Ноктурна при виде спокойно стоящей земной хищно оскалилась и направила на нее свой экипаж. Настя глубоко вдохнула, чувствуя, как токи земли пронзают ее тело сквозь подошвы, и вытащила вмиг вспыхнувший меч. Возле нее оскалили зубы волчицы во главе с Белой. Она подпустила Ноктурну близко, а затем воззвала к воскресшим Одину, Тору и другим божкам, зависящим от Древа жизни. Ноктурна мчалась на нее с огромной скоростью и слишком поздно поняла, что это была хитрая ловушка. Вокруг еще мгновение назад беззащитной земной, окруженной лишь верными волчицами, материализовались все те, кого она когда-то уничтожила. Как такое возможно? Здесь был Один на своей восьминогой кляче и божки древних индейцев со страшно разукрашенными лицами и мордами с вытаращенными глазами, здесь был Зевс, будь он неладен, она же собственноручно ему оторвала все конечности и распотрошила! Их было так много… и все они жаждали мести. Она натянула поводья, но тупые ящерки не сразу смогли остановиться. Ноктурна призвала к себе на помощь самых сильных из демонов, божки с ревом бросились в атаку, кромсая ее ящериц, разбивая экипаж, врываясь в ряды поспешивших ей на помощь тварей. В бешенстве демонесса уставилась на Настю. Эта мерзкая смертная посмела бросить ей вызов! Она метнула в нее огонь, но девушка лишь дунула, и он растворился в воздухе, Ноктурна наслала на нее песчаную бурю, подняв ее с земли, но песок обратился в росу и рассеялся, слегка окропив сражающихся вокруг воинов. И тогда Ноктурна поняла, что Мать не побоялась передать все свои силы этой хрупкой девчонке. И хищно облизнулась. Она сегодня наестся всласть. Умножит свою силу и силу того, кого носит в себе. И бросилась в атаку. Самаэль старался держать линию обороны с неба, но их сминали, раны быстро затягивались, но он постоянно получал новые: слишком много демонов атаковали его со всех сторон. Сверху он видел, как храбро сражается Рита, используя все силы, закручивая разноцветные вихри, в которых гибли ее противники. Он замечал, как яростно дерется Диего вместе с Сержем и Итсаску: троица неплохо расправлялась с демонами, выстроив алгоритм: Диего отвлекает — Серж атакует первым — Итсаску наносит решительный удар. Все четко и быстро. Он видел, как вспыхивала ярко-белым Наташа, сжигая в своем свете чистоты демонов, а ее ангел с мечом отгонял остальных противников, Ролан тоже сражался рядом. Локи постоянно менял обличья и оружие, хитрюга викинг вводил в ступор даже самых коварных демонов, его было не поймать. Карл и Клара пару раз пронеслись рядом, уничтожая крылатых врагов. Но все-таки их было мало. Чертовски мало. Увидев, что Цезаря атакуют четверо, он спикировал на тварей и отсек головы трем из них, пронзив четвертую сразу двумя мечами. — Граф! — Цезарь с благодарностью кивнул ему. — Их слишком много! Нужно отступать! — Невозможно! Самаэль резко развернулся и поразил насмерть тварь, похожую на многоножку. Она подыхала, визжа и истекая зловонной жидкостью. Через нее ползли новые твари. Демон бросился на них. Цезарь огляделся в поисках нового противника и кинулся в бой. Серж подсек своего противника звездочкой, Итсаску выстрелила ему прямо в голову. Парень поправил очки и огляделся. Неожиданное сотрясение земли сбило его с ног. Он развернулся и увидел, как Итсаску борется с тварью, чьи щупальца блокировали ее руки с пистолетами. Вампирша закинула ноги на шею твари и, используя блокированные руки как рычаг, сломала ей шею. Диего вырывался из когтей другого демона, а вот на Сержа надвигался ящероподобный демон с копьем. Парень дернулся к своим кинжалам, но рукава были пусты, он потянулся к оружию на голенях, но его руку пронзило копье. Он взвыл от боли, услышал яростный вопль Итсаску, но ее окружили, а противник Сержа ухмылялся, его раздвоенный язычок быстро мелькал, то высовываясь, то прячась в его рептилоидной