Другими словами, в демократии равенство обладает псевдорелигиозным качеством, которое пронизывает все сферы социальной жизни, а не только политическую. Чтобы превратить демократию в образ жизни, граждане должны отказаться от иерархических (социальных, политических и экономических) структур, работать на равных для решения общих проблем и, таким образом, создавать «более свободный и гуманный жизненный опыт, где все живут сообща и каждый вносит свой вклад». Хотя фримены не поддерживают политическую демократию, они видят друг друга равными в свете Шай-Хулуда. Одна из главных целей джихада – освободить человечество от правления королевских семей и Великих Домов. Начав кровавую двенадцатилетнюю религиозную войну, их пророк, Пол Муад'Диб, верил, что отношения между людьми будут очищены и преобразованы в отношения между относительно равными индивидами, а не между хозяевами и рабами. Однако создатель «Дюны», Фрэнк Герберт, считал, что попытка демократизации человеческого опыта неизбежно обернется провалом. «На самом деле, я считаю, что попытки создать некое абстрактное равенство в правах порождают пучину несправедливости, бьющую по самим создателям такого уклада. Равные права и возможности – это те идеалы, к которым нам следует стремиться, но нужно признать, что идеалы создаются людьми и что люди не обладают равными способностями» («Генезис Дюны»). Действительно, окончательное правление Бога-Императора Лето II не является демократической утопией! Фримены как прагматичные американцы «Алия права, мама», – сказал Пол, не глядя ни на сестру, ни на Джессику. «В то время как мы занимаемся военным бизнесом, мы также заняты созданием мифа. Это единственный способ, которым мы можем выполнить то, что необходимо…» «Ты циничен, Усул!» Чани казалась встревоженной… «Мой брат прагматичен», – возразила Алия. – Пол из Дюны Сила мифотворчества имеет дурную славу. Например, существует миф о том, что мы, американцы, являемся избранным народом, исключительными, моральными образцами и мировыми лидерами. Существует также противоречивый миф о том, что Америка – империя зла, шовинистическая, империалистическая и эксплуатирующая другие нации и народы. Мифотворчество прагматически ценно – оно работает! Это объединяет людей вокруг общего набора ценностей и убеждений. Действительно, Фрэнк Герберт признал, что наблюдение за человеческой тягой к мифам послужило основой для создания Вселенной Дюны: «Людям свойственно передавать право принятия решений любому лидеру, способному укутаться в полотно из мифов общества («Генезис Дюны»). Сестра Пола Муад'Диба, Алия, правильно настаивала на том, что ее брат «прагматично» использовал мифы для мотивации фрименов. Подобно американцам, фримены считали себя исключительным и избранным народом, которому поручено выполнить особое призвание в подходящий момент в истории человечества. Они были избраны, чтобы освободить человечество, сражаясь в джихаде. Как в своей истории Пола Муад'Диба отмечает Принцесса Ирулан: «Бог создал Арракис для воспитания верующих» («Дюна»). Можно было бы добавить, что Бог создал фанатичных фрименов для успешного ведения войны против Известной Вселенной. А и вовсе зайти еще дальше и предположить, что Бог создал фрименов по образу прагматичного и уверенного в себе народа, то есть по образу и подобию американцев. Трансцендентализм Эмерсона и прагматизм Дьюи в равной степени отражают богатое значение уникальных американских идеалов. Поэтому неудивительно, что фримены кажутся типично американскими. Или нет? В конце концов, они были солдатами, которые развязали жестокую священную войну по всей Империи, а не свободолюбивыми американскими санитарами, которые бросились на пляжи Нормандии и Иводзимы, чтобы сделать мир небезопасным для тирании. Согласно некоторым историческим сведениям, миссионеры Квизарата Муад’Диба пронеслись сквозь Вселенную в своем религиозном джихаде, пожар которого горел всего двенадцать стандартных лет, но за это время религиозный колониализм объединил под одним правлением все, кроме лишь части человеческой Вселенной («Мессия Дюны»). Итак, кем же были фримены? Были ли они агентами религиозной тирании? Или носителями американского духа? Образ жизни джихадистов Он [Пол] вспомнил свои самые ранние видения будущего джихада, вспомнил тот ужас и то