– Егорушка! Надо идти к соседке! К Ульяне. Поговорить с ней. – Ни в коем случае! Не выходи из дома до моего приезда! При чем тут Ульяна? – При том, что она одна помнит прежнего хозяина дома. Точно помнит, я знаю! Просто не захотела мне рассказать про него. Она чего-то боится. Но я… я уговорю ее сказать правду! Объясню, как это важно. Важно знать, почему этот… это существо так стремится попасть к нам в дом. – Послушай, Ника. – Голос Егора стал твердым. – Не вздумай покидать участок в мое отсутствие! Это опасно. Ты… ты помнишь, что нам рыбак на озере рассказывал? Про наркоманов. Возможно, это дело их рук. Подожди чуть-чуть. Я приеду, и мы вместе сходим к твоей Ульяне. Хотя это, конечно, глупо. Верить в каких-то оборотней… – Хорошо, – наконец согласилась Вероника. – Только, пожалуйста, давай скорей. Мне очень страшно. – Солнышко, я лечу. Навигатор показывает час пятнадцать. – Ладно. – Вероника спрятала телефон в карман и побрела в ванную. Она кое-как смыла кровь, обработала ранку перекисью. С трудом вскарабкалась по лестнице на второй этаж и прилегла в спальне. У нее продолжало гудеть в ушах, кроме того, начала кружиться голова. Время тянулось долго и томительно. Наконец послышался рокот мотора. Входная дверь с шумом распахнулась, Егор влетел в гостиную. – Ника! Ника, ты где? – Я тут, – слабым голосом проговорила Вероника и, с трудом оторвав голову от подушки, встала и подошла к лестничному проему. – Тебе плохо? Лежи, я сейчас поднимусь. – Он бросился вверх по ступеням. Она хотела пойти ему навстречу, но ее качнуло. Перед глазами пронеслись зеленые мушки, резко замутило. Вероника вцепилась в перила и со стоном опустилась на корточки. – Тихо, тихо. – Сильные руки Егора подхватили ее, подняли в воздух. Он донес ее до кровати, бережно уложил, распахнул окно. Морозный воздух немного ослабил дурноту, дышать стало легче, зелень перед глазами рассеялась. – Что произошло? – Егор смотрел на нее с испугом. – Там во дворе какой-то кошмар, груда досок. Жутко подумать, что все это могло упасть на тебя. – Я не знаю, Егорушка… я ничего не знаю… – жалобно пролепетала Вероника. – Я… только вышла из дому. Стояла на крыльце, смотрела на птиц. Вдруг какой-то странный звук за сараем. Что-то ужасное! Я испугалась, рука дернулась. Короче, я упала в сугроб. А через секунду рухнуло крыльцо… Она замолчала. Несколько мгновений они с Егором пристально смотрели друг на друга. – Это наваждение, – тихо проговорила Вероника. – Мистика. Егор! Вдруг… вдруг придется продавать дом? – Продавать? Ты шутишь? Это наверняка хулиганы из соседней деревни. Их почерк. Мне еще Василий про них говорил, а я, дурак, не верил. – А если не они? Если это он??! – Он – это твой бомж? Который оборотень? Вероника устало вздохнула. – Бомж, бродяга, оборотень… называй как хочешь. Не в этом суть. – А в чем? – Егор ласково погладил ее по щеке. – Суть в том, что он обещал мне смерть и выполняет обещание. – Не говори так! – Он ладонью закрыл ей рот. – С тобой ничего не случится. И дом мы не продадим! Сейчас ты немного отлежишься, и станет легче. Вероника кивнула и прикрыла глаза. Перед ее внутренним взором посыпались доски и куски шифера. Мелькнула седая шевелюра. Она невольно вскрикнула и села на кровати. – Ты что? – испугался Егор. – Что-нибудь болит? – Нет. – Тогда поспи хоть немного. – Не хочу! Идем к Ульяне. – Прямо сейчас? Ты неважно выглядишь. – Все нормально. Я цела и невредима. – Вероника поднялась с постели и встала перед Егором. – Видишь, стою. Все в порядке. – Вижу. – Он вздохнул. – Ну, раз ты хочешь, пошли. Он помог ей спуститься. Сам натянул на ее ноги угги, одел, как ребенка. Они, осторожно ступая, прошли через обломки крыльца и вышли за