– Рику в этом уверен, – настаивала доктор Купер. – Чепуха. Для такого мощного выброса нейтрино потребовалась бы энергия, эквивалентная одновременному взрыву ста термоядерных бомб. Порывисто вскочив с места, Дзюн направился к двери. Правую ногу пронзила резкая боль – обострение невралгии седалищного нерва. «Пожалуй, мне лучше спуститься вниз». Это решение было порождено не столько желанием узнать, прав ли доктор Танака, сколько стремлением доказать, что молодой физик ошибается. Подобное случалось крайне редко, и Дзюн не собирался пропустить такой случай. Доктор Купер открыла перед ним дверь, а сама осталась, чтобы закончить свою работу. Стараясь скрыть хромоту, Дзюн вышел в коридор и направился к лифту, который спускался с верхних этажей в подземные лаборатории. Шахта была установлена совсем недавно. До сооружения лифта попасть в сердце горы можно было только по тоннелю для грузовых машин или в вагонетках. Но хотя новый способ был гораздо быстрее, он внушал Дзюну страх. Кабина неслась вниз, словно падающий камень, отчего у Ёсиды тошнота подступала к горлу. Одолеваемый клаустрофобией, пожилой ученый слишком отчетливо представлял себе многометровую толщу скал, нараставшую у него над головой. Когда кабина наконец опустилась до самого дна шахты, двери открылись, и Дзюн прошел в главный центр управления детектором. Разделенный на отдельные закутки и кабинеты зал внешне ничем не отличался от обычной лаборатории на поверхности земли. Однако Дзюн знал, что это впечатление обманчиво. Выйдя из кабины лифта, он ссутулился, чувствуя тяжесть горы Икено над собой. Дежурный физик стоял у закрепленного на стене жидкокристаллического монитора в дальнем конце главного зала. Доктору Рику Танаке было двадцать с небольшим, рост его едва превышал пять футов. Физик-вундеркинд уже защитил две докторские диссертации и работал здесь над третьей. Сейчас молодой ученый стоял, заложив руки за спину, и сосредоточенно разглядывал выведенную на монитор карту земного шара. В левой половине экрана мелькали столбцы цифр. Танака склонил голову набок, словно пристально вслушиваясь в какие-то звуки, слышные ему одному, – быть может, это был шепот, содержащий ответы на тайны Вселенной. – Результаты очень любопытные, – сказал он, даже не оборачиваясь, вероятно уловив отражение Дзюна в одном из погашенных мониторов сбоку от себя. Дзюн нахмурился, столкнувшись с этим вопиющим отсутствием элементарных приличий. Ни приветственного поклона, ни слова о том, что пожилому ученому пришлось проделать долгий путь, чтобы спуститься сюда. Поговаривали, что молодой физик страдает синдромом Аспергера, легкой формой аутизма. Однако Дзюн был уверен в том, что его коллега просто невоспитан и использует этот диагноз как прикрытие. Подойдя к стоящему перед монитором Танаке, пожилой ученый обратился к нему так же бесцеремонно: – Ну, что там? – Я собирал данные о нейтрино из всех лабораторий земного шара. От русских на озере Байкал, от американцев в Лос-Аламосе, от англичан в обсерватории Садбери. – Я уже слышал, – нетерпеливо сказал Дзюн. – Все они зафиксировали выброс нейтрино. – Я связался и с другими лабораториями, и они также прислали свои результаты. – Танака кивнул на мелькающие колонки цифр. – Нейтрино летят по прямой от источника, породившего их. Ни сила тяжести, ни гравитация не влияют на их траекторию. Дзюн внутренне ощетинился. Ему не нужно читать лекции о таких основополагающих вещах. Судя по всему, Танака не заметил неприязни пожилого ученого. Он продолжил: – А значит, проще простого воспользоваться данными из разных источников по всему земному шару и определить, где находится источник этого выброса. Дзюн удивленно заморгал. Это было такое очевидное решение. Он залился краской. Как директору обсерватории, ему следовало бы додуматься самому. – Я пропустил