– Чё, прям все твои бойцы? – Ну… кто как. Я в основном матерюсь. Хотя иногда очень хочется помолиться. Не, ну а чего? Буденный усмехнулся: – Да так… ничего. Просто как-то странно… Чур и помолиться… – А по мне, так нормально. Так что ты своих тоже за это не гноби. Если людям так легче, то пусть их. – А комиссар твой как к этому относится? Я удивился: – Комиссар не человек, что ли? Нормально относится. Понимает, что сразу невозможно перебороть то, что тысячу лет до него было. К тому же разделяет между собой сами понятия веры и религии. К слову сказать, это несколько разные вещи. Да и со священниками, если те нормальные, тоже нормально общается. Вон, с отцом того паренька, что я у нас оставил, Лапин в первую очередь мосты в Квашнино навел. И отец Вениамин нам сильно помог. Так что к каждому подход индивидуальный нужен. Собеседник задумчиво тронул усы: – Навродь твоего, с офицериками? Ведь все диву даются, иде ты таких находишь? Ведь приходит к тебе, считай, полубеляк. А через какое-то время, глядишь, и он уже краснее балтийского матроса! Я поднял палец: – О! Именно в этом и заключается первоочередная работа командира с личным составом. Вчера у нас просто времени не было, а так, каждый вечер все, начиная от комбата и заканчивая отделенными, проводят эту работу. Ну ничего. Сегодня вечером сам посмотришь. Буденный заинтересовался нюансами, и так мы беседовали до тех пор, пока нас не прервал посыльный с головного дозора. Резко осадив перед нами коня, боец доложил: – Товарищ Чур, немцы! В пяти верстах далее у озера. Три десятка верховых и броневик «Остин». Похоже, собираются встать на дневку. Я подобрался: – Вас заметили? – Никак нет, – парень гордо задрал нос, – мы по-первой их дозорных увидали. А опосля уже схоронились и стали глядеть. Чуть позжа унюхали, а потом углядели малеха в стороне, в низинке, основные силы германцев. Те возле озера гуртоваться стали. Коней расседлывали. Костры разводили. Ить точно на дневку собираются встать. Ну а как мы это поняли, дык командир меня сюда и послал. Кивнув гонцу, я, привстав на стременах, заорал: – Командиры взводов, ко мне! По растянувшейся батальонной колонне в обе стороны потянулась череда дублирующих выкриков, и вскоре я докладывал прибывшему комсоставу полученные сведения. После краткого, но бурного обсуждения было принято решение атаковать противника. Единственно, несколько различались подходы. Васильев предлагал накрыть их минометами и отполировать полученный фарш из пулеметов. Михайловский же мыслил более прагматично и, иногда поглядывая на молчащего командира, двигал идею: не вдаваясь в ересь глобализма, экономно причесать низину из пулеметов. А вот минометы использовать исключительно по броневику. Пока он стоит на месте. Если же вдруг поедет, то уконтрапупить вражескую бронетехнику при помощи «пом-пома». И вроде все пришли к консенсусу, но идиллию нарушил взводный-два – Данилов. Кашлянув, привлекая внимание, он произнес: – А командир за броневик в батальоне гутарил… И ежели вы его из бомбомета или своей скорострелки разберете, то не будет у нас «Остина». Тады товарищ Чур огорчится. И с его огорчения нам всем солоно покажется… Васильев язвительно оппонировал: – Угу! Но если у нас потери из-за этой жадности пойдут, то командир нас будет любить всем скопом и совершенно противоестественным образом! Я утверждающе кивнул: – Еще как буду. Во все щели. Но вы продолжайте… И еще через пару минут (опять-таки без моего участия) было выработано решение – принять идею Михайловского. То есть по спешенным и отдыхающим кавалеристам шарахнуть пулеметами. Авось под это дело и экипаж броневика получится положить. Но ежели с броником не выйдет, то расчет «пом-пома» должен ювелирно отработать по пулеметным башням, чтобы вывести стрелков из строя. Главное при этом ходовку и двигатель не повредить. А уж обезоруженную бронекоробку с одним водителем мы как-нибудь поймаем. После чего