отвращение, которое испытал. Теперь, конечно, он знал еще более ужасные видения. Он жил в окружении настоящего насилия. Видел, как фримены, наделенные мистической силой, в религиозной войне сметали все перед собой. Джихад приобрел новый ракурс. Разумеется, джихад, по сравнению с вечностью был всего лишь точечным и кратким событием, но за ним лежали ужасы, затмевающие все, что было в прошлом. – Мессия Дюны Обладая силой предвидения, пророк Пол Муад'Диб, мог предсказать ужасное кровопролитие джихада. Тем не менее он привел героический народ фрименов к распространению религиозной войны по всей Известной Вселенной, подчинив тех людей и колонизировав те миры, которые противостояли им. Джихад стал образом жизни, методом разрушения иерархической структуры Великих Домов и восстановления отношений между людьми на более равноправной основе. Пока человечество не станет расой фрименов (вспомним замечание Эмерсона о том, что самостоятельными могут быть только «некоторые крепкие и искренние люди»), такие исключительные люди были нужны для освобождения остальных, чтобы впоследствии в качестве подарка преподнести освобожденным всеобщее равенство, сначала через силу, а затем и через многовековой мир под властью сына пророка – Бога-Императора. «Американский талибан» поразительно похож на фрименов Дюны. Путешествуя из пригорода Северной Калифорнии в Йемен, на поле битвы в пустыне Афганистана, его учеба и обращение в ислам привели его на опасный путь к джихаду, а также к последующему пленению и тюремному заключению американскими войсками. Тем не менее этого юношу правильно назвали американским талибаном, потому что в первую очередь он – американец, и только во вторую – соратник талибов. Мы говорим так вовсе не для того, чтобы констатировать тривиальную истину о его американском гражданстве. Хотя большинство американцев не считали его патриотом (а некоторые настаивали на лишении гражданства), он показал себя предприимчивым, самоуверенным, духовным, прагматичным и, следовательно, типично американским по своим ценностям и характеру. Во многих отношениях американский талибан ничем не отличался от Пола Муад'Диба, которого в финале «Мессии Дюны» настигла внешняя и внутренняя слепота. В человека с глазами, выжженными атомным оружием и потерянным внутренним зрением, своей способностью к предвидению. Следуя обычаю Фрименов, Пол отправляется в пустыню Арракис, бесследно ступая по своему собственному святому пути: «Мы говорим, что Муад’Диб ушел в те земли, где мы ходим, не оставляя следов» («Мессия Дюны»). Перезаписал: ШЕЙН РАЛСТОН Что не так с политикой во Вселенной Дюны? АРХИВЫ БЕНЕ ГЕССЕРИТ ПРЕПОДОБНАЯ МАТЬ ТАРАЗА ДАТА: 14929 ПГ В «Дюне» Фрэнк Герберт рассказывает историю об имперской нестабильности. На протяжении нескольких тысяч лет, описанных в хрониках, персонажи используют различные стратегии для завоевания и поддержания власти, и в конечном итоге терпят неудачу. Правление Коррино заканчивается восхождением Пола Атрейдеса на трон, но первый период их правления охвачен войной и крайне жесток. Как Бог-Император, Лето II правит железным кулаком в течение трех с половиной тысяч лет, создавая стремление к свободе, которое в конечном итоге приводит к его убийству. Наконец, ситуация в период после правления Бога-Императора дестабилизируется, и оригинальная серия заканчивается неопределенностью относительно того, что произойдет в будущем. Фрэнк Герберт в своем эссе «Генезис Дюны» предполагает, что он написал «Дюну», чтобы показать, как зависимость от героев делает нас уязвимыми, а общество политически нестабильным. Мы должны доверять не героям, а собственным суждениям. Мы не считаем это главным объяснением нестабильности и политических неудач обществ Дюны. Вместо этого, рассматривая, как стабильность связана с легитимностью, в частности, с демократической легитимностью, мы утверждаем: причина в том, что создатели правил во Вселенной Дюны не создают подходящих путей для народа в плане их политического участия в создании этих правил. Политика Дюны Политика состоит из социальных отношений, связанных с властью и авторитетом. Обычно она относится к процессу, с помощью которого группа людей принимает решения и регулирует политическую организацию или общество. Группа людей в обществе, обладающая политической