– Кого? – Арента Хейса, – сказала Кресси с нажимом. – Ты же с ним хочешь поговорить, вот и найди его. Будете смотреть друг на друга и вести целомудренные разговоры о прокаженных, демонах и прочих ужасных вещах. Я была бы рада знать, что вы совместно боретесь со злом. Сара покраснела, а Кресси, лукаво хихикнув, потянула ее за руки и заставила встать с кресла. – Я так поняла, он расположился под галфдеком, – сказала подруга. – Через две стены отсюда, в дальнем конце рулевого отделения. – Я не могу пойти туда, – неуверенно возразила Сара. – Я здесь самая знатная дама. – Да все ты можешь, – отмахнулась Кресси и добавила торжественным тоном: – Как самая знатная дама, ты можешь делать все, что пожелаешь. Кроме того, Ян уже спит, так что ему все равно. Я скажу всем, что тебе нездоровится. Сара с благодарностью коснулась подругиной щеки: – Ты – чудо. – Знаю. – Не подпускай к Лии мастера-негоцианта, – попросила Сара, делая шаг к двери. – Он омерзителен. – Да не обращай ты внимания на Рейньера. Он заслуживает жалости, а не презрения. – Жалости? – Разве ты не видишь, как страдает его сердце? Ему больно, вот он и делает больно другим. – Кресси задумалась. – Кроме того, он пьянее, чем король на своем свадебном пиру. До кровати-то сам дойти не сможет, не говоря уже о том, чтобы приставать к Лии, но будь по-твоему. – Предвосхищая вопрос, она добавила: – Я прослежу, чтобы кто-нибудь надежный проводил нас до кают. А теперь ступай, ищи своего дикаря. После яркого света кают-компании Сара вступила в темноту рулевого отделения. Где-то вдалеке, вроде бы на носу корабля, кто-то хрипло пел под виолу. Сделав несколько шагов, Сара поняла, что звуки доносятся со шканцев. Капитан предупреждал, что женщины не должны расхаживать по кораблю ночью в одиночестве, однако Сара всегда отличалась любопытством. Подобрав юбки, она поднялась по трапу и пошла на звуки музыки. Арент играл на виоле в свете стоявшей на бочке свечи. Глаза его были закрыты, крупные пальцы проворно перебирали струны. Якоб Дрехт сидел напротив и пел грустную песню. Он склонился вперед и опустил руки между колен. Грозная шпага лежала у его ног. Рядом валялись две пустые бутыли из-под вина, третья стояла на бочке. Значит, они тут уже давно. Увидев Сару, Дрехт вскочил на ноги, опрокинув скамью. Музыка резко оборвалась. Арент уставился на Дрехта, потом заметил за его спиной Сару. Искренне улыбнулся. Она улыбнулась в ответ, удивляясь тому, насколько она рада его видеть. – В-ваша м-милость, – запинаясь, проговорил Дрехт, стараясь не показывать, что он пьян. – Вам нужна помощь? – Не знала, что вы поете, капитан стражи. – Сара похлопала в ладоши. – Хотя вы уже столько лет охраняете мою семью. – Форт большой, госпожа, – ответил Дрехт. – А я пою очень тихо. Сара посмеялась над шуткой, потом обратила внимание к Аренту: – А вы, лейтенант Хейс? – Все так же просто Арент, – мягко поправил он. – Вы прекрасно играете. – Единственная полезная вещь, которую я привез с войны. – Арент погладил виолу. – И еще отличный рецепт грибной похлебки. – Вы направляетесь в каюту, ваша милость? – поинтересовался Дрехт. – Позвольте сопроводить вас? – Вообще-то, я пришла поговорить с Арентом, – ответила Сара. – Тогда вам лучше сесть. – Арент подвинул к ней скамью. – Я помогу, ваша милость, – услужливо предложил Дрехт. – Очень любезно с вашей стороны, капитан, но садиться – одно из немногих действий, которые мне еще позволено проделывать самой, так что я достаточно хорошо с ним справляюсь. Оглядев низкую скамью, Сара прокляла свою гордость. Юбка была сшита из красной парчи и украшена жемчугом, а по корсету струились волны кружев. Наряд весил чуть меньше полного доспеха. Омываемая золотистым светом свечи, Сара неловко опустилась на скамью. Рядом с волнами и мерцающими звездами недавние пустые разговоры в кают-компании казались чем-то из другой жизни. – Выпьете? – предложил Арент, протягивая ей бутыль. – Я найду кружку, – сказал Дрехт. – Я попью из бутылки, – отказалась Сара. – Только мужу моему не говорите. Она поднесла глиняную бутыль к губам и приготовилась к отвратительному вкусу солдатского пойла, но вино оказалось чудесным. – Это из тайника Сэмми, – пояснил