все замолкли и дружно уставились на меня. А я улыбался. Все-таки постепенно получается у меня из сборной солянки создать нормальную боевую единицу. Ведь не прошло и десяти минут после доклада разведки, а комсостав уже выработал и принял вполне нормальное решение. Да еще и нюансы учел. И что мин у нас совсем мало осталось. И что броневик отряду нужен. И что необходимо срочно доразведать округу, чтобы не вляпаться. Даже куда переместить и кем охранять неприлично разросшийся обоз, быстро решили. Молодцы парни! Конечно, сейчас прибудем на место и там уже своими глазами посмотрим, что да как. Возможно, планы придется менять. Но я не сомневаюсь, что ребята и в этом случае особо мешкать не станут. Буденный, находящийся рядом, внимательно наблюдал за блиц-совещанием и, когда я начал раздавать распоряжения, лишь крякнул. А судя по его задумчивым глазам, отметку себе в мозгу сделал. В принципе, насколько я слышал о поведении будущего маршала, он поступал в будущем точно так же. Выслушивал идеи подчиненных, а потом, добавив свое видение, отдавал приказы. В общем, так и должен поступать любой нормальный командир. Имея авторитет, не давить этим авторитетом всех остальных, убивая здоровую инициативу, а давать каждому высказаться. Подобные традиции существовали во всех армиях (когда на совещании дают высказаться всем, начиная с самого младшего). Но сейчас это больше походило на мозговой штурм, который мне кажется более продуктивным для нашего дела. А дальше… Ну а дальше мы выдвинулись к точкам наблюдения. Там уже пришлось спешиваться и двигаться чуть ли не по-пластунски, обходя немецкие дозоры. Точнее, с нашей стороны был конный дозор, который не торопясь переезжал от холма к холму, обозревая окрестности. Незаметными к ним подобраться не получалось, поэтому наши стрелки просто следили за фрицами, готовые при малейшем признаке нервозности с их стороны валить дозорных. Ну а я, добравшись до места и вооружившись биноклем, смотрел, что же делается возле озера. Само озерцо было небольшим. Зато это была вода и растущие вокруг деревья давали тень. Вот в этой тени и расположился противник. Судя по всему, лошадей они напоили. Сами умылись и сейчас заканчивали обед. Наиболее шустрые уже успели пожрать, потому как я наблюдал мытье котелков. Но коняшки пока расседланы. То есть к выходу этот отряд будет готов минут через двадцать-тридцать, не раньше. Правда, фрицы, несмотря на общую идиллию, не расслабляются. Вон, винтовки не в козлы́ составлены, а находятся возле солдат. Броневик тоже хорошо разглядел. Стоит метрах в двухстах от меня, кормой приткнувшись к веткам ивы. Боковая дверь и все бронежалюзи открыты. Ну это понятно – на жаре броня нагрелась, да и опасности нет никакой. Вот и проветривают. Кстати, судя по мокрому блеску, экипаж его еще и водичкой полил. Да и сам экипаж – вот он! Хоть и без своих кожаных курток (не та температура для кожанки), но вычисляются сразу. Один ковыряется в открытом капоте, второй стоит рядом, судя по жестам, давая ценные советы, третий сидит на колесе. А вот четвертого не видно. Но вряд ли он сейчас внутри торчать станет. Чего ему там париться? Хм… ну а мы тогда чего ждем? Сползя вниз по склону холмика, я отдал распоряжения, и посыльные исчезли, оставив меня с десятком охраны. Ну, а теперь ждем. В этот раз первый выстрел не мой. Вначале должны снять дозор, который увидит выметнувшиеся из-за пригорка тачанки Михайловского. До этого они двигались медленно, скрываясь в складках местности и не поднимая пыли. А вот после выстрелов рванут во весь опор. Тут же Васильев по дальнему краю начнет долбить со своих «самоваров». Ну а мы попробуем проредить экипаж до того, как они нырнут в свою бронекоробку. Почти получилось. Почти – потому что спокойно сидевший на колесе броневика фриц еще до первых выстрелов встал, отбросил в сторону окурок и, потянувшись, влез в открытую дверь. Я рассчитывал, что он там