— И об этом мы тоже узнаем. Ты же услышишь. — Вечно подслушивать тяжело, — покачала головой Сана и опустила взгляд на живот. — Мне тяжело во всех смыслах. — Так не накручивай себя, отдохни до вечера, — успокаивал Антон. — И не забывай, с нами твой брат. С его помощью мы любое дело провернем. Глава 21 Назад в город Санат и Лия возвращались на попутном грузовом фургоне с надписью «Молоко». В кабине было тесно. Лия сидела в центре и тщетно старалась ужаться так, чтобы не мешать водителю и не прижиматься к Санату. Задача была неразрешимой и Санат помог ей. Он обнял девушку за плечи, она расслабилась и прильнула к нему. На их коленях лежал гитарный чехол со спасенной скрипкой. Лия раздвинула молнию, приоткрыла чехол, погладила пластиковую деку и сказала: — Скрипка как друг, у нее должно быть имя. Давай, вместе придумаем. На инструменте красовалось название японской фирмы. Сонат предложил: — Японочка. — Это что-то далекое, неродное. Такое имя я не полюблю, — покачала головой Лия. — Я назову ее Сонатой. — Красиво и музыкально, — согласился Дирижер. — Есть и второй смысл. — Лия потупила глаза. — Какой же? — Сонату спас Санат. Каждый раз, когда я возьму инструмент в руки, буду вспоминать тебя. — Вспоминать? А мы уже расстаемся? Девушка затрясла головой и прикусила нижнюю губу. Оставшийся путь она молчала и о чем-то думала. Водитель фургона высадил попутчиков у гастронома, где должен был разгружать товар. — Не хочу домой, — призналась Лия и посмотрела другу в глаза: — Отвези меня к себе. Он взял чехол со скрипкой из ее рук, осторожно обнял девушку и поцеловал в лоб. Она вытянулась, подставила губы и крепко прижалась всем телом. Он не смог устоять и нежно поцеловал ее в губы. Девушка грудью чувствовала любимого мужчину, а спиной любимый инструмент. Между Санатом и Сонатой, и вместе с ними, отрешенно подумала она. — Эй, молодежь! Вас тут придавить могут, — спугнул пару водитель. Они засмеялись и выбежали на улицу к автобусной остановке. В автобусе влюбленная парочка устроилась у заднего стекла в углу. Теперь Санат обнимал девушку сзади, а скрипку Лия прижимала к груди. Она выворачивал шею, чтобы поймать его взгляд, а он дул ей в ухо, и девушка жмурилась от удовольствия. От остановки надо было подниматься вверх по кривой улочке, застроенной частными домами. За вторым поворотом Санат указал на одноэтажный домик, увитый виноградом. Старый лозы с молодыми гроздьями ползли по стене и кучерявились на четырехскатной крыше. Стен не было видно, в проплешинах виноградных листьев поблескивали только глазницы окон. — Наша виноградная шкатулка, — объявил он. — Там можно смело репетировать. Соседи ничего не услышат, — по-своему оценила жилище выпускница консерватории. Забор, ворота и калитка были из невысокого штакетника с облупившейся зеленой краской. Петли отрывисто скрипнули, когда Санат распахнул калитку перед гостьей. На примятой траве перед домом белых «жигулей» не было. На всякий случай слух Дирижера проник в дом и просканировал комнаты. Никого. Странно. Ведь сестра с Самородовым должны были покинуть гостинцу, думал Санат. Они отхватили у шулеров тридцать тысяч, неужели недостаточно? Если Антон остался в «Жемчуге», значит решил продолжить свои делишки. И конечно же уговорил Сану. Она любит мужа, идет у него на поводу, веря, что с рождением ребенка их жизнь кардинально изменится к лучшему. Отчасти Шаманов был рад, что сейчас в доме никого нет. Только он и Лия — что еще надо влюбленным? Но на душе скребло: он не возмутился отсутствию беременной сестры, не бросился отговаривать Самородова, а значит одобрил их решение. И вынужден будет помогать им в дальнейшем. Лия переступила порог скромного жилища, сбросила туфли, прошла в комнату. Не смотря на солнечный день в доме царил полумрак. Кажется, это устраивало обоих. Санат ждал, ничего не предпринимая. Лия бегло осмотрелась и села на диван, поджав под себя босые ноги. На ней была тонкая блузка без рукавов и широкая юбка до колен. Сейчас блузка спала с одного плеча, а колени обнажились. На загорелой коже выделялась белая тесемка лифчика, а ее глаза, наоборот, излучали черный влажный свет. Санат слышал, как учащенно забилось девичье сердце. Он научился различать состояние человека по сердцебиению и дыханию. От страха, сердце словно опускается, пульсация становится частой и холодной, отдаваясь дрожью в подушечках пальцев. Дыхание тоже меняется, испуганный человек дышит урывками. При физических нагрузках пульс ритмичный, дыхание глубокое, сердце расталкивает кровь по всему телу, а организм подобен двигателю, который плавно набирает обороты и плавно снижает пульс. У Лии