– Вы поблагодарили нашего гостя, принцесса? – спрашивает маленькая. – За все, чему он нас э-э-э… научил? Девочка кивает и прячет лапы за спину. – Да пустяки, – отвечает матрос. – К тому же без вас я бы утоп. Так что и вам спасибочки. Девочка не хочет на него смотреть, но все-таки решает взглянуть разок. Прямо в его большие карие глаза. Матрос протягивает ей здоровую руку. – Точно не хочешь с нами? – С нами? Это чудовище? – восклицает добропорядочный господин Марабу. – Моя утлая лодочка затонет! Этой нужно грузовое судно, и лучше железное! – Хохоча над собственной шуткой, он быстро дает газу и отчаливает. Шум мотора уже затих вдали, а смех Марабу все еще разносится по волнам. Но вскоре умолкает и он, и только море мягко плещет о прибрежные камни. – Что ж, – говорит добродетельная госпожа Морсегат, – вот и все. Возвращаемся к привычному распорядку, принцесса. Они идут по тропинке обратно к башне, торчащей посреди моря. Так бесконечно далеко от всего. Терление Девочка трудится над последней буквой. Маленькими стежками она украшает кончик буквы Е завитком. Еще цветочек – и готово, и вышивка присоединится к коллекции в шкафу. Добродетельная госпожа Морсегат довольно кивает. – За что возьмемся теперь, принцесса? Я думала, «ВСЕ ХОРОШО, ЧТО ХОРОШО КОНЧАЕТСЯ». Что скажете? Гувернантка кашляет: простыла у этого дурацкого костра. Девочка гуляла в одиночестве целую неделю, но ей это по душе. Выходя из башни, принцесса стукается головой о притолоку. Опять выросла. Ну сколько можно? Пляж по-прежнему усеян его следами. Вот отпечатки его грубых подошв, вот глубокие ямки, оставленные палкой-тростью. Бочки вокруг обугленного кострища, шахматная доска на сундуке Билла. Она к ней не прикасалась, не упражнялась. Да и зачем? Все равно они больше не свидятся. Ну и плевать! Девочка уже хочет вернуться по тропинке в башню, но ноги сами сворачивают на песок. Следуют за отпечатками ботинок матроса, ступают в них, стирают их. «Хватит!» – думает она. Скучать по нему она не собирается. Хоть бы он утоп! Носком туфли она забрасывает песком угольки и остатки крабьих клешней. Не нужен ей этот мусор! Она хватает несколько фигур с шахматной доски, подходит к берегу и швыряет их в море, как можно дальше. Кувыркаясь в воздухе, они по очереди плюхаются в воду. Черный король, королева. Слон с постной физиономией. А потом все пешки и кони. Белый король. А этот вшивый принц, будь он неладен, никогда не явится, понятное дело. Плюх, ну его! Она хватает и доску и запускает ее в воздух. Та падает далеко от пляжа и покачивается на волнах. Ветер гонит ее к горизонту. Ну ее к чертям собачьим! Она оборачивается. На сундуке осталась только черная тура. За ней высится настоящая башня, куда принцессу сослали сто лет назад. – Это ненадолго! – заверил ее отец. – Учись хорошенько, вот время и пролетит. Не успеешь оглянуться, как за тобой приплывет принц, правда. Никто за ней не приплыл. Только матрос, да и тот случайно. Внезапно она понимает, что все-таки скучает по нему. И хочет вернуть фигуры. Хочет сидеть на бочке и играть в его игру. – ПОГОДИ, МОРЕ! – кричит она. – ОТДАЙ ОБРАТНО! Она неуклюже ковыляет по песку, сбрасывает туфли и заходит в воду. Белого короля замечает сразу, слониха-гувернантка тоже качается рядом, но остальные фигуры пропали. Она ищет, высматривает, пытается нашарить что-нибудь в воде, но в море пусто, как на пляже без матроса. И оно простирается до горизонта. Она идет дальше, погружаясь все глубже. Вода прохладная. Как и в прошлый раз, девочка чувствует, что обретает легкость. Ноги отталкиваются от дна, и она плывет. Она плывет, и чем дальше, тем менее важным представляется ей остальное. Девочка оборачивается: позади все вдруг кажется маленьким, почти ничтожным. Даже высокая башня. Пусть оттуда и кричат: «Принцесса, что вы делаете? Принцесса, вернитесь!» Ветер уносит все слова. Да и принцесса ли она? Вообще-то, она не знает, кто она такая. Девочка, чудовище, а может, невидаль морская, корабль или рыба. Что-то, что может плыть, и плыть, и никогда не уставать. Она качается на волнах, окунается с головой, плывет, стягивает юбку (строжайше запрещено!) и расстегивает корсет (никогда и ни при каких обстоятельствах!). Тот скользит по водной поверхности, как огромная розовая медуза с пуговицами. Девочка набирает в легкие побольше воздуха, вытягивается в полный рост. Море широкое, стукаться здесь не обо что. «Еще немножко, – думает она. – Еще чуть-чуть поплаваю. Потом, конечно, вернусь. Даже к чаю успею». Над ней парят птицы, под ней плывут рыбы. В море есть место для всего. «И нет его дали, и нет его шири, – поет матрос у нее в голове, – нет его шири конца». Ей кажется, что она различает что-то в поблескивающих на солнце волнах. Вдалеке будто бы видится корабль. Игра воображения, конечно. Но нет, все же нет: корабль то появляется, то исчезает. «А вот и он! – думает она. – Наконец-то. Значит, счастливый день настал сегодня. Парус белоснежный, как его улыбка. Помахать ему? Сюда, принц!» Но она мокрая и выглядит неприлично. И все такая же большая и мохнатая. И полуголая вдобавок. Она не машет. «Ну его, – думает девочка. – Не нужно. Не нужен мне больше принц». – Эге-гей, принцесса! – раздается над водой. Корабль поворачивает к ней. Это грузовое судно, видит она, железное. Кто-то перегнулся через поручни и машет ей. Высоко на мачте развевается флажок. Корабль подходит ближе, и девочка читает вышитые на флажке слова: «В ТЕРЛЕНИИ – СПАСЕНИЕ». * * * notes Примечания 1 Стихотворный перевод эпиграфа Елены Фельдман.