Арвинский, будь он неладен! Опять без него не обошлось. Подергала дверцу с железными прутьями, но она была заперта на навесной замок. – Не бойтесь, не выберется. После того, как один шутник выпустил зверей из клеток, их запирают на замок. Да и волк сейчас спит, для ловли зверей используют специальные дротики с сонным зельем. Я стиснула зубы, схватившись за прутья решетки, счет к принцу только рос. Нужно думать, как освободить Верного, но, увидев его лежащим без движения, не смогла сдержать слез. На его шкуре сбоку заметила бурые пятна, и моя выдержка затрещала по швам. Давясь слезами, я дергала решетку, тянула между прутьями руки, желая дотронуться до друга, и взывала к нему по нашей связи. Верный с трудом приоткрыл глаза и заскулил. Собравшись с силами, дернулся и, скребя по полу когтями, пополз ко мне. Коснувшись его, зарылась руками в шерсть, вливая в волка свою силу. «Потерпи, мой хороший! Сейчас… сейчас… Я тебя освобожу», – передавала ему. – Что же ты делаешь! Неожиданно меня вздернули вверх и развернули. Арвинский! – Свободна, – не отводя от меня глаз, бросил служанке принц, но тут же добавил: – Жди у входа. Я же зашипела, сжимая кулаки от желания выцарапать кое-кому глаза. Оттолкнув Велиана, опять присела перед клеткой. Верный уже встал, пошатываясь, и обнажил клыки. – Странно, он должен был дольше проспать. Убила бы! Снова погладила Верного, успокаивая его. – Это твой волк? – дошло до некоторых. – Так вот почему он пришел… Убедившись, что другу лучше, я встала и с яростью указала на замок. – Хочешь, чтобы я его освободил? – прищурил глаза Арвинский, а у меня руки зачесались подправить его фамильный профиль. – Ты же все понимаешь… Шагнул он ко мне, ухватив за подбородок и заглядывая в глаза. При этом вид был такой, как будто что-то решает для себя. – Сейчас тебя переоденут, и ты пойдешь со мной, – чеканя каждое слово, произнес Велиан. – И все это время ты молчишь. Молчишь! Без твоего мычания и ы-ы-ы-ы. И когда я потребую, утвердительно кивнешь головой. Поняла? От такого требования мои глаза стали как блюдца. – Поняла? – с нажимом повторил принц. Я медленно кивнула. – И тогда я освобожу твоего волка, – довольным тоном закончил он и погладил меня по щеке. Со злостью отбросила его руку. Я ему не собачка дрессированная! А еще взбесил хозяйский взгляд, как будто я вещь, которую он только что решил приобрести. Мой жест не разозлил, а как будто доставил еще большее удовольствия принцу. – Идем. «Не нравится мне это», – услышала я от Верного. Мне тоже не нравилось, но, бросив на него взгляд, мысленно произнесла: «Я вернусь. Потерпи». Когда мы вышли, Велиан приказал дожидавшейся нас служанке привести меня в порядок и переодеть в доставленное платье. И ушел, гад, довольно насвистывая. Покорно идя за служанкой, я очень хотела понять, что он задумал и во что же я ввязалась. Меня переодели в нарядное платье, волосы уложили в сложную прическу, как для приема. Позволяя делать все это, в который раз спрашивала себя, правильно ли поступаю? Душило чувство вины за Верного. Это же по моему приказу он так близко подобрался к людям. Если бы вчера не заснула… Но я же не планировала спать! Если бы не Арвинский, со своим нежданным вмешательством… А теперь я застряла здесь до вечера, но и тогда мне нужно будет найти ключи от клетки или раздобыть оружие, чтобы взломать замок. Уйти без Верного я не могу, но мое собственное положение шатко. По своему капризу принц поселил меня в покои, но с таким же успехом может переселить в подземелье до выяснения личности. Это он еще не знает, что я со служанками разговаривала, иначе взялся бы за меня всерьез. Понять не могу, что же он задумал?! Предмет моих раздумий вскоре явился собственной персоной и оглядел меня одобрительным взглядом. Отпустив служанок, подошел к картине на стене и, нажав там что-то, открыл потайную дверцу, из которой достал ларец. Недолго порывшись в нем, вернулся ко мне с колье и сережками. – Думаю, это сюда подойдет. Давай помогу. Не спрашивая разрешения, зашел за спину и застегнул на шее украшение, а потом встал напротив и с сосредоточенным видом вдел в уши сережки. Отступил, любуясь блеском топазов и бриллиантов, и заключил: – Ты рождена, чтобы носить драгоценности. Спорить не стала, так как положение обязывает и приходится, но даже папенька знает, что мне лучше древний манускрипт подарить, чем украшения. Принц же смотрел на меня, как художник на холст, нанеся последний штрих. Кстати, о картинах. Хорошо, что я картину, где на мне парюра с фамильными розовыми бриллиантами, запихнула обратно за кресло. «Лучше быть подальше, когда он решит на нее посмотреть», – подумала, от волнения облизав губы, и вздрогнула, когда к ним прикоснулся Арвинский. Не уловила тот миг, когда пальцы сменили губы. Его лицо оказалось близко слишком быстро. Я приглушенно ахнула, чем он и воспользовался, углубляя поцелуй. Меня никогда так не целовали! Не то чтобы я имела большой опыт, но позволила пару раз кавалерам сорвать с моих губ поцелуй. Мне совсем не понравилось, и я прекратила глупые эксперименты, не понимая, что все в этом находят. Просто видела много раз целующиеся парочки, и разыгралось любопытство. На этот раз все было по-другому. Он как будто пил меня, изучал. И от движений его губ и языка мое тело охватила странная слабость, от которой подкашивались ноги. Внутри зарождался жар, но я дрожала, как