сердечко сейчас будто подскочило к горлу. Кровь закипела, грудь и лицо налились теплом, губы приоткрылись, дыхание стало жарким и волнующим. Он знал, что это значит. И млел от счастья. Он приблизился, сел рядом на диван и поцеловал девушку. Первый короткий поцелуй словно ключ открыл путь к ее сердцу. Лия отстранилась на несколько секунд, затуманенным взором посмотрела в глаза Санату и упала в его объятия. Поцелуи множились. Их руки гладили лица, ерошили волосы, спускались на плечи и ниже, проникали по одежду, скользили по коже и расширяли обнаженные участки. Тела сплетались, дыхание смешивалось, робость таяла перед жарким бесстыдством. На миг они отпрянули и увидели друг друга голыми. Она прикрыла глаза, он коснулся губами закрытых век и навалился на нее. Девушка простонала под мужским напором и раскрылась. Их сердца забились в унисон и волны взаимного влечение достигли такой силы, что вздрогнули занавески. Пара замерла в сладостном объятии. Частота дыхания вернулась в норму быстрее пульса. Санат откинулся на диване, смотрел в потолок и слушал, как Лия подбирает с пола свое белье. Она ушла в ванную, а когда вернулась, села на стул и зажала юбку между коленями. — Я стала женщиной, — промолвила она. Санат промолчал. Это был ее выбор. Да и в голосе не чувствовалось ни укора, ни сожаления. Их дуэт исполнил то, что желали оба. — Что будем делать? — спросил он. Взгляд девушки упал на чехол со скрипкой. Глаза заискрились. — Соната хочет исполнить сонату для электроскрипки с синтезатором. Он сел, поймал ее взгляд, догадался о ее планах, но уточнил: — Синтезатора в доме нет. — Тогда нам пора в «Черный жемчуг», — ответила девушка. — Вопреки отцу? — По зову сердца. В ресторан они приехали к началу музыкальной программы «Ночного шторма». Санат направился в гримерку за костюмом. — Опаздываешь, Дирижер, — упрекнул его Коваль и поторопил: — Переодевайся шустрее. Когда музыканты подошли к сцене, там уже находилась Лия. Девушка деловито подключала электрострипку к усилителю. Санат опередил возмущенный возглас Коваля и указал на черный чехол: — Нашли твой чехол от гитары. Ты никому не говорил, что он пропал. И вот что интересно, в твоем чехле оказалась украденная скрипка Лии. — Ты на что намекаешь? — набычился руководитель. — Лия будет выступать здесь, как и прежде. — Не тебе решать. — Тогда она напишет заявление в милицию, а я выступлю свидетелем. Артур Кармазов пытался сбыть краденную скрипку. Если начнут его расспрашивать о деталях, сам понимаешь. — Я к Хозяину, — решил Коваль. — Обрадуй его, что скрипка нашлась. Затерялась среди гитар, — подсказал Дирижер. Руководитель ансамбля бросил взгляд на преобразившуюся скрипачку, которая чувствовала себя на сцене хозяйкой. Он вышел из ресторана. Музыканты не знали, что им делать. Лия подошла к микрофону и обратилась к гостям за столиками: — Музыка — это настроение. Мы читаем ваше настроение по тем песням, которые вы заказываете, и стараемся разделить его. А сейчас песню заказываю я. Она загадочно улыбнулась, водрузила скрипку на плечо, взмахнула смычком и опустила его на струны. Зазвучала мелодия, в которой легко угадывалась популярная песня Анны Герман. Лия не пела, но искренней музыки было достаточно, чтобы в душе всех присутствующих отзывались невысказанные слова. «Мне говорят, он маленького роста, мне говорят, одет он слишком просто. Мне говорят, поверь, что этот парень тебе не пара, совсем не пара». Она тряхнула взбалмошной прической, стукнула каблучком и стала пританцовывать. Скрипка звучала с пронзительной откровенностью, слова признания осязаемо парили в зале ресторана. «А он мне нравится, нравится, нравится, и для меня на свете друга лучше нет. А он мне нравится, нравится, нравится, и это всё, что я могу сказать в ответ». Лия повторила быструю мелодию припева, озорно поглядывая на Саната. Он занял место за синтезатором. Следующий куплет, размеренный и мелодичный, они исполнили дуэтом. А когда дошло до озорного припева публика уже танцевала перед сценой, самые бойкие женщины подпевали: — А он мне нравится, нравится, нравится… И снова куплет, и снова припев. Танцующая публика и не думала останавливаться. Цыганская неистовость скрипки подстегивала их новой энергией, и мелодия припева на радость танцующих прозвучала неоднократно. Когда песня закончилась, Санат увидел около сцены Портновского вместе с хмурым насупившимся Ковалем. Некоторые уважаемые гости отеля, лично знакомые с директором, выражали ему благодарность за оригинальную музыку. Звучали признания. «Такого даже в Москве не услышишь». «Будто двадцать лет скинула». «С каждым годом у вас всё лучше и лучше».