Она с гордостью показала мне огромную библиотеку и бережно взяла в руки старинное издание Толстого на русском языке! Она нежно улыбнулась, прижала к груди первый том “Войны и Мира” и мечтательно произнесла: –Еще девушкой мечтала танцевать с князем Болконским на белом снегу в Петербурге. А не стала ее переубеждать, что вряд ли жительнице Лазурного берега понравилось танцевать в валенках на снегу, но не стала губить девичьи мечты сеньоры Аньелли. По крайней мере, я заработала свои первые очки, когда рассматривая снимки, сделала комплимент сеньоре, что в юности она была очень похожа на Наташу Ростову, и посоветовала прочитать “Крейцерову сонату” на ближайшем заседании клуба чтецов. Мадам была счастлива. Она взяла меня за руку и повела в сад, к мужчинам. Там я увидела брата Алессандро. Он работал с отцом и с первой же минуты я могла сказать, что это настоящий коммерчиалисте, как я их себе представляла. Он был очень похож на Але, но мой Але был настоящим красавчиком по сравнению с Андреа. (в честь Андрея Болконского?).Все тоже самое, но очки с толстыми стеклами, больше веса, рассеянный взгляд, рыхлость и какая то вялость. “Никакой”–подумала я и больше не обращала на него внимания. Зато синьор Аньелли заслуживал того, чтобы я описала его. Высокий. Очень высокий. Стройный, даже худой. Лоб мыслителя и открытый взгляд. Не знаю, сколько ему лет, наверное под семьдесят, но упругая походка, прямая спина, резкие и сильные движения придавали ему шарм. Меня поражают взрослые итальянцы. Они полны энергии и интереса к жизни. Сколько раз я видела древнейшую сеньору, которая уже и не ходит без помощи специальных ходунков для стариков (похожа на конструкцию для коляски но без корзины, которую опираясь, толкают перед собой), медленно ползущую в кафе за своей порцией солнца, бокала проссеки и сигаретки! Но продолжим про отца Але. Оказалось, что Рикардо – велогонщик. Я видела таких персонажей в большом количестве на нашей знаменитой Лигурийской велодороге. Как правило большой шумной толпой они несутся вдоль моря, громко болтая и успевая сделать комплименты девушкам и женщинам, занимающимся спортом или просто прогуливающимся с собачками. Я чаще вижу худощавых взрослых, даже очень взрослых мужчин в обтягивающей спортивной форме велоспортсменов. Так вот отец Але – такой из них. Что ж, похвально. Но я рада, что Але не спортсмен, хватит с меня и зала. Вот было бы разочарованием для меня, если бы и Алессандро был заядлым велогонщиком! Слава Лигурийским богам, то мой парень просто любит музеи и балет! Но дорога наша и в самом деле хороша. Я иногда люблю взять велосипед на прокат и ехать до конца велодороги, любуясь морем, иногда останавливаюсь в кафе с прекрасным видом, чтобы побаловать себя кофе или просекко, насладиться радостью бытия и ветром в спину. Ужин был восхитительным! Помощница, румынка средних лет, подала сначала закуски – салат с местными креветками и авокадо, горячий салат из осьминога и молодого картофеля ( рецепт обязательно запишу! теперь это мой любимый салат!). потом была рыба гриль, и легкий десерт с маленькими пирожными, как я поняла типичные дольче наполетано. Мы пили местное Верментино. После кофе отец отошел с мальчиками пропустить по бокальчику дижестива и выкурить по сигаретке, а мы с Мануэлой вновь поднялись в библиотеку и она показала мне книги и фотографии семьи. Знаешь, дорогой дневник, рассматривая старые фото семьи Аньелли, я почувствовала грусть и легкую зависть. На прекрасно сохранившихся снимках начала 20 века я видела счастливые лица родителей Мануэлы и Рикардо. Лазурный берег, Ницца, Ментон, Антиб, Прованс. Фото времен Второй мировой войны: такие же счастливые лица, дети, новый дом, пальмы. Шестидесятые. Молодые Рикардо и Мануэла. Бодрые их родители со спокойными лицами, на которых отразилась достойная и сытая жизнь. Я думала о своих бабушках и дедушке. Один мой прадед получивший ранение в Финскую войну, всю Великую Отечественную трудился на Горьковском автозаводе, выпускавшем танки. Прабабушка проработала там же, в две смены, и даже когда родила старшую дочь – мою бабушку, снова трудилась на Победу. Мои бабушки и дедушки – дети войны. Все жили в Горьком, работали на заводе, учились в институте. Никогда не были заграницей. И еще они помнили унизительный дефицит и почти голод 80-90 годов. Моя мама тоже помнила пустые магазины и разруху. Она отчаянно хотела увидеть другие страны и поэтому учила языки .