пасти. Он достал нож и наклонился к Сержу с явным намерением отрезать ему голову и присоединить ее к высохшим головам, болтавшимся на его поясе. И тут он вспыхнул красным светом и с воплем сгорел. Серж оглянулся: позади него стоял акк с черепом на трости. Угли внутри черепа были красны, он прицелился и лазерным лучом прожег еще одну тварь, нападения которой Серж и не успел бы заметить. — Уходите, — сказал череп. Сержа два раза просить не надо. Выдернув копье из руки, он бросился на помощь к Итсаску, но та уже сама отбилась и с возгласом боли и страдания бросилась к нему. — Все хорошо, все хорошо. Она обняла его, а потом выстрелила в нападавшего на них демона за спиной Сержа. — Надо отступать! — Диего, обернувшись в человека, бросился к ним. Войска действительно отступали, не выдержав напора демонов. Настя и боги оказались отрезанными от своих основных сил, но боги держали оборону, пока Настя и Ноктурна сражались друг против друга. Локи от злости рвал своих врагов на части, но он не мог пробиться к графу и бросить свой фланг. Агенты вокруг начали отходить. Упал Толя-громовержец, и Локи только успел отбросить голодных до крови и энергии демонов, подхватить его еще живого и оттащить в лес. Вслед стали подтягиваться и остальные. Самаэль сражался как лев, его мечи сверкали без устали, а противников у него было больше десятка. У него не получалось пробиться к Люциферу или Ноктурне. Они проигрывали. В тоске он огляделся, увидел отступление раненых и истерзанных агентов, гнев переполнял его и обида на то, что никто из ангелов не пожелал присоединиться к ним в этой битве. Даже демоны выбирали стороны. А ангелы просто равнодушно смотрели на все. Но он не сдастся, до последнего будет сражаться за то, что ему дорого. Сколько сил положено на создание этого мира! Разрушить его — какое тяжкое преступление, но еще больший грех — не сделать ничего, чтобы сохранить. Он снова бросился в бой, пытался пробиться к Насте, но демоны волной встали на его пути. Он бился с каждым из них за то, что любил. Ярость давала ему энергию. Весь в крови, он снова огляделся: почти все отступили. Дрогнули даже силы вокруг Насти: черное кольцо демонов сжималось. Вдали он уловил полный торжества взгляд Люцифера и скрипнул зубами от ненависти. На черном небе сгущались тучи, зарницы были все кровавей. Бой скоро захлебнется. «Что ж. Мы умрем, сражаясь!» — подумал он. И тут белый свет озарил небо позади него и над ним. Он обернулся: к ним спускалось огромное белоснежное войско ангелов под предводительством Рафаэля. Если бы Самаэль мог плакать, то ему бы перехватило горло от волнения. Он разделался с напиравшими противниками, и когда остальные при виде белоснежного и внушительного войска отступили, Рафаэль приблизился к нему: — Мы пришли, чтобы воевать вместе с тобой и Матерью, Самаэль. Самаэль пытался сохранить непроницаемое выражение на лице, но Рафаэль уловил золотой свет в его зрачках и с любовью добавил: — Мы ждем приказа, брат. Черное войско демонов с ужасом отступило: во главе армии из ангелов, созданий и людей шел прекрасный демон с раскрытыми крыльями, которые казались усыпанными звездами на черном небе. Темный демон, порождение тьмы, выделялся на светлом фоне вооруженных воинов света. По его команде ангелы с прекрасным хоровым пением лавиной хлынули на демонов, и за ними последовало отступившее было остальное войско. И в этот раз силы сравнялись, а потом и вовсе перевес оказался на стороне войск Самаэля. Его воины словно обрели второе дыхание. Оставив раненых в лесу, все остальные бросились в драку с новыми силами. С прибытием ангелов Наташа бросилась по освобожденной территории по направлению к Ноктурне, Габриэль и Ролан помогали преодолеть отдельные нападения демонов. В общем сражении они уже успели оценить силу Избранной и даже не заикались, чтобы увести