властью, контролирует и управляет всеми общественными ресурсами, к примеру, богатством, трудом и законом. Изучая политику, мы изучаем приобретение и применение такой власти. На самом деле, «Дюна» рассказывает историю о борьбе за политическую власть, что делает латинское слово Imperium, обозначающее политическую власть, вполне подходящим. Как художественное произведение, его сложность и творческое воображение намного превосходят «простое» развлечение. Уже в «Дюне» мы сталкиваемся с захватывающим, великим обществом будущего, высокоразвитым, но неофеодальным, с Императором и собранием благородных Домов (Ландсраада) в качестве органа управления. Технологически общество развито намного выше нынешнего уровня, и изображенное в произведении сильно отличается даже от того, что мы представляем о будущем в данный момент. Например, Вселенная Дюны была сформирована важными общественными договорами, которые запрещают компьютеры и любую форму искусственного интеллекта. Они серьезно ограничили технологические системы Вселенной и тем самым вызвали необходимость в других средствах развития человечества, значительная часть которых возникла благодаря специализированным группам. Космическая Гильдия, например, разрабатывает средства навигации в космосе без помощи компьютеров и обладает монополией на межзвездные путешествия. Школа Бене Гессерит обучает своих адептов приобретению умственных и физических навыков, значительно превосходящих навыки обычного человека. Эти адепты играют важную роль в качестве советников благородных Домов (в дополнение к их собственной политической повестке дня, их секретной программе размножения). Ментаты, люди, обученные с младенчества превращаться в «компьютеры», также играют важную консультативную роль. Кроме того, секретные общества Тлейлаксу и Иксиан предоставляют жизненно важные продукты и, как следствие, играют центральную политическую роль: первые – как эксперты по биологическим и генетически спроектированным продуктам, вторые – как технологические новаторы, расширяющие границы запретов против мыслящих машин. Таким образом, все вышеназванные специализированные группы различными путями получают политическую власть. В оригинальном романе «Дюна» мы следуем за правителями Дома Атрейдес, вступающими в новую вотчину, планету Арракис, с чрезвычайно важной задачей сбора самого ценного продукта во вселенной – меланжа, Пряности, повышающего внимательность и жизненную энергию, и, в конечном итоге, продлевающего жизнь. Дом Атрейдес – одно из действующих лиц этой истории. Его правление справедливо и доброжелательно. Более того, сам правитель, герцог Лето Атрейдес, остается популярным среди других Домов Ландсраада, даже выступая в качестве представителя некоторых из них. Благородный Дом Атрейдес контрастирует в основном с жестоким и падшим Домом Харконнен. Жестокий барон Владимир Харконнен, глава Дома Харконнен, – деспотичный правитель мрачной и сильно индустриализированной планеты Гьеди Прайм. Как и собратья из знати Харконненов, он относится к жизни других людей как к товару. Герберт изображает его садистом, которому нравится убивать, что прослеживается на протяжении всего романа. Он редко упускает шанс помучить как противников, так и соратников и идет на многое, чтобы поймать герцога Лето живым просто для того, чтобы позлорадствовать в честь своей победы. Более того, он наказывает своего сексуально зависимого племянника Фейда, заставляя убивать всех своих любовниц. Дома Харконнен и Атрейдес – давние заклятые враги. Их противостояние является главной темой романа. В то время как Герберт изображает враждебные действия Императора, направленные против Атрейдесов, не как преднамеренные действия против них, а как логические последствия его нынешнего правления. Борьба между семьями Атрейдесов и Харконненов отражает взаимное презрение. И борьбу между ними по праву можно было бы назвать битвой между добром и злом. Однако в то время, как справедливость Атрейдесов и жестокость и несправедливость Харконненов существенно различаются, если рассматривать их с точки зрения стабильности и нестабильности, то в отношении легитимности и законной власти эти различия становятся почти неуместными. Сосредоточившись на этом вопросе, Дом Атрейдес и Дом Харконнен, наряду с другими главными действующими лицами «Дюны» (такими как Бене Гессерит, Тлейлаксу, жители планеты Икс, а позже Досточтимые Матроны), действуют и организуют свои политические сообщества очень похожими способами. Это сходство между противоборствующими фракциями объясняет политические неудачи обществ Дюны и привлекает внимание к всепроникающей теме человеческого развития в работах Фрэнка Герберта. Стратегические действия во Вселенной Дюны В мини-сериале «Дюна» один из первых уроков, который герцог Лето преподает Полу после переезда на Арракис, заключается в том, что «в мире, в котором мы живем, всеми правят личные интересы». Это утверждение многое раскрывает, поскольку стратегические действия доминируют в процессе принятия решений и создания правил во Вселенной. Стратегия – это действие, направленное на достижение желаемой цели. Вместо того, чтобы позиционировать себя как абсолютно хорошего или абсолютно плохого, Император Шаддам IV Коррино действует как профессиональный стратег. Его действия продиктованы не моральными или феодальными соображениями, такими как лояльность, к примеру, а лишь от интригующих стратегических. В некоторых местах он действует неохотно, но с чувством долга по отношению к тому, чего требует стратегия. В «Дюне» рассказывается, что Император восхищался Герцогом и ему не нравились политические обстоятельства, которые делали их врагами». При этом, хотя он и признался в том, что он не в восторге от подобных обстоятельств, это никак не повлияло на действия. Более того, барон Харконнен представляет собой еще одного архетипичного стратега, планирующего заполучить власть с помощью безжалостности. Его одержимость родословной и стратегическими средствами ее обеспечения просматривается почти в каждом поступке. «Барон мог видеть дорогу перед собой. Однажды Харконнен станет Императором. Не он сам, и не отродье его чресл, но все же кто-то из этого Дома… В юном Фейд-Рауте была резкость, которая нравилась Барону… свирепость. "Милый мальчик, – подумал Барон. Еще год или два, к тому времени, когда ему исполнится семнадцать, я буду точно знать, станет ли он инструментом, который нужен Дому Харконнен для завоевания трона"». Однако стратегическое действие в «Дюне» характеризует не только антагонистов, но затрагивает и протагонистов героев. Мнение герцога Лето о том, что всеми правят личные интересы, показывает анализ внешних ограничений, к которым пришлось приспосабливаться Дому Атрейдес. Но когда Атрейдесы приходят к власти, кажется, что все еще правят личные интересы. В типичном примере, после захвата власти Полом, совет Атрейдесов обсуждает требование Ландсраада о конституции. Совет не затрагивает существенный вопрос о том, будет ли она законным требованием. Вместо этого они обсуждают только стратегические действия, такие как предложение супруги Ирулан принять меры, чтобы придать видимость конституции. Как утверждает принцесса Ирулан в «Детях Дюны», «Обман, в конце концов, является законным инструментом государственного ремесла». Позже, когда Пол уйдет и Алия займет его место, стратегическая схема продолжится. Дом Коррино предлагает брак между дочерью Пола Ганимой и Фарад'ном. Алия уступает, но обращает внимание: «Необходимо пояснить: интерес Атрейдесов будет преобладать». Политические философы обычно отличают стратегическое действие от коммуникативного. Влиятельный немецкий философ Юрген Хабермас впервые привел это различие в работе «Теория коммуникативного действия». Вместо того, чтобы делать пессимистические выводы о потере смысла, свободы и солидарности в современном технократическом капиталистическом мире, где корысть стала руководящим принципом, Хабермас показывает, что модернизация оказывается двояким процессом, открывающим двери возможности социального и морального обучения, а также повышению уровня человеческого освобождения. В отличие от рассмотрения рациональности исключительно как стратегической, Хабермас оставляет место для дополнительной идеи относительности, то есть коммуникативного действия. Действовать коммуникабельно – значит быть ориентированным на взаимопонимание с другими. В то время как в стратегическом действии действующее лицо определяет свою желаемую цель до взаимодействия, в коммуникативном действии он определяет свои цели в процессе сотрудничества посредством взаимодействия с другими.