— Мужики тебя долго искали, — хмыкнул он. — Придурки, — поморщилась Катя и хотела еще что — то добавить, как с бутылкой вина и сырной тарелкой примчался официант. Налил по полбокала и, отойдя, замер в сторонке. Катя пригубила вино из большого пузатого бокала и глянула на темную воду, пестревшую бликами. Перевела взгляд на огромное блюдо с нарезанным кубиками сыром разных сортов, на рассыпанные сверху почти черные ягоды винограда. Заметила, как из дальних шатров засобиралась подвыпившая публика. — Скоро салют, каждый час бьют, — пояснил Виталя, — вот народ и сбегает. — Правильно делает, — хмыкнула Катя и уперлась взглядом в знакомую фигуру. Чуть сгорбленные плечи, орлиный взор. «Милого узнаю по походке», — раздраженно подумала Катерина и сразу полезла за сотовым, намереваясь позвонить дочке. Но телефон в руке сам зашелся трелью. — Алиса у моих родителей, — без предисловий начал бывший муж. — Допивай свое вино и выходи. Я тебя на стоянке жду. — А что такое? — пробормотала Катерина, еле сдерживаясь, чтобы не нахамить Сарычеву. — Парень с тобой, — пробурчал Феликс. — Марат Алтаев. Я его по давнему делу знаю. Не связывайся, пожалуйста. Очень плохой человек. Кате захотелось заорать на бывшего мужа, что у него все люди плохие, только он один самый лучший. Но она сдержалась, понимая, что когда человек не истерит, а говорит строго и по делу, то, наверное, обеспокоен. — Хорошо, — пролепетала она. Муж, наверное, прав и не стоит с ним спорить. А новый приятель даже не удосужился представиться собственным именем. «Виталя, блин!» — рыкнула она про себя и потянулась к сыру с белой плесенью. — Как это можно есть? — то ли поинтересовался, то ли просто заметил «Виталя». — Плесень, она и в Африке плесень. — А я люблю, — хмыкнула Катерина, укладывая кубик с голубыми прожилками в рот. — Говорят, с виноградом вкуснее, — хищно улыбнулся «Виталя» и, обмакнув виноградину в стоявшую посреди блюда пиалку с медом, отправил ягоду вслед за сыром. Катя чуть не задохнулась от приторного вкуса во рту и наглости нового знакомого. — А ты красивая, — прошептал он, огладив ее по руке. — Я с первого взгляда влюбился. — Хорошее средство от любви с первого взгляда — посмотреть второй раз, — светски улыбнулась Катерина и, съев ломтик моцареллы, осведомилась: — Здесь варят вкусный кофе? — просто и незатейливо дала понять, что задерживаться не намерена. — Очень, — пробормотал «Виталя» и провел ладонью по предплечью. — Говорят, тут работает какой — то уникальный бариста. Люди со всего города едут. Десерт закажем? — Нет, — мотнула головой Катерина. — Ну и правильно, — улыбнулся он. — Ты сама как десерт. Такая мягкая, податливая, — снова зашептал он. — Хочу поцеловать тебя, не возражаешь? ‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ «Интересно, куда ты дойдешь со своими желаниями? — фыркнула про себя Катя и тут же решила, что ничего ужасного в одном поцелуе нет. — К тебе, мой хороший, уже летит птица обломинго. А меня на парковке ждет Сарычев. Но в одном — то поцелуе особого греха нет. Хоть узнаю, как целуются красивые мужики», — фыркнула она про себя, а вслух осведомилась негромко: — А ты хорошо целуешься? — Еще никто не жаловался, — хохотнул «Виталя» и, нависнув над ней, накрыл ее губы своими. От поднявшегося жара Катя чуть не потеряла способность внятно мыслить. «Твою мать», — мысленно выдохнула она, совершенно твердо осознавая, что так сладко ее не целовали никогда. Язык, вторгшийся к ней в рот, выводил замысловатые движения, покоряя нежно и уверенно. Она почувствовала дрожь во всем теле, поняла, что инстинктивно раздвигаются ноги. «Еще минута — другая, — саму себя предупредила Катя, — и я сдамся, как Ла — Рошель мушкетерам». Она, мягко высвободившись из сильных мужских рук, отодвинулась чуть в сторону. Залпом осушила оставшееся в бокале вино. Увидела легкое недоумение на лице кавалера и не заметила, как из ниоткуда материализовался официант и, наклонив бутылку опытным движением, снова наполнил бокалы. Но в последний момент рука его дрогнула. Бутылка качнулась в сторону. Забрызгала скатерть и платье Катерине. «Твою ж мать», — досадливо поморщилась она и испытывающим взглядом воззрилась на мальчишку в белом сюртуке. — Ой простите, — принялся извиняться тот. Он даже побледнел от испуга. — Я не хотел… — Да ничего страшного, — отмахнулась Катерина. — Это платье несчастливое. Его сегодня утром уже облили кофе. Виталя потребовал вызвать старшего по смене и оплатить ущерб. — Это лишнее, — натянуто улыбнулась официанту Катя. — Лучше покажите, где я могу застирать подол. Если сразу не принять меры, останутся пятна. — В главном корпусе направо, — пояснил тот. И Катя, взяв телефон, понеслась по аллейке. — Хорошая девушка, — скромно заметил официант. — Даже ругаться не стала. — Не умничай, — скривился Марат и неспешно направился вслед за Катей. — Помощь