Натти я в планирование не включаю, потому что может статься так, что она приняла правила игры и вполне неплохо живёт и тут. В принципе, даже если оно так, то я сам прекрасно справлюсь с бегством из этого поганого города… Продолжил смотреть ролики, принесли ужин, поел, а затем уснул. На следующее утро проснулся и сразу начал тупить в планшет, чтобы убить время. Пришло уведомление, что кто-то хочет начать беседу в Цере. Открываю мессенджер. EsSex: *Привет, это Эсма:-)* Doc: *Привет* EsSex: *Вчера было весело:-)))* EsSex: *Надо повторить* EsSex: *Надеюсь, ты сможешь так же трахнуть Урсулу сегодня после боёв:-)* Doc: *Буду стараться* Ну, тут понятно. Это значит, что Натти уже всё знает и постарается посетить меня. Раздатчик принёс завтрак. Поел, продолжил тупить. Вечером появился Нахуй и повёл меня на выход. На арене снова крайне людно. Откуда у людей столько времени? Им что, не надо завтра на работу? Как это всё функционирует, если до поздней ночи люди каждый день ходят смотреть на зрелищные убийства? Загадка. В этот раз клетки расставили снаружи. Мне досталось два кастета-цестуса, которые я начал лихорадочно быстро надевать на руки. Кожаные перчатки со стальными набойками надевались неохотно, потому что не совсем подходили по размеру, но я справился как раз к тому моменту, когда открылись двери клеток. — … битва народов! — уловил я вещание распорядителя. — Застигнутые врасплох легионеры вынуждены отбиваться от жестоких и многочисленных германцев! Сплочённость — вот где может быть ключ к выживанию! То-то я думаю, нас обрядили в отдалённо напоминающие броню древнеримского легиона одежду. Нет, Лорика сегментата в наличии, но она практически из фольги, а руки и ноги не защищены ничем. Один только шлем сделан по всем правилам. Если против нас будут те, кто я думаю, то нас надо будет забивать как скотину сразу после боя. Но, нет. Я ошибся. Никаких мертвяков, хоть это был и ожидаемый ход от организаторов. Вместо мертвяков вышли какие-то левые гладиаторы в «варварской» броне, то есть в меху поверх кольчуг. Вооружены они топорами и мечами, луками, а также копьями. Было похоже, будто нас послали на убой, но на самом деле это мне «просто не повезло» получить цестусы, остальным досталось адекватное вооружение. «Германцев» больше, но они рассредоточены вокруг арены, поэтому если я хочу победить и выжить, то лучше сразу перехватить инициативу… Выбрал высокого здоровяка в рогатом стальном шлеме, вооружённого секирой. Бегу к нему, тот меня увидел и удивился. Как понимаю, это у них далеко не первое «мероприятие», а моё поведение совершенно не типичное. Уровень у этого типа сто двадцатый. Сильнее меня, но не видит во мне угрозы. Сейчас я ему расскажу, почему нельзя недооценивать докторов… Сближение. Уклон! Секира шоркает по наплечнику, но пролетает мимо. Серия ударов по локтевому сгибу бьющей руки. Хруст и потеря функциональности. Захожу в тыл и хватаюсь за шею ублюдка. Ломаю её резким рывком назад. Шейный позвонок непоправимо уничтожен. Поднимаю секиру и иду к следующему. Этот уже осторожнее. Перехватывает свои копьё со щитом и медленно идёт ко мне. Машу секирой, едва касаясь ею жёлтого песка. Проверочный тычок со стороны копейщика — резкий взмах секирой и у копейщика остаётся одно лишь древко. Сближаюсь и наношу диагональный удар. Копейщик отводит удар секиры в сторону, а также тычет меня древком в корпус. Броня, пусть и фольга, но какой-то удар держит, поэтому я не сложился от сильного удара, а взялся за древко копья и дёрнул к себе. Копейщик подался следом и напоролся лицом на носок топорища секиры. Носок вошёл глубоко, но я всё равно вытащил его из лица копейщика и нанёс боковой удар справа налево по открывшейся шее копейщика. Обезглавливаниия не получилось, но я и не ставил таких целей. Остальные дерутся с переменным успехом, а я тем временем… Ш-ш-шух! В грудь врезается тяжёлое копьё, я падаю на песок. — Невероятно! Удар из скрытности, уважаемые граждане! — прокомментировал распорядитель. — Доживёт ли наш герой до выяснения победителя?! Или его не минет участь неудачников, бесславно разлившихся кровью на песке? Кабы знать, ушлёпок… Кабы знать… Глава пятая. Тевтобургский лес Открываю глаза. Хватаюсь за копьё левой рукой и, претерпевая боль, выдёргиваю копьё. Правой я бы такого осуществить не смог, но металлическому протезу абсолютно плевать на гасящую сознание боль. Прикладываю левую руку к ранению. Не вижу практически ничего, поэтому жму мысленно в место, где всегда раньше была двойка. Грудная клетка с неприятным давлением восстанавливается. Взгляд проясняется. Выстреливаю правой ногой вверх и отбиваю удар мечом. Левой ногой пытаюсь провести подсечку, но мой противник успевает отскочить. Подхватываю топор и прыжком из лежачего положения поднимаюсь на ноги. Какой-то тип в скандинавском шлеме и кольчуге. Оглядываюсь вокруг. Ко мне, видимо, потеряли интерес, так как противник был один, а остальные его соратники добивали сейчас «легионеров». Надо торопиться. Мой противник потряхивает руку с мечом. А чего вы хотели, дорогуша? Нечего было бить мечом