Мама говорила безупречно на французском, итальянском, хорошо на немецком и английском. И только лет в тридцать первый раз поехала за границу. Хорошо, что сейчас судьба балует ее и послала в награду Жан Поля. Как же жизнь моей семьи отличается от европейской сытой и размеренной жизни! Когда Мануэла показывала мне семейную коллекцию картин и фарфора, я с грустью вспомнила единственную чашку Кузнецовского фарфора, которую бережно хранила моя бабушка. Ее семья была из крепкой, очень зажиточной купеческой семьи. Но с приходом Революции, часть семьи расстреляли, часть отправили по этапу, конфисковав все имущество. Бабушке же удалось спрятать несколько вещей, но до нас дошла только эта нежная чашечка с надписью” В день ангела”. Я вполуха слушала Мануэлу, смотрела как утомленное красотой и негой Лазурного берега солнце падает в объятия моря, и впервые подумала о том, что хочу своих детей растить в таком доме, где живет история многих поколений, где можно предвидеть будущее, где нет потрясений и потерь. Мне очень было грустно тогда и сейчас, когда я пишу эти строки. Поэтому о ночи любви с Алессандро я расскажу тебе завтра, мой дорогой дневник. Воскресенье. Я проснулась в объятиях Але, осторожно, стараясь не разбудить его, оставила спальню. Сейчас, сидя на террасе с огромной кружкой свежего кофе и любуясь восходом, я готова рассказать тебе, дорогой дневник о волшебных ночах с Але. Как же интеллект мужчины влияет на его любовные качества. Недаром Але томил меня и себя временем. Я не любитель описания постельных сцен в литературе. По мне, способность автора чуть коснуться, намекнуть, обозначить радость любви, огразма, так, чтобы у читателя произошла эрекция, более ценно, чем корявыми и смешными словами типа “нефритовый стержень”, “райские гущи” ( бээ) тужиться описывая акт совокупление. Короче. Так, больше для внучки. Але словно знакомился с уникальной скрипкой Страдивари – с моим телом. Он трепетал от радости, когда хрупкая скрипка, то есть мое тело, оказалось перед ним. Он с блаженством чуть дотрагивался, словно благодарил создателя за шедевр. Он изучал и восхищался каждым изгибом скрипки, ой, моего бедра. И только после этого, очень нежно и трепетно его смычок коснулся бесценного инструмента.. Ну, ты понял, дорогой дневник, о чем я. И он сыграл такую волшебную мелодию, что скрипка, то есть, я отдала ему лучшие свои звуки. Апофеоз был волшебен, божественен. Скрипач и скрипка были одним целом, посвятив свою игру вселенной. Вот, так как-то. До меня дошло – для Марио я была спортивным тренажером. Он по-своему его (меня в смысле) любил. А как иначе! Но черт возьми, я не тренажер! Я скрипка! Все, дорогой дневник. Я немного запуталась в аллегориях. Вывод такой. Первое: Але потрясающий скрипач, ( зачеркнуто) Любовник. И второе: Я еще мало знаю о своем теле. НО в руках Але, я уверена, много удивительного откроется для меня. Среда. Дорогой дневник. Не знаю, что со мной. Мне грустно. Я жду Але, я мечтаю о наших ночах. Но всю неделю жить без него – так тяжело. Вот с кем бы я могла делить одно пространство. Он бы сидел в кабинете, работал большую часть для. А вечерами мы бы вместе вели неспешные беседы за бокалом вина, глядя на закат. А ночами исполняли бы божественные рапсодии. Но он всю неделю в Турине, и мне приходится довольствоваться только его нежными письмами. Пятница. Дорогой дневник! Я так ждала Алессандро всю неделю, рисовала картинки: мы обедаем у его очаровательных родителей на вилле, потом болтаем о книгах или его работе над художниками, а потом долго занимаемся любовью. Но! Але не может приехать! Он сказал, что ему надо ехать в Рим на симпозиум! Но почему в выходные? Почему не взять меня с собой? Лучано отпустил бы меня на несколько дней! Я в бешенстве! Я разочарована, мне скучно. Выходные проведу с сестрой и ее семьей. Понедельник. Дорогой дневник. Выходные оказались не такими провальными, как я предполагала. Фабри и его мать забрали детей, и мы поехали с сестрой в термы