не нужна? — заглянул он в незапертую дверь и остановился в проеме, любуясь оголенными ногами и задранным подолом, который Катерина пыталась отстирать в холодной воде. Захлопнув дверь, он шагнул к ней. Встал сзади и притянул к себе покрепче. Проложил тонкую дорожку из поцелуев сначала по шее, потом спустился к ключице. Катерина тяжело вздохнула, и он принял этот вздох за знак согласия. — Девочка моя, — зашептал с жаром. — Тут на втором этаже гостиница. Давай пошпилимся! И сразу же ощутил, как в печень врезается острый локоток. — А шпилька не сломается, мальчик? — презрительно хмыкнула Катя и, оттолкнув его, быстро вышла. Она опрометью пронеслась к знакомому шатру, схватила сумку, кинула туда телефон и, сохраняя собственное достоинство, гордо направилась к выходу. Дорогой она молилась только о том, чтобы дурачок Виталя не остановил ее. Но тот застрял в сортире, видимо не ожидая от новой знакомой такой прыти. Катя спокойно прошла через парковку и уселась в черный БМВ. — Быстро управилась, — хмыкнул бывший муж и недовольно покосился на мокрый подол. — В реку свалилась? — Думала переплыть, а потом вспомнила, что ты ждешь. Пришлось на берег выйти, — поддержала разговор Катя, через темное тонированное стекло наблюдая, как из ресторана выбегает «Виталя». — Ты хоть справки наводи, прежде чем по кабакам шастать, — поморщился Феликс, отъезжая. — Алтаев крепко связан с криминалом. Еще та скотина. — Я не знала, — пробормотала Катя и почувствовала, что задыхается. — Открой окно, пожалуйста, — прошептала она, поднося руку к горлу. Феликс натужно вздохнул и, понимая, чем дело кончится, притормозил около тротуара. Щелкнул замком, отворяя дверцы машины. Катя, выскользнув из салона, добежала до небольшого белого заборчика, крашенного лет десять назад. Облокотилась на него в изнеможении, а потом ее вырвало. Феликс раздраженно поморщился, неторопливо достав воду и пакет с влажными салфетками, выбрался из машины и побрел к жене. Она повернула голову в его сторону, затем требовательно выставила руку вперед. Сарычев протянул бутылку с водой, с тревогой наблюдая, как жена, прополоскав рот, делает пару глотков. — Прости, — пробурчал он, когда Катерина отлипла от долбаного забора и подошла к нему. — Никогда не думал, что ты так станешь реагировать на меня. — Уже давно все прошло, — поморщилась Катерина. — Сегодня что — то накатило. От усталости или недосыпа. А может, вина прокисшего выпила. Он кивнул, слабо улыбнувшись. Сделал вид, что поверил. Но каждый из них знал, что это не так. Ложь во спасение. Ради Алиски и дальнейшего сносного сосуществования невдалеке друг от друга. — Тебе холодно? — предупредительно осведомился он. — Давай дам пиджак? Она зыркнула на него, и в ее взгляде он заметил неприкрытый ужас. «Ее тошнит и рвет только от твоего запаха, а ты еще свой пиджак предлагаешь», — укорил сам себя Сарычев и поспешил объяснить: — Я костюм этим вечером из химчистки забрал. Надень пиджак, если холодно. Катя сумрачно глянула на бывшего мужа. Темно — серые брюки, белая рубашка. — А не побрезгуешь, что провоняется? — устало усмехнулась она.  — Нет, — отрезал он и кинулся доставать с заднего сидения завернутый в целлофан костюм. Накинул пиджак жене на плечи. И только тут заметил, что невдалеке, выключив фары, стоит Крузак Алтаева. — Садись в машину, — попросил он Катю и, дождавшись, пока она усядется на кожаное кресло, щелкнул сигнализацией. А потом направился прямиком по шоссе навстречу выскочившему из джипа Марату. — Не смей даже рядом с моей женой отираться, — рявкнул решительно. — Врать некрасиво, — хмыкнул Алтаев. — А борцам за правду особенно. Катя тебе не жена, товарищ Феликс. Можешь меня хоть испепелить взглядом, но, если она согласится, я встречусь с ней снова. А свое мнение засунь куда подальше. Понял? — Близко к ней не подходи, я сказал, — рявкнул Сарычев и уже повернул обратно к своей машине, как Алтаев поинтересовался тревожно: — Ее рвало? Почему? — По кочану, — скривился Сарычев и резвым козликом поскакал к своей БМВ. — Исчерпывающий ответ, — пробурчал себе под нос Марат и решил на время стать сопровождающим Катерины Наумовой. Феликс уселся за руль и, чтобы не разбудить жену, аккуратно завел двигатель и, плавно притопив педаль газа, выехал на шоссе. Катерина спала или делала вид, что спит. «Подумаешь, — мысленно хмыкнул Сарычев и внезапно вспомнил, как на старом ниссане возил беременную жену. Плавно, осторожно, дабы не потревожить маленький комок, превратившийся со временем в веселую и смешливую девчонку. — Алиса, — с нежностью подумалось ему. — Солнышко дорогое. Можно было б еще парочку таких же детишек настрогать, если бы… Только какой бес меня понес во все тяжкие?» — поморщился Феликс и, переехав через мост, свернул на объездную дорогу. — Я живу в центре, — просипела со своего места Катерина, кутаясь в его пиджак.