– Бред, – возразил Егор. – Она просто очень старая. Давление высокое. В это время с улицы раздался шум – приехала «Скорая». – Пойду встречу, – сказал Егор и скрылся за дверью. Вероника продолжала сидеть возле Ульяны. Та понемногу затихла, веки ее опустились, лицо стало иссиня-белым. – Ульяна! Эй! – испугалась Вероника. – Держитесь! Сейчас вам помогут. В комнату вошли двое молодых мужчин в синих комбинезонах. – Где больная? Эта? – Один из них, плечистый черноволосый красавчик, поглядел на старуху и хмыкнул. Лицо его помрачнело. – Хреновое дело. Давно она тут лежит? – Не знаем, – ответила Вероника. – Мы минут сорок как пришли. Она упала раньше. – Ясно. – Брюнет быстро приблизился к Ульяне и склонился над ней со стетоскопом. – Яш, носилки, живо. Живо, я сказал. Фельдшер, совсем юный паренек с белыми льняными кудрями и курносым носом, поспешно выбежал в сени. Черноволосый продолжал осматривать Ульяну. – Инсульт у бабушки. Боюсь, не довезем. – Как же так! – Вероника в отчаянии всплеснула руками. – Сделайте же что-нибудь! Ну что вы стоите! – Девушка, я не стою. И хватит истерить. Яш, дибазол в шприц. Срочно, – приказал он вернувшемуся с носилками парню. Ульяне сделали укол. Она перестала дрожать и умолкла. – Она жива? – Вероника, сдерживая слезы, смотрела на неподвижное лицо старухи. – Конечно, жива, – смягчился врач. – Она спит. Но сердце слабое. Гарантий никаких дать не могу. Кто она вам? Родственница? – Соседка. – Муж у нее есть? Дети? – Никого. – Вероника покачала головой. – Ясно. – Врач больше ничего не сказал. Они с юным Яшей молча принялись перекладывать Ульяну с пола на носилки. Егор помогал им. Старуху вынесли из дому и погрузили в машину. – О состоянии узнавайте в больнице райцентра, она тут одна на четыре деревни. – Черноволосый залез в салон и захлопнул дверцу. «Скорая» медленно выехала со двора и укатила, растворившись в снежных сумерках. Вероника и Егор стояли у калитки и смотрели ей вслед. – Но она ведь не умрет? – Вероника с надеждой глянула на Егора. Тот пожал плечами и опустил голову. – Нет! Не может быть! Она крепкая, столько всего пережила в жизни. Так просто не сдастся. – Вероника вытерла вновь набежавшие слезы. Егор обнял ее и привлек к себе. – Пошли отсюда. Холодно. Ты плохо одета. Заболеешь, только этого не хватало. – Он запер калитку на засов и повел Веронику от Ульяниной избы по обледеневшей тропинке к дому. – Вот что, ты иди ложись, отдыхай. Я скоро. – Куда? – Вероника испуганно вцепилась в его рукав. – Не надо, не уходи! Мне страшно! – Да я на десять минут. Добегу до Василия. Нужно разобраться с крыльцом. Заодно глянуть, нет ли где чего еще. – Ты имеешь в виду – не рухнет ли дом? – кисло пошутила Вероника. – Я имею в виду, что тут нужен еще один мужик. Иди, солнышко, грейся. Егор помог Веронике зайти в дом и скрылся за забором. Она разделась, поставила кипятиться чайник, отыскала в интернете телефон больницы и набрала справочную. – Скажите, вам старушку с инсультом не привозили? – У нас тут три старушки с инсультом, – грубо ответила регистраторша. – Фамилия? – Не знаю фамилию, – растерялась Вероника. – Зовут Ульяна. Из Плацкинина. – Из Плацкинина еще едут. Дороги замело, будут нескоро. – Она же умрет – столько времени ехать! – Женщина, какие варианты? Может, у вас есть личный самолет? Тогда присылайте. – Тетка швырнула трубку. Вероника нервно заходила взад-вперед по гостиной. Ей было ужасно жалко Ульяну, и одновременно она испытывала отчаянный страх. Что, если старуху не случайно хватил удар? Егор не верит, а зря. Если оборотень сумел обрушить крыльцо, то уж заглянуть к Ульяне и напугать ее до полусмерти ему раз плюнуть. Со двора послышался шум, шаги и голоса. Вероника выглянула в окно. В калитку вошли Егор и Василий. – Едрить твою в корень! – Мужик громко присвистнул и уставился на груду досок. – Это как же такое возможно? Егор развел руками. – Сам не пойму. Василий несколько раз обошел кучу, внимательно осмотрел остатки