Машина под ними громыхала. Ее сердце бешено стучало, и она услышала смех Макса, когда мотоцикл помчался по проезжей части. - Держитесь крепче, - прокричал он против ветра. - Это поездка вашей жизни. ГЛАВА ТРЕТЬЯ - Что еще вам непонятно в том, как надо наклоняться вместе с мотоциклом, когда мы огибаем угол или делаем поворот? О боже, неужели она опять должна прослушать лекцию Макса? Лоурен стояла в тени пальмы на углу Коконат-роу и Коконат-уок и чувствовала себя глупым ребенком. На ней был не слишком модный мотоциклетный шлем, который почти не оставлял надежды на анонимность. Они находились поблизости от Торговой палаты и музея Флаглера, и она догадывалась, что множество любопытных глаз, должно быть, наблюдают за ними из окон. Макса, напротив, казалось, не заботило, где они сейчас находятся и есть ли свидетели. Он просто сидел на своем мотоцикле, скрестив руки на груди, с хмурым видом на лице, без сомнения раздраженный, потому что недавно у них состоялся точно такой же разговор на углу Оушн и Ворс. - Нет ничего, чего бы я не могла понять, - повторила она в сотый раз. - Только, пожалуйста, говорите немного тише. Необязательно всему Палм-Бичу знать, что вы не в духе. - Да, я не в духе, и я говорю тихо. А вот вы не слушали то, что я сказал о наклонах мотоцикла. - На самом деле я слушала. Но я не могу усвоить с первого раза, почему я должна позволить изрезать свою кожу в клочья. Только потому, что вы испытываете сильные ощущения от опасно близкого наклона к земле? В самом деле, Макс, есть предел, за которым надо быть осторожнее и наклоняться в другом направлении. - Послушайте, я уже дал вам техническое объяснение всех «почему» и «потому», которые относятся к силам тяжести и равновесия, так что могу добавить только одно. Если мы будем наклоняться в противоположных направлениях, я могу потерять контроль над мотоциклом, и тогда мы оба станем грудой хлама, а моему мотоциклу потребуется очень дорогой ремонт. - Так почему же мы оба не можем наклоняться в одном направлении… не к земле, а в другую сторону? Он вздохнул: - Потому что такой наклон будет против всех законов физики. - В школе я никогда не была сильна в физике. Я едва дотягивала до оценки D3, и моя мама однажды даже позвонила учителю и сказала, что платит школе достаточно много денег и что я заслуживаю по крайней мере В или С. К сожалению, мистер Брум не обратил на это никакого внимания, так что мама устроила меня в другую частную школу. Лоурен собиралась рассказать Максу, что перемена школ не повлияла на ее успехи в математике или других науках, но слишком хорошо знакомый черный «Ламборгини», принадлежавший ее бывшему мужу Чипу, проехал мимо на очень низкой скорости, заставив ее забыть о школе. Тонированное стекло водителя опустилось, как только Чип заметил мотоцикл па обочине. Он с недовольным видом разглядывал ее необычный наряд. - Бог мой, Лоурен, что ты здесь делаешь, да еще со шлемом на голове? Лоурен похлопала блестящий черный стеклопластик на голове: - Это новое модное веяние. Разве ты не слышал, что все в Европе увлечены вождением мотоцикла? Его продолжительный натянутый смех ясно говорил, что он не поверил ей, но она не собиралась ничего ему доказывать. Чип медленно перевел холодный оценивающий взгляд на мотоцикл и Макса, который слез с байка и уверенно подошел к машине. - Макс Уайлд, - сказал он, протягивая свою руку. О боже! Чип, как всегда, вел себя отвратительно. Он с подчеркнутым вниманием изучал руку Макса, словно желая убедиться, что до нее можно дотронуться, и только после этого быстро пожал ее. - Чип Чейсон, - он продолжал пристально рассматривать Макса. - Мы прежде встречались? Ваше лицо мне знакомо. Макс слегка усмехнулся: - Мы могли встречаться на какой-нибудь вечеринке. Почему Лоурен раньше об этом не подумала? Очевидно, что он обслуживал вечеринки, которые она посещала, вот почему его лицо было ей знакомо. - Значит, у вас семья в Палм-Бич? - спросил Чип. - В Ньюпорте, наверное? Усмешка Макса стала еще более саркастичной, и Лоурен заметила ямочку на его правой щеке. - В Западном Палм-Бич, - он явно поддразнивал Чипа, который считал жителей Западного Палм-Бич людьми второго сорта. Чип нахмурился. - Это заметно. - От его снобизма хотелось где-нибудь спрятаться, хотя бы