Арент, тихонько наигрывая на струнах. – Если хотите попробовать то, что пьют солдаты, подождите до следующей недели – тогда это вино закончится. – Он снова улыбнулся. Сара вдруг поняла, что его улыбка зарождается в глазах. Зеленых, с золотинкой в центре, и удивительно добрых для столь мужественного лица. – Вы рассказали капитану стражи о Старом Томе? – спросила Сара, возвращая ему бутыль. – Не было необходимости, – ответил Дрехт. – Генерал-губернатор уже обмолвился. Рассказал мне про метку на парусе и про то, как Старый Том разорял страну тридцать лет назад. Я-то во все это нисколечко не верю, но генерал-губернатор чего-то опасается. Требует, чтобы я лично сопровождал его за пределами каюты. – Повезло вам, – ехидно заметила Сара. – Вы не верите в демонов, Дрехт? – спросил Арент, поднося виолу к уху и подтягивая струну. – А зачем они нужны? – Дрехт вытащил мотылька, застрявшего у него в бороде, и раздавил его пальцами. – Что-то я не видел, чтобы демон убивал ребенка, насиловал женщину или поджигал дом вместе с его обитателями. Вы были на войне, Хейс. И знаете, что творят мужчины, когда их никто и ничто не сдерживает. Им для этого не нужен шепот Старого Тома. Зло идет отсюда… – Дрехт постучал себя по груди. – Мы с ним рождаемся. Уберите мундиры, регалии и дисциплину, и останется только оно. Сара и без войны знала об этом. Всю жизнь она изучала поведение мужчин. Не из любви или из восхищения, как подобало бы женщине, а из страха. Мужчины опасны. Их нрав переменчив и резко портится от досады, а досадуют они часто – чаще всего на собственные недостатки, хотя только дурак осмелится им на них указывать. – Но кто, если не сам дьявол, оставил метку на парусе? – не отступал Арент. – Да кто-нибудь в команде услышал россказни и теперь подшучивает над остальными. – Дрехт махнул рукой в сторону шкафута. В свете фонарей матросы плясали и пели под флейты и барабаны. Вскрики, хохот, неожиданные стычки… У Сары побежали по телу мурашки. – Дело лишь в злости да в скуке, – заключил Дрехт. – Может, и так, но все равно остается множество вопросов, на которые Сэмми стал бы искать ответы, – ответил Арент, отхлебывая вина. – Непонятно, как хромой плотник стал прокаженным, оказался на ящиках и без языка провозгласил «Саардам» обреченным. – Он не был прокаженным, – сказала Сара. – По крайней мере, в привычном смысле. Проказа убивает не сразу, а через несколько лет. Если бы он болел на «Саардаме», команда бы знала. А если бы заразился в Батавии, то дело не успело бы дойти до окровавленных повязок. – Думаете, он специально так вырядился? – спросил Арент. – Или это что-то вроде обмундирования, – предположил Дрехт. – Как в армии. – Йоханнес Вик может знать, – сказала Сара, ковыряя полуоторванную жемчужинку на платье. – Наверняка он отрезал Боси язык, чтобы тот не сболтнул лишнего. И скорее всего, знает, что потребовали от Боси в обмен на богатства. И конечно, что такое лаксагарр. – Лаксагарр? – переспросил Дрехт. – Это что, имя? – Или место. – Сара пожала плечами, ткань платья зашуршала. – Очевидно, это на норнском языке. – Спрошу у мушкетеров. Может, кто-нибудь знает. Здесь народ отовсюду. – Дрехт допил вино. – А ты, Арент? Веришь в то, что на борту дьявол? – Сэмми на моих глазах разоблачил столько призраков, что нет, не верю, – ответил Арент. Пламя свечи отразилось в его глазах. Дрехт зевнул и с трудом поднялся: – Отпущу караульного у двери генерал-губернатора. – Он предложил руку Саре. – Проводить вас до каюты, ваша милость? – Я бы хотела еще немного посидеть на свежем воздухе, капитан, – отказалась Сара. – Арент меня проводит. Дрехт вопросительно посмотрел на Арента. Тот кивнул. – Очень хорошо, – неуверенно произнес Дрехт. – Доброй ночи, ваша милость. Доброй ночи, Арент. Арент кивнул, а Сара помахала рукой. Обоих позабавило, что на середине трапа Дрехт остановился и обернулся. – Кому он не доверяет? Мне или вам? – спросила Сара. – Вам, конечно, – ответил Арент. – Мы-то с ним теперь лучшие друзья. – Вижу, – сказала она. – Но ведь еще утром он приставил к вашей груди шпагу. – И снова приставит, если я встану у него на пути, – весело ответил Арент. – Хладнокровнее человека я не встречал. – Странная дружба.