программу четыре раза, с каждым проходом уточняя параметры поиска. Источник определенно имеет земное происхождение. Танака застучал по клавиатуре под монитором. На экране появилось изображение земного шара с координатной сеткой. Сначала Западное полушарие, затем Северная Америка, потом западная половина Соединенных Штатов. Еще несколько нажатий на клавиши – и перекрестье застыло на Скалистых горах. – Источник находится здесь. Дзюн прочитал географическое название, вспыхнувшее внизу экрана. Юта. – Как такое может быть? – выдавил он, не в силах поверить в этот невозможный результат. Ему вспомнились его же собственные слова, сказанные совсем недавно доктору Купер, о том, что для порождения столь мощного всплеска количества обнаруженных нейтрино потребуется взрыв ста термоядерных бомб. Танака пожал плечами, невозмутимо спокойный. Дзюн едва сдержал желание отвесить ему затрещину, чтобы получить хоть какую-то реакцию. Вместо этого он уставился на экран, на топографию горных хребтов. Его мысли были полностью заняты единственным вопросом: «Черт побери, что там происходит?» 7 30 мая, 15 часов 52 минуты Отдаленный район штата Юта Лошадь неслась вниз по склону через лес из дугласовой пихты, ситхинской ели и широкохвойной скрученной сосны. Хэнк низко пригнулся к холке кобылы, уклоняясь от низко нависающих ветвей, и все равно колючие иглы хлестали и царапали его. Кай, которая сидела у него за спиной, крепко обхватив его за пояс, приходилось не слаще. Он услышал резкий крик девушки, проникнутый болью, почувствовал, как она высоко подпрыгнула в седле, которое им приходилось делить на двоих, ощутил ее ужас по тому, как вцепились в его рубашку ее пальцы, как судорожно вырывается ее дыхание. Хэнк отпустил поводья, доверяя Марии самой отыскивать дорогу и выбирать, куда поставить ноги. Он беспокоил кобылу лишь резкими натягиваниями узды, не позволяя ей покинуть защитный покров леса. Кауч не отставал: он следовал по кратчайшему пути между деревьями, припадая к земле. Военный вертолет продолжал гнаться за ними, его двигатели оглушительно ревели над верхушками деревьев. Полог леса обеспечивал некоторое укрытие, однако Хэнк все больше убеждался в том, что охотники преследуют их, ориентируясь по инфракрасному датчику, улавливающему тепловое излучение тел. Длинная очередь сшибла ветки и иголки с соседней ели. Острые щепки больно впились Хэнку в щеку. Охотники пристреливались, нащупывая цель. Не успел затихнуть грохот крупнокалиберных пулеметов, как за спиной у Хэнка послышался пронзительный крик: – Профессор! Рискнув, Кай отпустила одну руку и указала вперед. Прямо у них на пути была обширная поляна, освещенная ярким солнечным светом. Она заросла травой, среди которой лишь тут и там торчали чахлые кусты можжевельника и обнаженные глыбы гранита. За поляной снова продолжался лес, но как до него добраться? На открытом месте охотники расправятся с ними без труда. Словно почувствовав тревогу хозяина, Мария начала сбавлять шаг. Безвыходную ситуацию заметил кое-кто еще. Лес позади снова разорвался треском крупнокалиберных пулеметов. «Охотники стремятся выгнать нас из леса». Не имея выбора, Хэнк вынужден был подчиниться. Он пустил лошадь галопом, что было совсем небезопасно в густом лесу. Свистнув, профессор подозвал Кауча, и они выскочили на солнечный свет. Покинув лес, Хэнк направился к ближайшей гранитной глыбе. Ему вдогонку устремились пулеметные очереди, выбивая в траве две параллельные линии. Хэнк пустил Марию вокруг глыбы, словно это была бочка в родео. Кобыла резко развернулась, глубоко зарываясь копытами в рыхлую землю и траву. Хэнк отклонился в сторону, удерживая равновесие, но Кай разжала руки, застигнутая врасплох внезапным поворотом. – Держись крепче! – заорал Хэнк. Однако для преследователей этот маневр также явился