— Вы меня на носилках повезете, да? Наталья покосилась на него с изумлением. — Куда мы вас повезем? — поинтересовалась она. — Вам дома не сидится? — Как куда? — удивился дедуля. — В больницу, конечно! — А что, собственно, вам в больнице делать? — вопросом на вопрос ответила врач. — Давление у вас нормализовалось, сердечных патологий нет. Голова тоже не болит, вы сами сказали. Конечно, чисто теоретически можно вас отвезти в больницу, только там вас сразу домой отправят. А добираться придется самостоятельно, мы вас довезем до больницы и уедем. — Да? — разочарованно спросил дед. — Я-то думал, на мигалках поедем… Я с трудом удержалась, чтобы не расхохотаться. Старичок, похоже, совсем в детство впал — видите ли, охота ему на машине покататься и непременно с мигалками. Наталья, похоже, давно привыкла к таким «странным» больным и виду не подала, что рассержена поведением деда. — Лифт у вас в доме сломан, — напомнила она больному. — Представляете, как весело вам будет на шестой этаж подниматься? Сомневаюсь, что дочка вас дотащит, она ж не силач, в самом деле! — Не, тогда я в больницу не хочу! — заявил старичок решительно. — Вот если б вы меня и обратно довезли, тогда да… — Нет-нет, мы «Скорая помощь», а не такси! — наставительно произнесла Наталья. — У нас, кроме вас, другие пациенты, которые тоже ждут, пока мы приедем. А потом возмущаются, что «Скорой» долго нет, и жалобы пишут. А все почему? Потому что мы сейчас, например, уехать не можем, пока бумаги не заполним. Отчетность требуется, а вы толком сказать не можете, где находятся ваши документы. А на очереди, может, экстренные больные, которым медицинская помощь необходима… Старичок вздохнул как-то с сожалением, а потом признался: — Да оставила дочка паспорт и страховой на кухне… Просто пока она вернется, я боюсь, что помру вот один, в одиночестве… А тут вы бы пока поискали, она бы и пришла… — Танюш, сходи на кухню, пожалуйста… — попросила меня Наталья совершенно спокойным голосом. Я удивилась, как у нее выдержки хватает. Да, чтобы работать выездным врачом, нужно поистине ангельское терпение! Даже не знаю, что бы я делала с таким «хитроумным» дедулькой — собрался нас задержать, устроил тут черт-те что. Пока бы я этот весь хлам разбирала в поисках паспорта и страхового, прошел бы, по меньшей мере, час… Документы и правда лежали на столике в маленькой кухне. Бардак здесь царил не хуже, чем в спальне: в раковине гора немытой посуды, чайник, наверное, не чистили года два, а плита была вся запачкана чем-то черным. Зато на столе аккуратно лежали паспорт нашего изворотливого деда, страховой и трогательно оставленная для врачей шоколадка, приобретенная по акции в дешевом магазине. Я быстро переписала все данные, потом вернулась в комнату. — Шоколадку возьмите! — тут же произнес дед, едва я только подошла к Наталье. Та принялась отказываться, но больной стоял на своем. Правда, он снова попросил, чтобы врач дала ему те «волшебные» пилюли, однако доктор ответила строгим отказом. Я дошла до кухни, взяла несчастную шоколадку и отдала ее Наталье — не важно, что самая дешевая, должна же быть врачу хоть какая награда за поистине невероятное терпение при общении с таким больным! Мы не дождались возвращения дочери старичка — взяли сумку с приборами и спустились вниз, стараясь добраться до машины как можно скорее. Диспетчер позвонила Наталье по мобильному, передала новый адрес, поэтому мы сели в «Газель» и отправились на следующий вызов. Близилось только два часа дня, а за прошедшее время мы успели посетить столько больных, что наверняка историй хватило бы на целую книжку. Если бы я была личным биографом Натальи, то материалом я была бы обеспечена на добрые пять глав, а то и больше. Конечно, я не писатель, да и не скажу, что случаи были настолько интересными, чтобы о них повествовать. В основном врачей «Скорой помощи» жаждали повидать старушки с высоким давлением, которые постоянно твердили о бренности своей жизни и вопрошали нас, когда же их приберет к рукам своим Господь, чтобы не мучиться больше. На это у меня возникал законный вопрос: раз пациентки так жаждут собственной кончины, зачем тогда обращаются к помощи врачей? Не лучше ли спокойно лечь в постельку да дожидаться пришествия старухи с косой? Конечно, это цинично с моей стороны, я прекрасно понимала, что любой человек, как бы плохо ему ни было, всячески цепляется за жизнь и боится смерти. Хотя бы потому, что неизвестно, будет ли на том свете лучше, нежели на этом, и стоит ли вообще стремиться туда попасть?.. На подстанцию мы даже не заезжали по той простой причине, что вызовов было слишком много, а, по словам Натальи, работало только пять бригад в смену. Не всех больных удавалось обслуживать так же быстро, как нашего