долго не задержится, но буквально сразу после его исчезновения раздались первые хлопки выстрелов – и пошла жара! Механика-водителя и его советчика удалось завалить сразу. А курильщик так и сидел внутри, поводя торчащим из башни раструбом пламегасителя. Даже дверь не закрыл. Жаль, в этой двери мы его всеми стволами выцеливали… И эта сволочь нам практически сломала всю задумку. Началось с того, что метрах в пятидесяти от нас на дорогу вылетело две тачанки и почему-то не перескочили ее, скрываясь за кустами, с другой стороны, а резко остановились. Гад в «Остине» их засек, довернул ствол и влепил длинной очередью. Благо еще не сразу нащупал, и основная часть пуль прошла мимо. Но один хрен, заднюю тачанку зацепил. Было видно, как от нее полетела какая-то щепа и одна из лошадей забилась в упряжке. Правда, я даже выругаться на идиотизм бойцов не успел, потому что, попав под огонь, самоходные пулеметчики тут же рванули в сторону, уходя за укрытие. Одна тачанка свалила, а та, где подстрелили лошадь, далеко не уехала. Второй очередью немец, поправив прицел, прошелся исключительно точно. Возница успел нырнуть за упавших лошадей, но вот расчет пулемета уже ничего не успел… Тут наконец-то появился наш артиллерийский грузовик. Точнее, я увидел его верхнюю часть, с подувядшими маскировочными ветками кустарника. Появился. Отъехал. Опять появился. Снова откатился. Ага – понятно. Водила криво выезжает и теперь пытается выравняться, чтобы можно было нормально работать, не вылезая при этом целиком. Грузовик ерзал почти за нами, и поэтому вражеский пулеметчик его пока не засек, развернув стволы в сторону подбитой тачанки, вполне благоразумно контролируя опасный сектор. Наконец «пом-пом» растопырился более-менее удачно и влепил первую пристрелочную. «Дум-дум-дум-дум-дум». Скорострелка своим баханьем заглушила даже разрывы мин, а возле «Остина» взлетели крупные комья земли. И опять – «дум-дум-дум-дум-дум». На этот раз затряслась ива, так как очередь прошла выше, и броник засыпало узкими листочками да срезанными ветками. И лишь от третьей порции снарядов на броне заплясали высверки попаданий. Пробило? В рикошет ушло? Разбираться было некогда. В любом случае сидящий внутри ганс охренел и какое-то время (даже если его не зацепило) будет приходить в себя. Пару секунд я напряженно глядел на повернутый немного в сторону и застывший ствол пулемета, уже почти решившись на рывок к «Остину», но в последний момент передумал, опять припав к земле. Да ну его нафиг! Не командирское это дело, героически броневики захватывать. Если и не добили фрица, то можно будет снова по броне долбануть. Но сейчас эти двести метров бежать – увольте. Там ведь прочих недобитков хватает. Вон как активно пуляют. Их лошади (те, что живые) частично успели разбежаться, а вот солдаты, спрятавшись за конскими трупами, сдаваться пока не желают. Уже третья серия мин пошла, а они все отстреливаются. Но ничего – минут через десять додавим… Прошло чуть меньше десяти минут, но сейчас, глядя, как мои бойцы настороженно шныряют между деревьев, я потрусил к не подающему жизни броневику. Подойдя ближе, сразу оценил степень повреждений. Хм… Одна дырка в верхней части башни (чуть ниже амбразуры) и длинная вмятина с трещиной на полукруглом боку. Надо же. Не думал, что снаряд «пом-пома» может в рикошет уйти от этой жестянки. Сколько там той брони – миллиметра четыре? Точно не больше. А вот гляди ж ты… Осторожно заглянув в дверь, увидел сапоги. Точнее говоря, первыми увидел сапоги, а потом и обутое в них тело. Тело съехало на пол, не подавая признаков жизни. А когда парни извлекли фрица наружу, выяснилось, что убил его даже не пробивший снаряд, а осколки отлетевшей изнутри брони, получившиеся после ушедшего в рикошет снаряда. Кстати, Михайловскому вот это дело надо будет обязательно показать. И жмурика, и внутренние повреждения бронеавтомобиля. Даже интересно, как быстро Витька