внутри шлема. Чип отвернулся от Макса, словно тот перестал для него существовать, и обратился к Лоурен: - Я обедал с твоей мамой в Лондоне на прошлой неделе. В Рице. Она сказала мне, ты бросаешь эту затею стать свадебным консультантом… - Я свадебный устроитель, а не консультант. - Все равно, она мне сказала, что ты откажешься от этой ерунды сразу после свадьбы Бетси Эндикотт. - Мама хотела бы этого. Он опять бросил пренебрежительный взгляд на Макса: - Она знает о твоем нынешнем… хобби? Было бесполезно уточнять, что Макс поставщик, а не хобби, - мама не одобрила бы Макса в любом качестве. Она считала Чипа Чейсона идеальным мужчиной. На самом деле он был воплощением всех отрицательных представлений о мерзких богачах, но в девятнадцать Лоурен была слишком наивной, чтобы заметить это. Она влюбилась в его изысканную внешность, в то, что она определяла как шарм. Он осыпал ее комплиментам и, он всегда желал ее, и его родители, которые давно знали Лоурен, приняли ее с распростертыми объятиями. Она мечтала о семье, о детях, и после медового месяца Чип охладел к ней и редко делил с ней ложе. Он говорил, что она все делает правильно, что он абсолютно удовлетворен их браком, но ей этого было мало. Вскоре она убедилась, что он никогда не будет хорошим мужем и отцом, и попросила развода. То, как долго они обсуждали условия развода, поразило светское общество Палм-Бич. Он был отвратительным мужем, по она знала, что за внешностью самоуверенного красавца скрывается одинокий богатый парень. В нем не было ничего, за что его можно было бы не любить, однако он часто докучал ей. Сейчас, например, Чип досаждал ей, и Лоурен не собиралась это терпеть. - Было очень мило с твоей стороны остановиться и поздороваться с нами, - сказала она, - но я уверена, что у тебя была запланирована прогулка верхом или что-то еще важное. - В самом деле, я только что купил в совместное владение жеребенка по кличке Триумф Сатаны. Его предок заработал свыше трех миллионов, и я очень надеюсь, что Триумф Сатаны скоро будет выигрывать одну ставку за другой. Я еду посмотреть на него. - Что ж, передавай ему привет от меня, - сказала Лоурен, посылая Чипу воздушный поцелуй и надеясь, что он поспешит своей дорогой. - Я передам. - Чип рассмеялся, посылая ответный поцелуй. - Увидимся в субботу на свадьбе Бетси, сказал он, и «ламборгини» со свистом умчался прочь. - Славный малый. Лоурен уловила иронию в голосе Макса. - У него много достоинств, - заметила Лоурен, - Он очень хорошо играет в теннис, отлично танцует фокстрот и… - Усмешка на лице Макса заставила ее замолчать: -Что вас так рассмешило? - Я всегда недоумевал, почему вы вышли за него замуж. Теперь я понимаю, что надо было найти применение его способностям хорошо играть в теннис и танцевать фокстрот. - Я вышла за него не поэтому, она закинула ногу на мотоцикл, желая поскорее уехать. И только потом до нее дошло то, что он сказал. Она постучала его по плечу, и он обернулся. - Вы уже во в горой раз поднимаете на смех мой брак с Чипом. Вы ненавидите его? - Я только не перестаю удивляться, почему вы вышли за него замуж, хотя вечером накануне свадьбы собирались сбежать. Она засмеялась: - Ничего смешнее я никогда не слышала. Я любила Чипа. Да, не надо было выходить за него, это была ошибка, глупая ошибка, - добавила она нехотя. - Но я никогда не собиралась… - Что? - его слишком знакомые темно-карие глаза сверлили ее. - О боже. Ямочка у его рта углубилась, когда он шире усмехнулся: - Вас что-то беспокоит? Она пристально смотрела на него через щиток шлема и радовалась, что он не может видеть ее замешательства. - Так это вы пролили шампанское мне на платье? - Боюсь, что так. Я также ясно слышал, как вы сказали, что хотите сбежать - со мной. - Помнится, сказала по-другому. Я сказала, что хотела бы сбежать. - Хотела бы, хотела, - уколол Макс. - Это одно и то же. Она удивилась, почему незначительное событие десятилетней давности заставляет ее испытывать чувство неловкости. Макс хотел, чтобы ей было стыдно за тот случай, и ему удалось это. - Мне было девятнадцать. Я нервничала, боялась, что все время говорю не то, - объяснила она. - Желала я того на самом деле или нет, не в этом дело. Я сказала глупость и пожалела об этом позднее. Но вы. Вы были старше…