ее. Ролан увидел, что мир действительно рухнет, если все они не сделают все от них зависящее, чтобы остановить Ноктурну. И поэтому последовал за балериной, защищая ее и помогая преодолеть путь. Самаэль наконец смог пробиться к Люциферу, и оба падших ангела, так долго и безуспешно пытавшихся уничтожить друг друга, сцепились в смертельной схватке. Оба потеряли человеческие и звериные формы, став гигантскими крылатыми существами, столь огромными, что вокруг них не осталось сражавшихся. Внутри центра каждого из них горел огонь. У Самаэля будто текло золото, а у Люцифера — лава. Они дрались, отсекая друг у друга материю, скручиваясь и расплетаясь, от каждого столкновения их тел раздавался оглушительный гром. Настя понимала, что сила, которая огнем течет по ее крови, огромна, но в то же время ощущала ограниченные возможности своего тела. Это было равнозначно тому, как если бы оставаться полноценным человеком умственно и находиться в парализованном теле. Ноктурна была в этом сильнее ее: несмотря на то, что она внешне практически не менялась, оставаясь все той же белой дамой с длинными волосами и почти бесцветными глазами, она не страдала, казалось, от ранений, была неуязвима, а магические потоки черной силы куда лучше подчинялись ей, чем энергия земли Насте. Ненависть в глазах Ноктурны, казалось, режет по ней лезвием. Настя не сдавалась. Она просто знала, что сдаваться нельзя. Невозможно. От нее зависит жизнь, теперь она видела это ясно. И стала понятной цель демона. Цель Матери. Все стало вдруг понятным. Теперь в полную мощь осознала она вопрос Самаэля: «Каково быть богом?» Она была повсюду. Ее сознание стало огромным, схватывало волю и движения всех вокруг, она видела все, даже если не смотрела по сторонам. Мозг от огромного количества поступающей информации сначала блокировался, но потом вдруг резко перестроился, и теперь, только теперь она ясно ощущала, что ее способности практически не ограничены. Только она сама может ограничить их неверием и недоверием. И она старалась не допускать их в мысли. Поразительно, как быстро приходили в голову нужные движения для блокировки стихийных атак Ноктурны. Сначала она только и успевала что находить способы остановить их. Но вовремя вспомнила слова демона на уроке фехтования: «Лучший способ защиты — не оборона, а одновременно защита и нападение». Она отражала теперь удары и одновременно старалась атаковать, находила прорехи в обороне Ноктурны и направляла туда всю свою ярость. Под защитой богов она ощущала себя в безопасности, несмотря на то что круг соратников сужался время от времени, храбрые воины отбрасывали волны атак одну за другой. Многие пали, но основные силы держались. Единственное, чего Насте было не преодолеть, — это ее физическое ограничение. Ноктурна постоянно меняла свой рост, быстро перемещалась, а Настя так не могла. Даже со своим огромным, налившимся тьмой животом Ноктурна была быстра. — Зеленоокая! — Окрик Одина посреди боя на секунду отвлек ее. — Ты можешь двигаться быстро. Только убери ограничение. Ты можешь даже парить. Настя не сразу поверила ему. Но потом вспомнила момент, когда парила в воздухе вместе с демоном. Тогда это была его сила. Но сейчас она больше, чем он. Она сама Жизнь, так кому, как не ей, обладать возможностью творить чудеса! И в очередной раз, отражая нападение Ноктурны, она с силой оттолкнулась ногами и прыгнула, желая задержаться в воздухе на достаточное время для нанесения удара горящим мечом. И когда она действительно повисла в воздухе и рубанула по щупальцам Ноктурны, которыми та пыталась достать до Насти, вопль невероятного восторга сорвался с губ. И вместе с ним вдруг засветилась золотым светом кожа. Ноктурна с ненавистью смотрела на девочку-богиню. Мерзавка расширяла свои возможности прямо на глазах. Болезненно шелохнулось в ее животе страшное дитя. И