Она и в самом деле взяла меч, но выждала, когда они свернут за угол, прежде чем выйти из подъезда. Призрак ждал ее у дома напротив. Это был мужчина средних лет в пальто, костюме и шляпе. Она раскрыла зонт и перебежала к нему. — Машина там. — Призрак махнул в противоположную от направления к особняку графа сторону. И пошел быстрым шагом, так что Настя едва поспевала за ним, перепрыгивая через лужи на асфальте. Призрак открыл ей дверь видавшей лучшие времена машины и, к огромному удивлению Насти, сел на заднее сиденье рядом с ней. Они тронулись с места без водителя. Настя судорожно пристегнулась ремнем, и от нее не укрылась ухмылка призрака. Рассекая лужи, машина понеслась вперед по улице, набирая и набирая скорость. Коробка передач со скрипом переключилась, Настя почувствовала, как ее спина вдавилась в спинку сиденья, автомобиль оторвался передними колесами от асфальта и взлетел. Она вскрикнула от ужаса, когда они пронеслись мимо окон пятиэтажного дома и взмыли выше. Настя вцепилась в сиденье и пыталась успокоиться. Но машину потряхивало, она то и дело проваливалась в воздушные ямы, от которых сердце замирало. — Господи, сколько еще будет продолжаться эта пытка? Куда мы летим? — Москву сначала было видно в серой мгле, но потом они прошли сквозь дождевые облака, и теперь Настя понятия не имела, куда они двигаются. — У нас два часа, успеем. У Ноктурны есть прекрасная идея для сражения с тобой. Эта машина летит быстрее самолетов. — Призрак вальяжно откинулся на сиденье. — Тебе-то все это зачем? — полюбопытствовала Настя, чтобы хоть немного отвлечься от страха. — Я лишь выполняю приказ. — Мужчина надвинул на глаза шляпу и закрыл глаза. Настя тоскливо посмотрела в окно: тяжелые облака остались позади, внизу было видно землю: горы и зеленые пространства. Она снова села прямо и увидела, что ее спутник исчез. Она одна в бешеной машине несется неизвестно куда. Она может упасть, разбиться! Паника начала овладевать ею, но она постаралась успокоиться, закрыла глаза и начала повторять: — Ноктурне нужна моя сила, так что я долечу, мы не упадем. А вот как ей вызволить Лику, что делать при встрече с Ноктурной, Настя так и не смогла придумать. Делая глубокие вдохи и выдохи, она лишь постаралась сосредоточиться на себе, своей силе. Машина начала снижаться, и вот Настя уже узнала побережье, увидела Барселону, залитую солнцем, но полет продолжался. Под ней мелькала зеленая Каталония, и Настя гадала, куда же решила ее выманить Ноктурна. Вскоре холмистая Каталония сменилась выжженной ровной землей Арагона. Машина снизилась еще сильнее. Вокруг не было ни одного населенного пункта. Только голая земля и дрожащий от жары воздух. Колеса коснулись земли, посадка была жесткой. Настю сильно мотнуло в сторону, когда машина затихла, а пыль улеглась, она отстегнулась, взяла меч и вышла наружу. Тут же сбросила куртку, оставшись в майке. Машина, поскрипывая, отъехала, оставив ее одну на испепеляюще жарком пространстве. Настя покрутилась на месте, не зная, с какой стороны ожидать нападения. Но кругом было только солнце и зной. Она взмокла, а голову нещадно жгло. — Ну, давай же! А то я спекусь тут! — шептала Настя. Земля под ногами задрожала мелко, еле уловимо, словно под ней пролегало метро. Мелкие камушки тряслись как от страха. Вдали появилось облако пыли. А потом грохот, похожий на раскаты грома. Все это нарастало, песчаная пыль постепенно принимала очертания чудищ с кожистыми песчаного цвета крыльями, которые летели низко над землей, перекатывая за собой колесницу, на которой стояла Ноктурна. Облик ее сильно изменился: волосы длинные, до пят, глаза стали больше, лишая ее человеческого облика, делая неестественной. Но самое странное было то, что Ноктурна располнела. Когда колесница приблизилась, Настя поняла, что она беременна. Значит, они могут не успеть. Если Ноктурна