– Должно же что-то происходить, Зевс послал меня сюда… Хэл хлопнул в ладоши, чтобы привлечь наше внимание. Внезапно, его глаза стали почти такими же сумасшедшими, как и его волосы. Он дико жестикулировал, но я понятия не имел, что он пытался сказать. Наконец, он в негодовании топнул своим ботинком из змеиной кожи, и повел нас в главную комнату. Старик сел за компьютер и начал печатать. Я взглянул на часы, стоящие на столе. Возможно, в этом доме время протекало быстрее, ну или оно просто всегда летит, как стрела, когда ты ожидаешь своего смертного часа, но уже было почти за полдень. Наш день наполовину закончен. Мы прочли его маленькую тираду: «Вы избранные! Вы действительно нашли сокровище! Не могу в это поверить! Этот сейф был запечатан еще до моего рождения! Аполлон сказал мне, что проклятию придет конец, когда найдется владелец сокровищ! Если владелец это…» Там было написано больше, с кучей восклицательных знаков, но я не успел прочитать, так как Талия громко воскликнула: – Минуточку. Я никогда не видела этот браслет. Как я могу быть его владельцем? И если проклятию суждено прекратиться сейчас, то это значит, что те монстры исчезли? Щелкающие звуки в коридоре говорили сами за себя. Я, нахмурившись, взглянул на Хэла. – Думаете, что ваш голос вернулся? Он открыл рот, что-то говоря, но оттуда не вылетело и звука. Старик поник. – Возможно, Аполлон имел в виду, что мы спасем вас, – сказала Талия. «Или я сегодня погибну» – напечатал Хэлсин. – Большое спасибо, мистер Жизнерадостный, – сказал я. – Я думал, что вы предсказываете будущее. Разве вы не знаете, что должно случиться? Старик напечатал новое предложение: «Сейчас я не могу. Это слишком рискованно. Вы видите, что случилось со мной в последний раз, когда я пытался использовать свои способности». – Конечно, – проворчал я. – Не стоит рисковать. Вы можете испортить ваше «милое» существование, в котором провели почти всю свою жизнь. Я знаю, что это было грубо, но его трусость выводила меня из себя. Слишком уж долго он позволял богам использовать себя в качестве боксерской груши. Настало время противостоять им, и желательно до того, как мы с Талией станем следующими жертвами левкрот. Хэл опустил голову. Его грудь сотрясалась… тогда я понял, что он молча заплакал. Талия бросила на меня раздраженный взгляд. – Все хорошо, Хэл. Мы пока не сдаемся. Этот браслет, должно быть, ключ к разгадке. Наверное, в нем таится особенная сила. Старик издал дрожащий вздох. Он повернулся к клавиатуре и напечатал: «Это серебро. Даже если он превращается в оружие, монстрам нельзя причинить вред любым известным нам металлом». Талия повернулась ко мне с молчаливой просьбой в глазах, будто говоря: «Твоя очередь попытаться сообразить полезный план». Я изучал пустую клетку… металлическую панель, через которую вышли чудища. Если мы снова не сможем открыть дверь, а на окне висят шторы-людоеды, то панель могла быть нашим единственным выходом. Мы не могли использовать никакое металлическое оружие. У меня был пузырек с ядом, но если я прав, то это вещество могло убить всех в этой комнате, стоило только его открыть. Я пересмотрел еще с десяток идей в голове, быстро отвергая их всех. – Мы должны найти другой вид оружия, – наконец сказал я. – Хэл, одолжите мне, пожалуйста, ваш компьютер. Старик сомневался, но все же уступил мне свое место. Я уставился в экран. Если честно, то раньше мне не часто доводилось пользоваться компьютером. Как я уже говорил, техника привлекает монстров. Но, Гермес также является богом коммуникаций, дорог и торговли. Может быть, это означало, что у него есть некая власть и над интернетом. Возможно, я реально смог бы воспользоваться божественным поисковиком Google. – Только один раз, – пробормотал я, пялясь в экран. – Дай мне поблажку. Покажи мне, что есть что-нибудь положительное в том, чтобы быть твоим сыном. – Что, Лука? – спросила Талия. – Ничего, – ответил я. Я открыл веб-браузер и стал печатать. Я искал информацию о левкротах, в надежде найти их слабые места. В интернете о них почти ничего не было, кроме того, что они были мифическими животными, которые заманивали свою жертву, имитируя человеческие голоса. Тогда я начал искать греческое оружие. Я нашел несколько отличных изображений, среди них были мечи, копья и катапульты, но я сомневался, что мы могли хоть как-то навредить монстрам с помощью низкокачественных картинок в формате JPEG. Я забил в поисковик еще несколько вещей, находящихся в комнате: факелы, небесная бронза, яд, шоколадные батончики, клюшка для гольфа. Я надеялся, что внезапно всплывет некая магическая формула и прольет луч света на вопрос об убийстве левкрот. Не получилось. Тогда я напечатал: «Помоги мне убить левкроту». Ближайшая информация, которая высветилась в поиске на этот запрос, предлагала мне помощь в лечении лейкемии. У меня разболелась голова. Я понятия не имел, как долго я искал, пока не посмотрел на часы: четыре часа дня. Как это было возможно? В то же время, Талия пыталась активировать свой новый браслет. Неудачно, правда. Она крутила его, стучала по нему, трясла его, одела на лодыжку, бросила в стену, замахнулась им за голову со словами: «Зевс!». Ничего не произошло. Мы посмотрели друг на друга, и я понял, что у нас