додумается о том, что боевое отделение должно быть не просто обклеено войлоком и фанерой (защищающей от совсем мелких пулевых сколов), а иметь слой жесткой резины. Как раз для предотвращения подобных случаев. Пока я крутился возле броника, взводные разбирались с потерями и трофеями. Потом комсостав потянулся с докладами. Убитых у нас было четверо. Из них двое – расчет пулемета. Да еще трое раненых. Кстати, выяснилось, почему тачанки повели себя настолько странно. Оказывается, на той стороне дороги была скрытая травой длинная промоина. И ее увидали, лишь когда выскочили на проселок. Та заминка стоила парням жизни… Ну а вторую тачанку сломали, уходя из-под огня, когда просто слетели со всего маха в ту канаву. Трофеями же досталось полтора десятка хороших лошадей (остальные были или убиты, или их не удалось поймать), куча снаряжения с амуницией и неожиданно – неподъемный ручник на базе «максима» – MG 08/15. Откуда он взялся у кавалеристов, решительно непонятно. Ну и, конечно, как вишенка на торте – бронеавтомобиль «Остин». Русские пулеметы там были заменены на немецкие MG, а в остальном все осталось неизменным. Во всяком случае, так мне сказал наш опытный, но пока безлошадный водила, который сейчас хищно обнюхивал новое приобретение. Ну и я тоже проявил интерес. Пока батальон готовился к дневке, я, вместе с любопытствующим людом, внимательно осматривали трофей. Подобный тарантас видал лишь в музее, поэтому с энтузиазмом вникал в детали. Из пояснений понял, что это не просто «Остин», а «Остин-путиловец»[10]. В девичестве английский бронеавтомобиль прошивался даже обычными пулями из винтовки. А ижорцы, по чертежам путиловцев, сделали вполне нормальный броник. Усилили броню (с 4 до 8 мм), раму, рессоры, балку заднего моста. Колеса – не пневматика, а из гуссматика. Бронелисты расположили под наклоном. Уменьшили амбразуры. В них установили пуленепробиваемые стеклоблоки. Башни сместили по диагонали, и теперь оба пулемета могли работать в одном направлении. В общем, от английской задумки оставили лишь двигатель да кое-что по мелочи. А так вполне нормальная машинка у русских инженеров вышла. И хрен бы мы ее без «пом-пома» расковыряли! Повезло еще, что водилу сразу шлепнули, а то бы укатила эта прелесть в далекие ебеня, да с концами. Там движок пятидесятисильный, который при пяти тоннах живого веса (ну, чуть больше) разгоняет броневик по грунтовке до шестидесяти километров в час. Тут ведь никакая лошадь не угонится! Еще внутри удивило освещение боевого отделения и наличие в корме рулевого механизма. Это для управления, при движении в бою задним ходом. Я вначале удивился столь извращенному подходу, но потом дошло, что зеркала заднего вида на броневик присобачить, конечно, можно, но вот вынос этих зеркал (из-за выступов башен) будет по метру в каждую сторону. А это несерьезно. Да и хрен там что увидишь в это зеркало, через узкую щель амбразуры. Даже в том случае, если их пулями сразу не раскоцают. Так что инженеры нашли вполне нормальный выход из положения. Бачки с охлаждающей жидкостью в верхней части башен, соединенные шлангами со стволами, тоже порадовали. При их наличии можно поливать из пулемета, не особо опасаясь перегрева. В общем так скажу: если под прямой выстрел из орудия не попадать, то по нынешним временам данный бронеавтомобиль – настоящая вундервафля! Даже лучше «железного капута». Тот монстр явно не пройдет там, где проскочит наш (уже наш!) броневичок! А два пулемета любого не окопавшегося противника с легкостью разгонят. Так что теперь осталось сформировать экипаж и – вперед, за орденами! Да, к слову, об экипаже. В «Путиловце» экипаж не четыре, а пять человек. Так что нам очень даже повезло, что не один, а двое из прежнего состава шлялись где-то вдалеке от своей машины. Чуть позже, с Михайловским, соображали, кто будет на пулеметах в бронике. У Виктора все первые номера асами были, поэтому он сильно