родит то, что носит внутри, оно убьет все живое и разрушит этот мир. Настя почувствовала, как, несмотря на жару, холодный пот потек между лопаток. Одно успокаивало: Ноктурна явилась без многочисленного войска. По крайней мере, пока. Настя призвала на помощь все свои силы и направила меч на Ноктурну. В последний момент вдруг подумала о графе Виттури. Но потом полностью сосредоточилась на противнице. — Где Лика? — крикнула она, когда Ноктурна остановила колесницу. Та, не отвечая, с улыбкой сошла на землю. От ее ступней по сухой земле побежали трещины. — Мне говорили, что Мать передает тебе свои силы, — с презрением глядя на девчонку, стоящую перед ней, сказала Ноктурна. — Опрометчивое решение. Столько силы человеку не вынести, да и опасно оставлять тебя без присмотра. Как человек ты глупа, действуешь импульсивно, сгоряча. А сила в тебе вкусно пахнет. Она облизнулась. — Где Лика, тварь? — Настя не собиралась вступать с Ноктурной в беседы о тяжести божественного бремени. Демонесса хищно сузила глаза. — Вот как ты запела, девчонка? Она махнула рукой, и Настю отбросило на несколько метров назад. Она выронила меч от неожиданности, но вскочила и потянулась, чтобы взять его, однако ее снова отбросило дальше. Ноктурна смеялась, похоже, ее забавляла эта игра. Настя упала на живот, кожа на пальцах ободралась о камни. Она ее вымотает, а потом убьет. И Лику она не спасет, это всего лишь ловушка. Нужно как-то выиграть время, чтобы подумать. Она загребла в ладони мелкие камушки и сухую землю. Сосредоточилась. — Ирина! — крикнула Настя, поднимаясь снова. Ноктурна приготовилась снова ее отбросить, но остановилась. — Ирина, так ведь тебя звали? У тебя есть дочь Наташа, помнишь ее? Девочка, которая танцует балет! На лице Ноктурны ничего не отражалось, но Настя и не надеялась на быстрый результат. Судя по душе Ирины, она почти погибла, поэтому достучаться до нее будет сложно. — На днях состоялась премьера балета «Жизель», твоя дочь танцевала заглавную роль. Люцифер не сказал тебе, что пытался ее забрать? Она сказала это наугад, но по тому, как почернело лицо ведьмы, поняла, что попала в точку. — У меня нет дочери. — Наташа произвела фурор, но он все испортил, разрушил театр и чуть не убил ее. Ты помнишь, что Наташа — твоя дочь? Единственное, что осталось в тебе человеческого? Помнишь? Она у нас. И если с Ликой что-нибудь случится, Самаэль убьет ее. Ноктурна вдруг заверещала так, что Настя зажала уши, казалось, сейчас лопнут перепонки, вопль сбил ее с ног, а Ноктурна взметнулась в небо, раскрыв огромные крылья, похожие на крылья ночной бабочки. — Сама-э-э-эль! — Вопль, полный ненависти и обиды. Похоже, упоминание демона разъярило ее куда больше, чем весь рассказ про дочь. Из ее ладоней вырвались столбы огня, Настя едва успела отскочить в сторону, как Ноктурна направила на нее пламя. От второго залпа Настя убежать не успела и только рефлекторно прикрыла голову руками, словно они могли защитить ее. Залп огня обдал ее жаром, но не спалил, и она опустила руки. Между ней и Ноктурной стоял граф Виттури, а за спиной его, казалось, висели два ночных неба в форме крыльев. В их глубокой синеве сверкали звезды и перемещались галактики. Это он заслонил ее собой от огня. Ноктурна, удерживая пламя в ладонях, передернулась от ненависти. — Ты снова мешаешь мне! — В твоем положении вредно волноваться, Ноктурна. — Голос графа Виттури был спокоен. Ноктурна оскалилась, взмахнула руками, и песчаные демоны разлетелись в черные клочья воронов. Они собрались в черную тучу над их головами и обрушились стальными клювами и когтями на Настю и графа. Настя вращала мечом, отпрыгивая то в одну сторону, то в другую, но птицы атаковали ее ноги, а едва она опустила меч, одна из них вонзила когти в кожу головы и клюнула ее в висок. Настя отбивалась, теряя бдительность и выдержку. Черная