больше не осталось никаких идей. Я задумался над тем, что ранее сказал нам Хэлсин Грин. Все полубоги начали с надеждой. Все они имели планы побега. Все они провалились. Я не мог этого допустить. Мы с Талией пережили слишком многое, чтобы сейчас просто-напросто сдаться. Но как бы я не старался (и я говорю буквально) я больше ничего не мог придумать. Ко мне подошел Хэл и указал на клавиатуру. – Дерзайте, – удручённо сказал я, и мы поменялись местами. «Время на исходе, – напечатал он. – Я постараюсь заглянуть в будущее». Талия нахмурилась. – Я думала, вы сказали, что это слишком опасно. «Неважно, – напечатал Хэл. – Лука прав. Я трусливый старик, но Аполлон не может наказать меня хуже, чем уже наказал. Может быть, я увижу что-то, что поможет вам. Талия, дай мне свои руки». Хэл повернулся к ней. Талия колебалась. Из коридора доносился рык левкрот, которые шкрябали когтями стену. Кажется, они проголодались. Талия положила свои руки на ладони Хэла. Старик закрыл глаза и сосредоточился, точно так же, как это делаю я, когда пытаюсь отворить сложный замок. Он вздрогнул, затем прерывисто вдохнул. Хэл открыл глаза и посмотрел на Талию с состраданием. Затем он обернулся к клавиатуре и долго сомневался, прежде чем напечатать: «Сегодня вам суждено выжить». – Но, это же хорошо, верно? – спросила Талия. – Тогда почему вы такой грустный? Хэл смотрел на мигающий курсор, а после, снова начал печатать: «В скором времени, ты пожертвуешь собой ради спасения своих друзей. Я вижу вещи… которые сложно описать. Годы одиночества. Ты будешь стоять высокой и живой, но спящей. Однажды ты изменишься… а затем тебя снова будут ждать перемены. Твой путь будет грустным и одиноким. Но однажды ты снова обретешь семью». Талия сжала руки в кулаки. Она хотела что-то сказать, но затем просто поднялась и начала ходить по комнате. Наконец, она ударила ладонью по книжной полке. – Это не имеет никакого смысла. Я пожертвую собой, но выживу. Изменения? Сны? Это вы называете будущим? У меня и семьи то нет, ну, есть мама, но я никогда не вернусь к ней. Хэл поджал губы и напечатал: «Прости, я не контролирую то, что вижу. Но я говорил не о твоей матери». Талия попятилась и едва не вмазалась в шторы. Она вовремя одумалась и отскочила, но выглядела так, словно прокатилась на Американских горках. – Талия? – позвал я как можно мягче. – Ты знаешь, о ком он говорит? Она сосредоточено посмотрела на меня. Я понятия не имел, почему она так испугалась. Я знаю, что она не любит рассказывать о своей прежней жизни в Лос-Анджелесе, но она сказала мне, что является единственным ребенком, и никогда не упоминала о других родственниках, кроме своей матери. – Это пустяк, – ответила она, в конце концов. – Забудь. Гадальные навыки Хэла немного устарели. Почему-то я был уверен, что Талия сама в это не верила. – Хэл, – сказал я. – Должно быть еще что-то. Вы сказали нам, что Талия выживет. Как? Вы видели что-нибудь о браслете? Или о козе? Нам нужно что-то, что могло бы помочь. Хэл грустно покачал головой и напечатал: «Я ничего не видел о браслете. Прости. Я немного знаю об Амалфее, но вряд ли это поможет. Коза вскормила младенца Зевса. Позже, Зевс убил ее и использовал ее шкуру, чтобы сделать свой щит – эгиду». Я почесал подбородок. Я был уверен, что это и была та история, которую я пытался вспомнить ранее. Она казалась важной, хотя я не мог понять почему. – Значит, Зевс убил собственную кормилицу. Как это типично для богов. Талия, тебе что-нибудь известно об этом щите? Она кивнула, явно с облегчением, потому что мы сменили тему. – В центре щита Афина прикрепила отрубленную голову Медузы Горгоны и полностью покрыла его небесной бронзой. Они с Зевсом по очереди использовали щит в бою. Он отпугивал врагов. Я не понимал, чем эта информация может быть полезна. Очевидно, что коза Амалфея вернулась к жизни. Это случалось со многими мифологическими чудовищами, они, в конечном итоге, вновь воскресали из Тартара. Но почему Амалфея привела нас сюда? Мне в голову пришла неприятная мысль. Если бы я был обескожен Зевсом, я бы определенно больше не был заинтересован в оказании ему услуг. На самом деле, я, возможно, мог бы отомстить Зевсу, используя его детей. Может быть, поэтому Амалфея и привела нас сюда. Хэл Грин подал мне свою руку. Его угрюмое выражение лица говорило, что пришла моя очередь узнать правду-матку. Волна страха захлестнула меня с головой. Узнав будущее Талии, мне совсем не хотелось знать свое. Что, если она выживет, а я нет? Или мы оба выживем, но она пожертвует собой ради меня, как предсказал Хэл? Это было невыносимо. – Не надо, Лука, – горько сказала Талия. – Боги были правы, предсказания Хэла не помогают никому. Старик заморгал слезящимися глазами. Его руки были настолько хрупкие, что трудно было поверить, что в нем текла кровь бессмертного бога. Он сказал нам, что его проклятие закончится сегодня, так или иначе. Он предвидел, что Талия выживет. Если он увидит в моем будущем что-нибудь, что сможет нам помочь, тогда я должен был попробовать. Я протянул ему свои руки. Старик глубоко вздохнул и закрыл глаза. Его змеиный жакет блестел, будто собирался сбросить кожу. Я заставил себя сохранять спокойствие. Я чувствовал пульс Хэла своими пальцами… один, два, три…