– Так я как бы по делу заходил, – улыбнулся Василий. – Маша моя мастерица, шали вяжет, накидки разные. К ней из других деревень приезжают за заказами. Вроде как жинка послала отовариться. Так что все путем. – Нехорошо это, – сухо проговорила Вероника. – Обман. – Говорю тебе, все мужики такие. – Егор не такой! Он мне никогда не изменял. – Это потому, что молодой еще, – снисходительно произнес Василий. – Глупости. – Вероника отвернулась от него к окну. Они проезжали березовую рощу. Тоненькие, запорошенные снегом белые березки были настолько красивы, что Вероника невольно залюбовалась и отвлеклась от неприятной темы. Василий тоже больше не возвращался к ней, молча крутил руль и слушал свою «Милицейскую волну». Так они ехали минут сорок или чуть больше, пока Вероника не стала узнавать за окном знакомые пейзажи. Василий миновал карьер, затем просеку, свернул левей и въехал в Нестерово. Церковь Вероника увидела сразу – совсем крошечная, бревенчатая, но обнесенная аккуратным, свежевыкрашенным заборчиком, она стояла точно посреди селения, словно деля его на две части. Василий подъехал к ограде и остановился. – Помолиться хочешь за старуху. – Он одобрительно взглянул на Веронику. – Что ж, хорошее дело, правильное. Я б тоже помолился, но боюсь, не послушает меня боженька, слишком много грехов. – Он сдержанно осклабился и замолчал. Вероника вылезла из машины и зашла в церквушку. Там было темно и пусто, лишь одна скрюченная старушонка в черном платке стояла на коленях у иконы Божией Матери и тихо нашептывала молитву. Вероника пошарила глазами в поисках батюшки, но никого не обнаружила. Тогда она подошла к молящейся и тихонько тронула ее за плечо. Та вздрогнула и оглянулась. В глазах ее было недовольство. – Чего тебе, дочка? – Простите, бога ради, – шепотом сказала Вероника. – Мне нужен батюшка. Не знаете, он здесь сейчас? – Здесь, конечно, где ему быть. – Старуха встала с колен и засеменила к алтарю. – Отец Владимир, к вам женщина. Слева распахнулась дверка, и из нее вышел высокий и статный священник в рясе. Он был совсем молод и похож на Иисуса: правильные, тонкие черты, выразительные глаза, рыжеватые волосы, бородка. Батюшка приблизился к Веронике. – Слушаю тебя, дочь моя. – Здравствуйте, батюшка. – Вероника поцеловала его руку. – Я бы хотела посоветоваться. – Говори. Вероника покосилась на бабку, с любопытством навострившую уши. Священник строго взглянул на старуху, и та моментально испарилась. – Слушаю, – повторил он. – Я… я попала в беду. Не знаю даже, как начать. – Вероника сглотнула комок, мешающий говорить. Батюшка смотрел на нее ласково и с ожиданием. – Не волнуйся, милая. Говори по порядку, что с тобой приключилось. – Меня преследует нечистая сила. – Вот как? – В глазах священника мелькнуло удивление. – Кто же преследует тебя, дочь моя? Диавол? – Я не знаю, кто он, отец Владимир. Говорят, что это оборотень. Бывший селянин из здешних мест. Бродяга, без жилья, без родни. – Гм… оборотень… – Отец Владимир потеребил бородку. – А что же он хочет от тебя? – Мы купили дом в Плацкинине. Он утверждает, что является его хозяином. Но настоящий хозяин совсем другой, он нам его и продал. – А люди что говорят? Сельчане? – Никто не помнит его. Плацкинино – крошечная деревенька, молодежь из нее разъехалась, старики умерли. Для тех, кто остался, хозяином дома всегда был Николай Снегирев. Другого они не знают. Кроме одной старушки, ее Ульяной зовут. – Ульяна? Знаю ее. Частенько раньше приходила сюда. Последнее время не видать ее, видно, совсем стара стала, тяжело зимой ходить по сугробам. Да ко мне много