по металлической ноге! И что, что она появилась внезапно? Внимательнее надо быть! Видя, что этот индюк, несмотря на все преимущества, очкует атаковать, поднимаю с земли копьё. Перехватываю его для броска. Ублюдок, у которого нет с собой щита, всё прекрасно понимает и кидается в атаку. Я ждал этого хода. Ухожу вправо, уклонившись этим самым от размашистого удара мечом, а затем, по ходу движения, втыкаю носок топора ему в левое бедро. Надо понимать, что извлекал я носок секиры совсем не так, как втыкал, поэтому, когда я взглянул на лезвие, то увидел на нём кусок кольчуги и полоску кожи с фрагментом мяса. Я полностью перерезал ему латеральную широкую мышцу бедра, потому он не сможет достаточно эффективно исполнить большую часть фехтовальных приёмов, так как у фехтовальщика больше работают ноги. И с одной ногой особо не пофехтуешь. Погнали! Левой рукой жестко отражаю удар меча, а секиру посылаю вдогонку пытающемуся увернуться мечнику. С треском она пробила ему кольчугу и грудь. Он завалился на песок, я вырвал из его дрыгающейся руки меч и ткнул им ему в раззявленный в агонии рот. Этот готов. Вижу Ворона, который отбивается от троих, но постепенно проигрывает. Эти трое сильны и уже давно в одной команде. Помогать ему, я, конечно, не буду… Всего в игре сейчас семь человек: я, Ворон, три «германца», прессующие Ворона, а также один из «римлян» и «германец», сошедшиеся в зрелищном поединке один на один. Уровень владения мечом у поединщиков примерно одинаковый, поэтому махаться они могут долго. Нет, так дело не пойдёт. Поднимаю копьё и бегу в сторону Ворона. С дистанции пять метров бросаю копьё и поражаю спину одного из «прессовщиков» Ворона. Копьё вышло из его груди как детёныш чужого, правда, не кричало и не дрыгалось. «Германец» развернулся, сделал пару шагов, а потом завалился на покрытый чёрной кровью песок, аккурат рядом с уже убитым «римлянином», смотрящим в потолок с яркими прожекторами своими мёртвыми, голубыми глазами. — Мочи его, Герман, я возьму этого! — распределили оставшиеся «германцы» цели. За спиной «германца» располагался здоровенный экран, который в настоящий момент показывал физиономию «германца». Такие экраны были с четырёх сторон арены, чтобы все могли видеть происходящее с разных ракурсов. «Германец» увидел себя на экране за моей спиной, поэтому решил что-то сказать в честь такого события. Морда у него нордическая, волосы белокурые, глаза голубые — Алоизыч не признал бы в нём унтерменьша. — Ich bin Arnold, Sohn von Karl, ich werde dich langsam töten! (Я Арнольд, сын Карла, я буду убивать тебя медленно!) — сообщил мне этот тип по-немецки с очень хреновым акцентом. — Пошёл нахуй! — сообщил я ему, когда увидел, что камеры сфокусировались на моём лице. Вижу, что Голова поморщился. А чего они ждали, когда забыли выдать мне текст? Нет, я понимаю, что «должен делать то, чего от меня ждут», но на этой постановке уровня детсадовского утренника какой-то самостоятельно придуманной роли играть не собираюсь! Арнольд грозно зарычал и бросился в атаку. Он очень неплох, я вижу это по движениям. Хороший мечник, развитый боец, но у него нет щита. А у меня есть. Во время арнольдовского пробного выпада мечом пытаюсь схватить его, одновременно делая выпад своим мечом. Мой меч лишь шоркнул по кольчуге, а за вражеский я даже зацепиться не смог. Ублюдок лыбится самодовольно. Ну ничего, сейчас… Кидаюсь вперёд, левой рукой отвожу выставленный мне навстречу меч и лбом, защищённым стальным имперским шлемом, пробиваю Арнольду в лицо, ломая ему нос и левую скулу. Арнольд хлюпнул, а я упёр в его грудь, в области солнечного сплетения, меч, затем взялся за его плечо левой рукой и императивно потянул на себя. Меч вылез из спины Арнольда, с усилием разорвав кольчугу. Отстраняюсь и смотрю ублюдку в глаза. О нет, дружок, ничего ещё не закончилось. Хватаю его левой рукой за кадык. Сминаю его в кулаке и вырываю. И даже это не конец. Если бой закончится раньше, то его спасут. Откидываю адамово яблоко с частью гортани в сторону, а затем левой же рукой берусь за его волосы, вынимаю меч из груди и наношу один очень сильный удар, обезглавивший Арнольда. Знаете, что происходит при обезглавливании? В отличие от мифа, якобы обезглавленный человек ещё пару секунд, а кто-то говорит, что даже минут, живёт и всё видит, реальность такова, что смерть при декапитации мгновенна. Разница давлений при отрыве головы от позвоночного столба такова, что мозг разрушается в ту же секунду и человек не чувствует ничего. Вот только что упало лезвие гильотины, а потом темнота и пустота. Ну, гипотетически. Что там дальше — никто не знает. Это самая гуманная смерть из известных. Можно умереть куда хуже. Намного хуже. Ворон расправился со своим «германцем». Он сделал это едва-едва, потому что гораздо слабее других людей 199 уровня. Несбалансированное развитие с крайним перекосом в сторону навыков из ветки «Убеждения» привели к тому, что в реальном бою он эквивалентен сотке, максимум сто двадцатке. Ущербное убожество. Ущербное убожество, которое всё-таки сумело убить своего противника.