она с яростным ревом, призвав всю Тьму, что была в ее силах, обрушила ее на светящуюся земную. Самаэль обманом выматывал Люцифера. Грузный и неповоротливый, закостеневший за тысячелетия от проклятий, падший архангел напрасно пытался преодолеть мощь демона. От ненависти и злобы внутри него полыхала страшная лава, кроваво-красной густой жижей вытекавшая из ран. То была энергия, которую он не тратил и берег для этой встречи. Самаэль резал не только мечами, его крылья стали острее клинков дамасской стали, он весь стал гибелью и смертью. Его взгляд поражал не хуже кинжала. Золото в карих глазах светилось, грозя захлестнуть Тьму. От ненависти Люцифер окончательно потерял контроль, бросался на него, как бык на красную тряпку. А Самаэль резал, кромсал, протыкал его, пытаясь нанести как можно больше ран, через которые падала вниз густая лава, сжигая всех воинов на земле. От этого чудовище становилось все более грузным, неповоротливым, и Самаэль смог добраться до его души, воткнул в нее свои мечи и с воплем от напряжения и усилия вырезал ее и разорвал на части. Эта тварь даже братом его не могла называться. И презрительно выгнув губы, демон смотрел, как плавится и обрушивается вниз то, что было некогда прекраснейшим из архангелов. Ярость от того, что столько тысячелетий они не смели сойтись в этом бою, что он столько раз уклонялся от него, воздерживался идти на брата, избегая наказать того, кого обязан был покарать, от того, что сражение окончено, и от того, что Люцифер все-таки убит, вдруг овладела им, и он издал вопль, полный гнева. Отец добился-таки своего. И Люцифер пал от его руки. Как он и требовал. Самаэль устало вернулся в свою привычную форму и огляделся. Кругом шел бой. С падением Люцифера война не окончилась. Необходимо было прикончить Ноктурну. Он видел, как ярко вспыхнула золотом Настя. И в тревоге полетел к ней. В этот момент Ноктурна взметнула огромное пространство Тьмы, и Настя исчезла в нем, сверкнув напоследок. Боль резанула в сердце. Самаэль ускорил полет. Наташа бежала изо всех сил, сверху падали раскаленные капли, словно жидкие камни или метеоритный дождь, девочка не понимала, что то была кровь Люцифера. Она не смотрела по сторонам, чудом избегала сражающихся и лавы. Она смотрела только на ту, что когда-то была ее мамой. Она бежала к ней, опасаясь, что не успеет, что придет слишком поздно и не сможет спасти. Наташа не слышала воплей следовавших за ней Ролана и Габриэля, которым доставалось в погоне за ней, будто все то, что могло обрушиться на Наташу, в итоге перепадало ангелу и демону. И они отражали удары, убивали чудовищ, уклонялись от лавы, падающей с неба, прожигающей землю вокруг них. Огненный дождь озарял поле сражения, а белое одеяние Наташи было видно издалека. Она была словно голубкой мира, выпущенной посреди страшной резни. — Мама! Мамочка! Мама! — Она шептала тихо, пока бежала, не уверенная, что добежит. Боги, увидев ее издалека, белоснежную и чистую, расступились, пропуская вместе с ангелом и инкубом к Насте. Наташа остановилась при виде черной мощи Ноктурны. Почти бесцветные, отливающие белым золотом глаза демонессы и ее длинные, живущие своей жизнью волосы пугали ее. Но вместе с тем она ощущала там, глубоко под всей этой чернотой, свою маму. Она посмотрела на Настю, та тоже теряла свой земной облик: с горящими зелеными глазами, переливающаяся золотым светом и с огненным мечом в руках она была похожа на ангела. Только крыльев не было. Ее света было меньше, чем черной тьмы Ноктурны, и Наташа вдруг поняла, чего не хватает земной. Не хватало ее, Избранной. Недаром именно Настя носила все это время ее кулон, словно свое предназначение. Они обязаны быть рядом. Две смертные девочки, которых вынудили бросить вызов высшим силам. Те, кто не выбирал свою судьбу, подчиняясь решению высших сил. Они обе связаны.