около Генуи. На самом деле, Фабри хотел организовать романтические выходные для моей сестры, но когда услышал мой скулеж, тут же предложил “отдохнуть девочками”. УУУ… Какой же он славный! Хотела бы я такого мужа! С сестрой мы провели чудесно время! Вода, массаж, сауна и просекко смыли мои подозрения и грусть. Мы наболтались, посплетничали и наговорились от души! Мои лучшие подруги – моя сестра и мама. Я могу им все рассказать. И они всегда дадут дельный совет и помогут. Единственное, что они не делают – не жалеют. Мама говорит, что жалость нужна слабакам и тем, кто ищет отговорки. А сильные и смелые – делают выводы, думают, действуют и переходят на новый уровень. Вот и я хотела перейти на новый уровень в отношениях с Але, а он не приехал. Зато это помогло мне немного сместить фокус с его персоны и насладиться временем с сестрой. Пятница. Дорогой дневник. Неделя прошла в работе. И это хорошо. Я мало думала об Але. На носу экзамен и мне надо готовиться. Я не говорю Лучано о своих планах. Потом. Когда придет время. Завтра мы едем большой компанией в Прованс. Лучано отменил виллу в горах и снял большой дом с бассейном в Провансе. Мы пофотографируемся в лавандовых полях и сделаем рафтинг в Вердонском ущелье. Программа мне нравится. Не нравится компания: Лучано со своей драной кошкой Джулией, Марио с курицей–гриль Кьярой, еще один наш агент Массимо, какой-то кузен Лучано, абсолютно бестолковый как работник, но смешной в компании. Хорошо, что у меня есть Алессандро. Вторник. А! Дневник! Какие были выходные! Это что-то! Во–первых, я наконец побывала на лавандовых полях. Конечно, картинка в инстаграм отличается от реальности. На первом поле, которое нам открылось, китайские туристы заняли весь горизонт, как грачи на вспаханной русской равнине. Хорошо, что Лучано все знает и уверенно скомандовал ехать далеко вперед. И да, проехав еще несколько километров, мы, наконец, нашли пустое лавандовое поле. Я пошла между аккуратными кустами цветом, вдыхая их аромат, дотрагиваясь до их нежности. Бесконечные полосы цветов уходили вдаль, сходясь в одной точке горизонта. Удивительное сочетание природы и человеческого трудолюбия! Сила и нежность. Я была в восторге! Я прониклась таким уважением к труду и красоте лаванды, что не могла сорвать ни цветочка. И потом оторвалась в магазинчике милого городка поблизости, в котором мы остановились на обед. Сам обед мы провели отлично! Ресторанчик оказался высочайшего уровня. Скромный с виду, но с потрясающей кухней и блюдами из свежайших местных продуктов! Легкое вино придало живости и искрометного юмора в наш обед, и я уже не так придиралась к нашей компании. Все по очереди вносили свой вклад шутками в общую атмосферу, и мы с девочками даже объединились в подтрунивании над мальчиками. Отличный обед задал тон выходным, и дальше все пошло просто замечательно. Мы даже не хотели расходиться или уединяться от компании. Нам удалось купить продукты на местном рынке. И тут все оценили предусмотрительность Массимо, у которого в машине оказался дорожный холодильник! На виллу мы вернулись уставшие, но счастливые. Купались в бассейне, пили местное розовое, смеялись. Неожиданно для меня, но Але и Марио нашли общий язык! Але спросил у моего бывшего любовника совета про упражнения и спорт, и два часа они обсуждали диеты, упражнения и режим. Но и я не скучала. Кьяра и Джулия, больше не воспринимали меня как соперницу и угрозу, видя наши нежные отношения с Але. Мы пили просекко ( от розового у меня заболела голова, а к просекко я уже привыкла), сплетничали и делились обычными девочкиными секретами: покупки, косметика, диета, мода и тому подобное. Ужин, который приготовили мальчики, был так же великолепен! Мясо, поджаренное на углях, спаржа с домашним французским майонезом, сладости из маленькой деревенской лавочки и множество французских сыров. Мы еще долго сидели у уличного камина и болтали. Я и не заметила, как постепенно все разошлись. Сначала Марио и Кьяра. И через полчаса мы услышали стоны Кьяры. Я чуть не сказала вслух: “Девочка переигрывает”, но вовремя прикусила язычок. Але тоже поднялся и подмигнул мне. Я хотела было уйти, но в этот момент Лучано задал мне вопрос про работу.