первого пациента: некоторым требовалась перевозка в больницу, а на это уходило порядком много времени. Несколько раз мы сталкивались со сломанными лифтами, и, как назло, больные в таких домах жили на пятом, а то и на седьмом или восьмом этаже. Я видела, как тяжело давались Наталье такие изматывающие подъемы, и сожалела, что могу помочь женщине разве что переносом тяжелой сумки. Однако за все время я не услышала от врача ни одного злобного слова по отношению к пациентам. Хотя поведение некоторых больных, скажу честно, попросту выводило меня из себя. Ладно, простительно старикам и старушкам просить у врача «чудодейственные таблетки» и желать непременной доставки своей персоны в больницу. Старые люди чем-то напоминают детей — они такие же простые, наивные, иногда не шибко блещут умом. Но слышать грубые высказывания в адрес нашей бригады от молодой мамаши, которая считает, что к ее ребенку должны спешить со всех ног врачи, волшебным образом минуя пробки и наплевав на остальных пациентов, — это было совершенно неприятно. Вызов, про который я говорю, едва ли не вывел меня из состояния равновесия. Женщина лет тридцати пяти, ребенок которой подхватил обычную вирусную инфекцию (поди гулял в холодную погоду без шапки или ел на улице мороженое), угрожала написать на нас жалобу, потому что ей пришлось ждать врачей в течение часа. На вопрос Натальи, почему не вызвали участкового врача из поликлиники, дама с пафосом заявила, что «Скорая помощь» обязана выезжать на подобные вызовы. — У моего сына высокая температура, 37,4! — восклицала женщина озлобленно. Она чем-то напоминала яростную волчицу, готовую растерзать любого, кто усомнится в крайне тяжелом состоянии ее чада. Но когда Наталья заставила сына гневной мамаши померить температуру, градусник показал 36,9. На это женщина возразила, что у нас неправильный градусник, пришлось температуру мерить снова, на сей раз другим. Однако и в этот раз показания прибора отказывались подниматься выше предыдущих 36,9. Я прекрасно видела, что скандалистка пытается изо всех сил придумать повод, дабы обвинить нас во всех бедах. Не найдя ничего лучше, кроме как угрожать нам написать жалобу в вышестоящие инстанции, женщина обругала нас, после чего поспешила к своему драгоценному ребенку, который, видя, что мать злится, устроил истерику. — И как только вы все это терпите! — с восхищением спросила я Наталью, когда мы спускались вниз по лестнице. — Я бы, наверное, послала эту гадину к чертям собачьим… — Танюш, это не самое худшее, с чем приходится сталкиваться! — заверила меня врач. — За годы работы я настолько привыкла к неадекватному поведению больных, что стараюсь попросту не обращать на это внимания. Хотя и мне не всегда удается держать ситуацию под контролем. На больных, естественно, не срываюсь, но после «сложных» адресов, как я их называю, меня попросту трясет. Иногда нервная система не выдерживает, обостряются болячки всякие. Вроде занимаешься хорошим делом, пытаешься помочь людям, а в ответ получаешь всплеск агрессии и ярости. Порой хочется плюнуть на все и уволиться, особенно если сутки тяжелые. Но приходится брать себя в руки и работать дальше… Где-то в четыре дня нам удалось попасть на подстанцию, чтобы поесть. И то требовать законный обед пришлось едва ли не со скандалом. Наталья по телефону строго заявила диспетчеру, что если та снова пошлет их на вызов, то это будет высшей степенью наглости. — Мы что, должны тут от голода помереть, что ли? — рассерженно говорила в трубку врач. — У меня фельдшер молоденькая, водитель без обеда. Мы вам не роботы, в конце концов, тоже понимать должны! — Она-то на подстанции весь день сидит, спокойно может поесть, когда захочет! — сказала мне после телефонного разговора Наталья. — А мы тут должны мотаться, выслушивать гадости разные… Признаться, и у меня подводило в животе от голода. Да и Игорь Николаевич казался сейчас сердитым и злым — наверное, тоже не привык работать на пустой желудок. Наталья сказала мне, чтобы я не торопилась: больные, в конце концов, подождут десять минут, ничего не случится. В крайнем случае можно послать и другую бригаду, врачи которой уже пообедали. — Ольга Ивановна любит посылать меня вне очереди! — пояснила Наталья. — Уж не знаю почему, но мою бригаду гоняет без передыха, в то время как другие врачи даже телевизор успевают посмотреть… На кухне, кроме нас, никого не было. Наталья достала из холодильника контейнер со своим обедом, я включила чайник, намереваясь заварить «доширак». Врач посмотрела на мою провизию с оттенком осуждения. — Танюш, ты этой гадостью лучше бы не травилась! — сказала мне врач. — Там же химия одна, желудок себе посадишь и язву заработаешь! Лучше бы дома макароны себе бы сварила, и то полезнее.