стая вилась над ее головой. — Настя! Это птицы! Попробуй войти в их сознание! Чего? Он издевается над ней, это не птицы, это монстры, порождение Ноктурны, страшное и неконтролируемое. — Настя! — Он пытался пробиться к ней, но за черной тучей воронов, каркающих и хлопающих крыльями, она его не видела. Кровь то и дело заливала ей правый глаз. — Не могу! — Она задыхалась. — Ты должна! Почему он не приходит ей на помощь? Мерзкие птицы! — Оставьте меня в покое!!! — Но вороны и не думали останавливаться. Она согнулась, обхватила голову руками, и их когти начали рвать ее футболку и руки. Когти вонзались в кожу. Удары клювов были как удары кинжалом. От боли Настя едва соображала. «Оставьте меня в покое!» — просила она. Она представила каждую птицу, летящую на нее. — «Вон! Вон! Прочь отсюда!» — мысленно кричала она, вздрагивая от новых и новых ран. — «Убирайтесь! Разлетайтесь!» Наконец она представила не как распугивает их, а внутренним зрением вдруг увидела близко глаз ворона, а в нем отражение Старой Матери, окунулась в зрачок, увидела саму себя так, будто она и была вороном, увидела свои когтистые лапы и почувствовала алчное желание вонзить их поглубже под свою кожу. Вмешавшись в этот поток агрессии, Настя самой себе приказала улетать прочь и снова сжалась в ожидании новой боли. Но ее больше никто не трогал. Вороны разлетались в разные стороны с хриплым карканьем. Она вытерла кровь с лица и обернулась в поисках графа. Граф Виттури сражался с тремя демонами, чьи уродливые тела были покрыты наростами и пучками черных жестких волос. Настя невольно залюбовалась тем, как граф Виттури молниеносно скрывался от ударов и пользовался атакой противника, чтобы напасть самому. Через пару мгновений он отсек голову одному из демонов, тот рассыпался в песок и камни, а Настя огляделась в поисках Ноктурны. Ее нигде не было. Граф вспорол брюхо другому демону, и тот, взревев, пал к его ногам, растекшись в липкую черную лужу. Третьему оставалось жить недолго: граф уклонился от удара, вонзил ему один меч в бок, а пока тот цеплялся за рану и верещал, перерезал другим его глотку. Когда он подошел к ней, ярость пульсировала в нем огромной и черной Тьмой. — Почему ты так долго не слушала меня? — Гнев демона обрушился на нее лавиной, и Настя почувствовала, как предательски слабеют ноги. — Я не понимала, как это сделать! — Она вытерла тыльной стороной ладони набегавшую на глаз кровь. Еще немного, и она разрыдается, как маленькая девочка, которую обидели хулиганы. — Все. Достаточно. — Он крепко прижал ее к себе, и когда они перенеслись, то оказались в барселонском агентстве. Он посадил ее на стул, быстрым уверенным движением вытащил аптечку из шкафчика на кухне, смочил марлевые салфетки в перекиси, одной вытер ей кровь, бегущую из виска, приложил ее руку, чтобы она ее держала. Настю потряхивало, но она старалась взять себя в руки. — Дай посмотрю, что на спине. Настя, почему опять так своевольничаешь? Если бы не вспомнила обо мне, я бы тебя не смог найти. Терпи теперь. Не дожидаясь разрешения, его пальцы подцепили край футболки и потянули ее вверх. Настя зажмурилась. Он прикладывал салфетки, вытирал кровь на ее спине, бросал окровавленные на пол, брал новые. Его пальцы прикасались к ее коже, и она вздрагивала. — Так неприятно? — насмешливо спросил он. В том-то и дело, что это было чертовски приятно. Так приятно, что потрясение улетучивалось из тела и его место заняло легкое возбуждение. Она закусила губу, чтобы не потерять связь с действительностью. А этот мерзавец словно нарочно касался ее здоровой кожи так нежно, что в ранах затихала боль, зато больно становилось в животе, где, казалось, огромная стая воронов царапалась и приятно щекотала перьями, пытаясь вырваться наружу. — Все заживет, не волнуйся, — хрипло прошептал он ей в шею, так что она почувствовала его дыхание.