калитку. До Ульяниного дома было пять минут ходу. Егор постучал в забор. Ответом была тишина. – Может, спит? Или ушла в магазин? – Он вопросительно взглянул на Веронику. – Она просто плохо слышит. Надо крикнуть ей. – Вероника сложила ладошки рупором и громко прокричала: – Бабушка Ульяна! Откройте, пожалуйста! По-прежнему никто не отзывался. – Да где ей быть? – удивилась Вероника. – Уже темнеет. Она в магазин утром ходит, пока светло. Попробуй калитку изнутри открыть. Егор кивнул, просунул руку между досками, долго шарил там и наконец нащупал щеколду. – Заходи. – Он толкнул калитку и пропустил Веронику внутрь. Они прошли по тропинке к старому, покосившемуся домику. В окнах горел свет. – Видишь, я же говорила, что она там! – Вероника постучала в дверь. Снова никто не ответил. Она потянула за ручку, и дверь со скрипом распахнулась. Вероника и Егор зашли в темные сени. – Бабушка Ульяна! Вы где? – Вероника осторожно заглянула в комнату и вскрикнула. – Что такое? – Егор схватил ее за плечи. – Там… – сдавленным шепотом проговорила она. Ульяна лежала на полу посреди горницы. Руки неловко подвернуты под себя, подол вязаной юбки задрался, обнажая худенькие, старческие ноги. Лица видно не было, седые волосы выбились из косицы и в беспорядке рассыпались по спине. – Господи! Что с ней? – Вероника бросилась к старухе. – Стой! Погоди! – крикнул Егор, но она уже схватила Ульяну за плечи и, перевернув, приникла ухом к ее груди. – Она дышит! Егор, она жива! Срочно звони в «Скорую»! – Хорошо. – Он поспешно достал телефон. – Посмотри, крови нет? На нее никто не напал? – Вроде все чисто. Но она без сознания. Звони скорее. Пока Егор набирал 112, Вероника сбегала в кухню, налила воды в стакан, намочила полотенце. Склонилась над распростертой на полу Ульяной, смочила ей виски, побрызгала водой в лицо. Та слабо заворочалась, веки ее дрогнули. Изо рта вылетел тихий стон. – Она приходит в себя, – обрадовалась Вероника. – «Скорая» будет через полчаса. – Так долго? Она может умереть за это время. – Ника, это же не Москва. И дороги замело. Дай бог, чтобы не через час. Вероника кивнула и заглянула в желтое лицо старухи. – Бабушка Ульяна! Вы слышите меня? Что случилось? Ульяна открыла мутные глаза. Взгляд ее долго не фокусировался. Наконец она уставилась на Веронику. – Как вы? – спросила та. В ответ старуха замычала. У Вероники мороз прошел по коже. – Я не понимаю. Можете сказать почетче? – М-м-ы-ы… – завыла Ульяна на одной ноте и мелко затрясла головой. – Похоже на инсульт, – проговорил Егор. – У деда моего так было. Как-то утром встал с постели да и упал. Его откачали, но говорить он так и не смог. Год мычал, затем умер. – Типун тебе на язык! – испугалась Вероника. – Сейчас приедут врачи, помогут ей, все будет в порядке. Правда, бабушка Ульяна? – Она ласково погладила старуху по щеке. Из глаз той покатились слезы, крупные, похожие на прозрачные горошины. Она продолжала мелко дрожать и мычать, неотрывно глядя на Веронику. – Как будто хочет что-то сказать. – Вероника печально посмотрела на Егора. Тот пожал плечами и кивнул. Они не рискнули трогать старуху, просто подсунули под нее одеяло и сверху накрыли другим, чтобы не мерзла. Вероника сидела рядом с ней на полу и держала за руку. Егор мерил комнату широкими шагами. – Почему именно сегодня? – тихо проговорила Вероника. – Именно сейчас, когда нам так нужна была ее помощь… теперь неизвестно, когда она заговорит. Она произнесла это едва слышно, вполголоса, но старуха как будто услышала ее слова. Голова ее задергалась, она замычала громче, разбрызгивая слюну. – Может быть, к ней тоже явился оборотень? – неуверенно произнесла Вероника, глядя на ее отчаянные потуги заговорить.