от холода. «Что со мной?!» – потрясенно подумала, когда все прекратилось и он отстранился. И испытала странное сожаление, что все закончилось. Велиан же с каким-то напряжением заглядывал мне в глаза. – Не понимаешь? – разочарованно выдохнул он, отпуская меня. Понимаю? Что я должна понять?! Он меня поцеловал. Поцеловал! В мозгах прояснилось, и вспыхнул гнев. Да как он смеет!!! Рука сама собой взмыла вверх, но он ее перехватил в последний момент, не дав залепить пощечину. – А вот это лишнее, – расплылся в счастливой улыбке этот ненормальный, затем, поцеловав мне руку, положил ее на сгиб своей и повел к выходу. – Нам пора. Даже разреши он мне говорить, я бы все равно ничего сказать не смогла, от такой наглости потеряв дар речи. Внутри разгорался пожар от его выходки. Что это все значит?! Смятение пополам с возмущением клокотало в груди, и я чувствовала, как порозовели щеки. – Если будешь так сопеть, я не выдержу и еще раз тебя поцелую, – склонившись ко мне, шепнул Арвинский. Он издевается?! В ответ я его убила и расчленила взглядом. Этот же гад лишь довольно усмехнулся. Мне пришлось стиснуть зубы, распрямить плечи и задрать подбородок, с высокомерным видом игнорируя его дальнейшие взгляды. Эх, знала бы я, куда идем, – бежала бы без оглядки! Я почему-то думала, что принц решил продемонстрировать меня своим друзьям, и собиралась стоически терпеть их компанию, ведь недаром он требовал молчания, но лакеи распахнули перед нами двери зала, и мы оказались на приеме. Не ожидала увидеть столько придворных. Хуже всего, что при виде нас голоса стали смолкать, а люди расступались. Когда же я увидела, куда мы направляемся, сбилась с шага, обмерев от страха. Меня накрыло паникой, я сделала попытку вырвать руку и убежать, пока не поздно, но ее сжали, как в тисках. – Помни, что я говорил: молчишь и киваешь. Ни слова! Иначе больше никогда не увидишь своего волка, – тихо пообещал Велиан с таким милым выражением на лице, как будто говорил нежности. Он еще не понимал, что это катастрофа! Впереди стоял мой брат Мейн и уже поворачивал в нашу сторону голову. Я знала, что он уехал с делегацией в Сарогосс, именно это и последующая ссора с папенькой подвигли меня на авантюру, но и не представляла, что они так быстро сюда доберутся. Да я подумать не могла, что мы с ним здесь встретимся! Судя по тому, как расширились от удивления глаза брата, он тоже. Бежать поздно. Остается благодарить своих учителей, твердящих, что необходимо всегда помнить о своем положении и уметь держать лицо в любой ситуации. Сейчас это тяжело, ведь рядом с Мейном, судя по фамильному профилю и возрасту, стоит король, а я могу лишь играть навязанную молчаливую роль в спектакле, задуманном Арвинским. Абсурдная постановка! Сама бы автора повесила. Король увидел нас последним и нахмурился. Догадываясь, что вот-вот разразится скандал и меня заставят в нем участвовать, но не в силах уже ничего изменить, я заученно присела в реверансе. – Велиан, я рад, что ты закончил дела. Можешь уже оставить свою спутницу. Подойди и поприветствуй наших дорогих гостей, – демонстративно не замечая меня, произнес король. – Я не могу ее оставить, отец. Я должен сделать заявление, которое касается нас всех. – Сейчас не время и не место, – с нажимом произнес его величество, стараясь сохранить контроль над ситуацией. – Поспорю! Это напрямую касается причины визита наших дорогих гостей. – Велиан! – властно рыкнул король в последней попытке образумить сына. – Отец, позволь представить тебе эту девушку. Я заявил на нее права! Она моя по праву добычи, – громко и четко объявил принц. Короля едва не хватил удар, Мейн нахмурился, сверля меня взглядом и как будто что-то усиленно вспоминая. Он самый начитанный из нас и имеет феноменальную память – мне бы такую, я вот что-то читала о праве добычи, но никак не могла вспомнить что. А брат отвечает за внешнеэкономическое направление и досконально знает законы разных стран. Не зря отец его послал, чтобы наряду с подписанием брачного договора заключить и выгодные торговые соглашения. – Приношу извинение за недоразумение. Я разберусь с этим, – извинился король перед Мейном и бросил яростный взгляд на сына. – Следуйте за мной! – Настаиваю на присутствии при этом разговоре. Как верно заметил его высочество, это напрямую касается причины нашего визита, – ответил брат. Король скривился, как от зубной боли. – Оставьте нас! – приказал придворным. Вместо того чтобы уйти самому, решил выставить всех остальных гостей. Мы замерли в напряженном молчании, пока придворные с перешептыванием покидали зал. Его величество попросил удалиться и остальных людей из нашей делегации, заметив, что присутствия Мейна достаточно для столь личного разговора. – Велиан, не заставляй меня усомниться в твоем рассудке, – сквозь зубы процедил король, как только мы остались одни. – Ваше высочество, я ни в коей мере не желал оскорбить принцессу и сожалею о срыве помолвки, – обратился принц к моему брату, и я оживилась, услышав такую радостную весть. – Я никогда не признаю этот брак! – воскликнул его отец. «Какой брак?!» – захотелось вскричать и мне, а просветлевшее лицо Мейна, веселившегося непонятно над чем, еще больше напрягло. – Правильно ли я понимаю, что вы воспользовались древним правом? – протянул братец. – Все верно, но я ни в коей мере не желал нанести вам оскорбление. – Я оспорю… – начал король.