опор. – Подпилили. Аккурат пополам. Кто бы это мог сделать? – Ника говорит, видела давешнего бомжа. За сараем прятался. Но я думаю, это не он. – Конечно, не он. – Василий убежденно помотал головой. – Бандюки это из Кудиновки. Чтоб их разорвало, паразитов. – Видишь, я же говорил. – Егор ободряюще глянул на Веронику. – А ты заладила: оборотень, оборотень. – С Ульяной-то что? – спохватился Василий, доставая из сумки инструменты. – Звонила в больницу? – обратился он к Веронике. – Звонила. Они еще не доехали. – Плохо дело. – Василий принялся топором обтесывать балку. – По нашим дорогам могут и до ночи не добраться. – Не дай бог! – испугалась Вероника. Слова Василия ее мало успокоили. Она была уверена, что сегодняшнее происшествие – дело рук бродяги. И Ульяну он не просто так напугал, а хотел, чтобы старуха молчала о нем. Выход один – надо идти в церковь, говорить с батюшкой, просить, чтобы он освятил дом, да и вообще посоветовал, как быть. В окно доносился стук топора. Егор и Василий ремонтировали крыльцо. Вероника поняла, что необходим горячий ужин, и поспешила к холодильнику. Она привычно и машинально хлопотала у плитки, но мысли ее неотступно возвращались к Ульяне и оборотню. Пока готовилась еда, Вероника несколько раз звонила в больницу, и каждый раз ей говорили, что машина еще в пути. Наконец, когда она в пятый раз набрала справочную, все та же вредная тетка нехотя пробормотала, что Ульяну доставили и поместили в палату интенсивной терапии. Эту новость Вероника тут же сообщила Егору и Василию, пришедшим с улицы подкрепиться и согреться. – Доехала – уже хорошо, – обрадовался Василий. – Моя вот мамаша не доехала, померла в дороге. Завтра съездим навестить ее. – Мне на работу нужно, – с сомнением проговорил Егор, садясь за стол. – А кто тебе работать не дает? – удивился Василий. – Трудись. Мы без тебя съездим. Вон, с жинкой твоей. Машина у меня на ходу, аккумулятор заряжен, сядем да поедем в райцентр. Правда, хозяйка? – обратился он к Веронике, которая в это время ставила на стол шипящую сковородку. – Конечно, съездим, – обрадовалась та и, поколебавшись, спросила: – А Нестерово будем проезжать? – Будем. Как раз мимо него и поедем. Вероника поняла, что это отличный момент для того, чтобы посетить церковь. Егору об этом знать необязательно, а Василий подождет ее минут пятнадцать, пока она поговорит со священником. Пешком далековато, да и идти опять же через лес. А на машине совсем рядом. Мужики ели жареную картошку с шампиньонами, только за ушами трещало. Вероника потихоньку вышла в прихожую и распахнула дверь на улицу. На нее пахнуло свежеоструганным деревом. Новый козырек был почти готов, оставалось доделать перила. Вероника накинула куртку, обулась и осторожно спустилась во двор. Было тихо и темно. Она несколько минут напряженно всматривалась во тьму, ожидая увидеть какое-нибудь движение или услышать шум. Но вокруг царило безмолвие. Сзади раздались тяжелые шаги. Василий спрыгнул в снег и сыто крякнул. – Спасибо, хозяюшка, накормила. Поел от пуза. Ты не переживай, завтра я приду днем, доски эти уберу. Кое-что в сарай, что-то на дрова себе возьму. А вам бы пса завести, чтобы хулиганы всякие носа сюда не совали. Есть у меня на примете дворняга одна, живет тут неподалеку, мерзнет, бедолага. Так я ее к вам приведу, пусть в сенях спит. Будешь кормить ее объедками, она тебя за это стеречь станет. Такие собаки самые преданные, умнее любых породистых. – А она не укусит? – с опаской полюбопытствовала Вероника. – Обижать не будешь – не укусит. Ну, я пошел, а то дома супруга ждет. Думает, я квасить отправился. – Василий запахнул огромный тулуп и широкими шагами вышел со двора. – Егор! – Тихо позвала Вероника. – Егор, ты где? – Тут я. – Он вышел на крыльцо. Лицо у него было сумрачным и усталым. – Ты чего такой? – Вероника ласково погладила его по щеке. – Умаялся? – Да уж. – Он вымученно улыбнулся. – Безумный день какой-то. Ульяну жаль. И за тебя я испугался.