переживал за потери в своем взводе. И резерва у него тоже не было. Но взводный обещал что-нибудь придумать, при этом плотоядно косясь на Берга. Я махнул рукой: – Ладно. Временно отдам тебе барона на броневик. Но только временно! Учти это! По возвращению к нашим я Евгена сразу заберу. А ты ищи нужных специалистов. Ну, или воспитывай в своей среде. Из вторых номеров, возниц, подносчиков… да хоть из лошадей! Собеседник козырнул и сразу озадачил: – Есть воспитывать в своей среде! Командир, разреши Барметова к себе забрать? Я опешил: – Поповича? Он же долбанутый. Не надо настолько перегибать. Про лошадей я образно сказал, вовсе не имея в виду новое пополнение. Взводный возразил: – Никак нет. Не долбанутый. Просто молод еще. При этом – голова светлая, математику знает, к технике тянется. И главное – на него сейчас никто не претендует. Вы же все равно никого из автоматчиков или из расчетов ручных пулеметов насовсем не отдадите? Вот видите… Ну а он, пока вас не было, постоянно в нашем взводе пропадал. Потапов его, опять-таки, хвалит. А мнение Федора, это, как вы говорите – показатель! Я просто расчеты тачанок не хочу разбивать. Они хорошо сработались. На броневике же все внове. Так что буду сам парня учить, чтобы сразу знания получал на новой технике. Ну и Евгений в этом деле поможет. Хм… интересный подход. Витяй верно сообразил, что никого из автоматчиков я ему не отдам. Там ребята подобрались со своеобразным характером и складом ума. Поди еще таких найди. Я вот нашел, и нефиг на мое претендовать. Это личная, так сказать, гвардия комбата. За легких пулеметчиков обделенные взводные Михайловского схарчат, не поморщившись. У нас между взводами негласное соревнование идет, и перевод толковых людей из одного взвода в другой будет воспринят с такими воплями и нытьем обиженных, что лучше не связываться. Временно в ударный кулак сводить, это одно. Но насовсем отдавать… А тут совершенно ничейный парнишка. Образованный, да со светлой головой. Вот его Витька и заприметил. Поэтому на предложение пулеметного командира, больше ничего не уточняя, ответил: – Добре. Действуй. Делай из щегла нормального бойца. Ну а если он еще и вождение машины освоит, то совсем хорошо будет… Передай – тогда я ему «парабеллум» подарю. Создав материальную заинтересованность для будущего многостаночника, развернулся, собираясь идти в сторону волнительных запахов, доносящихся от кашеваров, но уткнулся в Буденного. Тот, молча стоя в двух шагах сзади, задумчиво разглядывал броневик. Я поднял брови в молчаливом вопросе – дескать, «чего застыл?», и будущий командарм, ухмыльнувшись, выплеснул накипевшее: – Говорил, паря – везучий ты. Вот как тебе это удается? Токмо вчера речь у нас про броневик шла. Я, каюсь, в душе посмеялся твоими думками. От такого в чистом поле просто ноги унести уже за благо. Ты ж его затрофеить возжелал. И вот он – стоит! Экипажа дожидается… Тебе ж теперь купаться нельзя, бо везет, как утопленнику! То бронепоезд, то бронеавтомобиль. А завтра что – самолет захватишь? – Ты что – забыл? Самолет был вчера. А так как прыгать на такую высоту я не умею, пришлось его приземлять. Собеседник, хлопнув себя по «ушам» галифе, заржал: – От то-то и оно! Сознавайся, товарищ Чур: может, ты и в самом деле – автара? Или как там тебя тот блаженный называл? Я ухмыльнулся: – Богом он меня называл. И ты можешь так же величать. Хочешь, я тебе свое фото дам? В красном углу повесишь да молиться станешь. Не, ну а чё? Тебе все равно, а мне приятно! Буденный, не переставая ржать, пихнул меня в плечо: – Ха, будь ты бабой сисястой, то вот те крест, фото бы взял. А так – мужик, грязный да небритый. Никакого естетичного удовольствия. Поэтому можешь оставить свой портрэт себе. Но вот удачей делиться придется. Удачей, знаниями да ухватками. Я ж ведь теперь с тебя не слезу, пока сам не пойму, что да как надо делать, чтоб жар-птицу за хвост непрестанно ловить.