ваших, плацкининских прихожан ходит. Своей-то церкви там теперь нет. А как людям без церкви, без Бога? Но про оборотня первый раз слышу. – Ульяна в больнице, – грустно проговорила Вероника. – Инсульт у нее. – Вот как! Что ж, буду молиться за ее здравие. И ты помолись, раба божья… – Отец Владимир вопросительно взглянул на нее. – Вероника. – Помолимся вместе, Вероника, за здравие Ульяны. А от нечистой силы спасенье одно – так же молитвы да праведный образ жизни. Муж есть у тебя? – Есть. – А детишки? – Детей нет. Священник нахмурился. – Отчего нет детей? Ты уже не девочка. Бог не дает? – Нет, сами… не хотели пока… – с трудом выдавила Вероника и опустила глаза. – Плохо. Детишек вам надо с мужем. Тогда и бесы отстанут. Забот у тебя будет выше головы, не до глупостей станет. Ступай с миром, молись, ко мне в церковь ходи да ребеночка заведи быстрее. – Он перекрестил Веронику. – Да, батюшка, я все сделаю, как вы сказали. А… нельзя ли вас попросить об одной вещи? Брови священника вопросительно поднялись. – О какой вещи? – Не могли бы вы освятить дом? Ну, так ведь многие делают. Чтобы отпугнуть всякую нечисть. На лице отца Владимира отразилось сомнение. – Видишь ли, милая, я, конечно, могу освятить, мне не трудно. Но… вряд ли это поможет. – Почему не поможет? – Вероника вскинула на него удивленные глаза. – Потому, дочь моя, что бесы в твоей голове, а не в жилище. Чудится тебе все это, понимаешь? – Как же чудится, батюшка? Этот… это существо чуть не убило меня целых два раза! Сначала плиту газовую испортило, потом балки подпилило у крыльца. – Да с чего ж ты решила, что это оборотень? Газ – вещь ненадежная, с ним часто аварии случаются. А крыльцо – так у нас тут еще и не такое творят. Кругом лес на километры, деревеньки, богом забытые. Разбою раздолье. – Он умолк, видя, что на глаза Вероники навернулись слезы. – Ну, не надо, не плачь. Освящу я ваш дом, раз ты так этого хочешь. Но то, что я тебе сказал – помни. Диавол внутри нас. Вероника кивнула и шмыгнула носом. – Когда вы сможете прийти? Священник задумчиво пошевелил губами. – На будущей неделе. Мне в Плацкинино как раз по делам нужно будет. Загляну к вам. – Дом рядом с лесом. Большой, бревенчатый. Зеленый забор. – Знаю такой. – Отец Владимир наклонил голову, давая понять, что время вышло. Вероника приложилась к его руке, помолилась за здравие Ульяны, поставила за нее и за Егора с родителями свечи и вернулась к Василию. Тот дремал под тихую музыку, льющуюся из динамика. – Долго ты, – укорил он ее. – Я уж сомлел тут. Помолилась за Ульяну? – Да. Поехали домой. Через десять минут они были в Плацкинине. Василий высадил Веронику у калитки. – Ну бывай, соседка. В выходные жду в гости. – Он уехал. Вероника медленно отперла замок и зашла во двор. Пес лежал у крыльца, положив на лапы морду и свесив уши. – Мальчик, – окликнула его Вероника. – Мальчик, привет! Я вернулась. Дворняга не спеша поднялась и подошла к ней. Ткнулась носом в куртку. – А почему ты не лаешь? – удивилась Вероника. – Ты же сторож, должен лаять. – Мальчик вертел хвостом и молчал. – Ну ладно, будем считать, что ты меня уже признал за свою. – Она улыбнулась и погладила пса. – Пойдем обедать. Пошли? Тот оживился, коротко гавкнул и потрусил за ней следом. Она вынесла ему еще мяса и макарон. Он тут же все смел без следа. Глаза его заблестели, глядя на Веронику с любовью. Она почувствовала, как на сердце становится тепло и спокойно. – Мальчик. Хороший пес. Хороший. Ты ведь не дашь меня в обиду, да? – Гав, – басом ответил Мальчик. Вероника пустила пса в сени, постелила ему теплый плед, налила в миску воды.