полной неожиданностью. Крупнокалиберные пули вышибли брызги камня из глыбы, укрывшей беглецов, и вертолет пронесся мимо цели. Винтокрылая машина заложила вираж, разворачиваясь, и снова устремилась на добычу. Но Хэнк не стал останавливать Марию. Он направил лошадь прямо навстречу летящему на бреющем полете вертолету. Отпустив поводья, профессор выхватил из кобуры револьвер. Это был «рюгер» 45-го калибра, достаточно мощный, чтобы справиться с диким медведем, которые изредка встречались в этих краях. Хэнк не знал, будет ли расценен выстрел по вертолету Национальной гвардии как военные действия индейцев против правительства, однако не он начал первым. К тому же его целью было не убить, а только отвлечь внимание. Мчась навстречу вертолету, Хэнк снова и снова нажимал на спусковой крючок, разряжая барабан. Он не видел причин сдерживаться. Несколько пуль даже нашли цель, оставив трещины на лобовом стекле. Неожиданное нападение застигло охотников врасплох. Вертолет вильнул вбок, пулеметные очереди оборвались, так как пулеметчиков отбросило в сторону. Хэнк ударил пятками по бокам кобылы и пустил ее вперед, поднырнув под брюхо вертолета. До винтокрылой машины было так близко, что Хэнк смог бы дотянуться рукой до лыжного шасси. Он успел разглядеть одного пулеметчика, свисающего из открытого люка, – тот был с ног до головы в черном, как это любят бойцы спецназа. На мгновение они скрестили взгляды, затем Мария выскочила из-под вертолета. Рев двигателей и гул несущего винта напугали кобылу, и ей не требовалось дополнительной команды пуститься во весь опор. Мария снова устремилась к лесу и через несколько секунд нырнула под его спасительную сень. Кауч вбежал на опушку несколькими ярдами левее. Протяжно завывая двигателями, вертолет опять взмыл вверх, развернулся и бросился за беглецами. Эта игра в кошки-мышки не могла продолжаться бесконечно. До сих пор беглецам сопутствовало везение, однако ниже по склону альпийский хвойный лес перейдет в открытые луга с редкими одинокими дубами. Вероятно, охотникам это также было известно. Вертолет несся следом. Нечего было и думать о том, чтобы дважды обмануть преследователей одной и той же уловкой. К тому же у Хэнка кончились патроны. Его взгляд привлекла серебряная полоска, блеснувшая справа. По узкой расселине бежал берущий начало в ледниках горный ручей, вздувшийся от таяния снегов и дождей. Хэнк коленями направил лошадь к воде. Как только они оказались на берегу, профессор пришпорил Марию. Лошадь тяжело плюхнулась в середину потока, поднимая брызги, однако дальше их пути должны были разойтись. Хэнк бросил поводья, схватил Кай за руку и, увлекая ее за собой, скатился с седла вниз по течению. Другой рукой ему удалось хлопнуть кобылу по крупу, прощаясь с ней и в то же время пуская ее вперед. Лошадь выбралась на берег, а Хэнка и Кай понесла дальше ледяная вода. Рядом с ними барахтался Кауч. Бурлящий поток подхватил всех и потащил дальше. Хэнка затянуло под воду, и последним, что он услышал, был пронзительный крик девушки. Отчаянно колотившая ногами Кай вырвалась на поверхность, чувствуя, как ее пятка наткнулась на что-то мягкое. Когда профессор стащил ее с седла, она опешила от неожиданности, но, как только ее атаковал холод, Кай испустила долгий крик, зажатый у нее в груди еще с момента взрыва, прогремевшего несколько часов назад. И тотчас ей в рот хлынула вода. Весь воздух из легких ушел на крик, и она начала задыхаться. Стремительный поток закружил ее, швыряя на склизкие камни. Ледяная вода забилась в нос. Затем ее голова снова показалась над поверхностью. Девушка закашлялась и закричала. Чьи-то сильные руки подхватили ее и поволокли к берегу. Кай попыталась выбраться из ручья, однако те же самые руки рывком утянули ее обратно в воду. – Оставайся здесь! – прошипел профессор Канош.