испугалась, что с ним тоже может случиться что-нибудь нехорошее. Дура она! Оставила собаку один на один с неизвестным врагом, а сама сбежала, как последняя дрянь. Вероника высунулась в окошко спальни. – Мальчик! Я сейчас! В это время калитка дернулась и распахнулась. На дорожке стоял Егор. Пес бросился к нему, заметался, стараясь встать лапами на грудь. – Что тут у вас происходит? – Егор удивленно глядел на встрепанную Веронику, выглядывающую из окна. – Он что, взбесился? Чего так лает? – Он рассеянно потрепал собаку по голове и зашел во двор. Вероника выдохнула с облегчением. Пригладила обеими руками волосы и спустилась. Егор уже входил в прихожую. За ним трусил пес. – Ты почему пешком? Где машина? – Василию отдал до утра. Он попросил. Его сломалась. Ты что такая? – Какая? – Вероника мельком посмотрела в зеркало: лицо белое, без кровинки, взгляд затравленный. – Егор! Я хочу тебе кое-что сказать. – Она взяла его за руку. – Конечно, милая. Только можно я зайду и переоденусь? – В голосе Егора была усталость. Вероника тут же почувствовала себя виноватой. Он с самого утра работал не покладая рук, а она пристает со своими глупостями… Пес, успокоившись, улегся на свою подстилку, удобно свернулся и приготовился дремать. Вероника и Егор зашли в гостиную. – Родители приезжали? – Он кивнул на стол с остатками угощений. – Чего ж меня не дождались? – Мама плохо себя чувствует. Ей надо лечь пораньше. – Ясно, как всегда. – Егор стянул через голову свитер. – Так что ты хотела сказать? – Егорушка, я так больше не могу! – Вероника с надеждой заглянула ему в лицо. – Я… я сегодня чуть все не рассказала отцу. – Что – все? – Про оборотня, про нечистую силу. Егор, я боюсь! Мне в каждом шорохе чудится он. Сейчас перед твоим приходом тут снова кто-то был. Мальчик лаял, он учуял его. Там, у забора, за сараем… и ветка хрустела… Егор! Что ты молчишь? Скажи что-нибудь! Он опустился на диван. Вид у него был растерянный и мрачный. – Солнышко, я… я не знаю, как быть. Ведь все тебе сказали – никакого оборотня не существует. Крыльцо сломали хулиганы. Газ взорвался сам, по случайности. У тебя что-то с психикой, какие-то глюки, ей-богу. – О чем ты?! – Вероника не смогла сдержать досаду. – Я в полном порядке! А ты… ты напрасно не веришь мне! Напрасно! Считаешь меня неврастеничкой! Конечно, есть в кого! Вероника имела в виду мать. Та раньше времени ушла на пенсию по причине слабого здоровья. Никаких конкретных диагнозов врачи ей поставить не смогли, только общую разбалансированность организма: панические атаки, нарушение сна, скачущее давление и прочие неприятные штуки. Отец, никогда не хворавший, ныряющий зимой в прорубь и всю жизнь занимающийся спортом, над матерью добродушно посмеивался, однако создал все условия для ее комфорта и спокойствия, бережно оберегая супругу от любых стрессов. И вот теперь Егор намекает на то, что яблоко от яблони недалеко падает. Ну уж нет! – Я совершенно здорова, – твердо проговорила она, стоя перед мужем и глядя ему в глаза. – На следующей неделе придет батюшка и освятит дом. Мы с ним договорились. – Батюшка? Когда ты успела? – Егор смотрел на нее с изумлением. – Когда ездила к Ульяне в больницу. Василий на обратном пути завез меня в Нестерово. Надеюсь, ты не против. – Конечно, нет. Только ты помнишь, что с понедельника привозят и собирают кухню? – Одно другому не мешает, – запальчиво заявила Вероника. И тут же спохватившись, ласково прибавила: – Кушать будешь? Греть? – Конечно, буду. – Егор поднялся с дивана, подошел к Веронике и обнял ее. – Солнышко, прости, я, наверное, иначе должен реагировать. Я… я очень тебя люблю. И волнуюсь за тебя. – Не волнуйся. – Вероника поцеловала его. – Со мной все в порядке. Я в папу. У него нервы крепкие. Садись за стол. 10 Выходные пролетели как-то незаметно. В субботу Вероника с Егором съездили в больницу к Ульяне, они пробыли у нее полчаса. Все это время старуха молчала, безучастно глядя в потолок. – Помрет она скоро, – тихонько сказала пожилая, хмурая медсестра. – Как пить дать. Я такое видела, знаю. – Как помрет? – Вероника схватила ее за локоть. – Сделайте что-нибудь! Где врач? – При чем здесь врач? – Сестра высвободила руку и пошла из палаты в коридор. Вероника побежала следом. Егор слегка отстал. – Врач каждый день приходит, – уже мягче проговорила та. – Ей все делают. Процедуры, анализы. Только без толку это. Все одно, умрет ваша Ульяна. Она не борется совсем, сдалась. Женщина ушла в процедурную. Егор тронул поникшую Веронику за плечо. – Пойдем, солнышко. Мы ничего не можем сделать. – Да, пошли. – Она вздохнула и взяла Егора под руку.